Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Великобритании в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР. 10 июня 1937 г.
Немедленно
10 июня 1937 г.
Мое письмо на имя Уоллеса, а также мои вчерашние разговоры с Ванситтартом и Иденом[1] возымели, видимо, известный эффект, потому что Иден сегодня пригласил меня к себе и имел со мной длинный разговор, продолжавшийся свыше часа. Передаю самое существенное.
1. Иден начал с того, что, сославшись на мой вчерашний разговор с Ванситтартом, категорически стал заверять в неизменности британской политики. Никаких перемен в этой политике нет и не предполагается, «во всяком случае, — добавил Иден,— пока я сижу на этом кресле» (и он несколько патетически указал на стул, на котором сидел перед своим письменным столом). Конечно, Англия сейчас, как и раньше, готова начать переговоры о Западном пакте, но это отнюдь не означает, что она склонна предоставить свободу действий Германии на востоке Европы. Англия стремилась и стремится к общеевропейскому урегулированию спорных вопросов.
2. Далее Иден перешел к Дальнему Востоку и, сославшись на свои разговоры по этому поводу с Литвиновым в Женеве, вновь повторил, что готов в любой момент информировать нас о состоянии англо-японских отношений. Со времени Женевы, однако, тут произошло мало изменений. Японских предложений еще нет, и, каковы они будут, пока еще неясно. «Во всяком случае,— продолжал Иден,— могу Вас заверить, что, если бы мы даже когда-либо и договорились с Японией о каком-либо соглашении, это соглашение не будет заключено за счет Китая или за счет СССР». В данной связи Иден коснулся вопроса о Тихоокеанском пакте, поднятого австралийским премьером Лайонсом. Вопрос этот подрабатывается сейчас в форин офисе, но, чем конкретнее форин офис подходит к проекту пакта, тем больше трудностей вырисовывается на горизонте. Ибо помимо всяких иных препятствий вопрос Тихоокеанского пакта неизбежно упирается в вопрос статуса Маньчжоу-Го, и тогда едва ли удастся избежать тупика. Тем не менее Иден собирается продолжать разработку вопроса Тихоокеанского пакта и дал даже поручение Кадогану (второй постоянный товарищ министра, ведающий дальневосточными делами) побеседовать с японским, китайским и советским послами, для того чтобы выяснить точку зрения их правительств на данную проблему. В связи с этим просил бы дать мне инструкции по вопросу Тихоокеанского пакта.
3. Под конец Иден перешел к вопросу об Испании. Тут он стал сильно волноваться, опять пенял на мое «слишком резкое» письмо, говорил, что у него голова идет кругом от испанских осложнений, что терпение его приходит к концу и что он все чаще задает себе вопрос: не лучше ли было бы ликвидировать испанский Комитет, самой Англии занять позицию постороннего зрителя, выполняющего обязательства по невмешательству, а остальным державам предоставить поступать, как они хотят. Попугав меня этими «мрачными перспективами», Иден перешел к делу и сообщил, что завтра, 11 июня, собираются представители четырех держав, которые сделают попытку договориться о какой-либо приемлемой для всех «формуле», на базе которой можно было бы удовлетворительно ликвидировать инцидент с «Дейчланд» и вновь вернуть Германию и Италию в Комитет.
Сам Иден предложил следующую «формулу»: 1) «зоны безопасности», 2) заверения Валенсии и Саламанки о ненападении и 3) консультации четырех держав о мерах воздействия в случае повторения нападений на патрульные суда. При этом в ответ на мой вопрос Иден добавил, что впредь до окончания консультаций какие-либо индивидуальные репрессии со стороны отдельных держав исключаются и что будто бы немцы и итальянцы на это уже согласились. За патрульными судами, однако, сохраняется право защищаться в случае атак на них со стороны испанских самолетов или военных судов. Иден высказывал надежду, что его «формула» завтра будет принята и тогда повторение Альмерии станет невозможным.
4. Изложив все это, Иден спросил, чем мы недовольны и каково было бы наше отношение к предлагаемой им «формуле». Я ответил, что мы считаем неправильным устранение Комитета от участия в разрешении данного вопроса и что я считал бы совершенно необходимым, раз уже дело зашло так далеко, по крайней мере предложить на рассмотрение Комитета ту «формулу», которая может быть выработана на завтрашнем заседании «четверки». Иден ответил, что он готов обсудить это предложение, однако и на этот раз уклонился от дачи какого-либо связывающего его обещания. Что касается «формулы» Идена, то я тут полностью резервировал отношение Советского правительства, однако в качестве личного мнения высказал убеждение, что только та формула имеет шансы на успех, которая будет давать испанскому правительству гарантии против повторения таких инцидентов, какие имели место в Альмерии. Иден стал опять возражать, сильно волновался, обвинил нас в нежелании содействовать скорейшему урегулированию возникших осложнений. Я не остался у него в долгу, и в результате наш спор принял весьма оживленный характер. Во время этого спора, между прочим, выяснилось, что Иден относится сочувственно к идее размещения нейтральных наблюдателей на патрульных судах, но считает, что этот вопрос может быть поставлен в порядок дня только после возвращения Германии и Италии в Комитет. Под конец мы перешли на более спокойный тон, и Иден стал ругать Муссолини за его опасную для Европы и вредную для самой Италии политику. С другой стороны, Иден подчеркивал, что, по его информации, Германия (в особенности руководители рейхсвера) будто бы более чем пресыщена испанской авантюрой и склонна была бы теперь же «уйти» с Пиренейского полуострова без потери лица. Иден высказывал надежду, что в случае восстановления Комитета основным вопросом порядка дня станет эвакуация иностранных комбатантов из Испании, но считал бы очень полезным, чтобы возродившийся Комитет начал свою работу принятием того воззвания о «гуманизации войны», которое обсуждалось в Комитете накануне перерыва в его работах.
Майский
Печат. по арх.
[1] 9 июня 1937 г. И. М. Майский телеграфировал в НКИД СССР о состоявшихся в тот же день беседах с Ванситтартом и Иденом. «Сославшись на ряд фактов последних 5-6 недель, в том числе на речь британского посла в Берлине Гендерсона, — сообщал Майский, — я поставил Ванситтарту вопрос, как все это надо понимать и правильно ли отражает речь Гендерсона нынешнюю политику британского правительства в отношении Германии. Ванситтарт в ответ стал заверять меня и просил передать это Советскому правительству, что политика британского правительства в отношении Германии будто бы остается неизменной и что сейчас, как и раньше, британское правительство стремится к общеевропейскому урегулированию положения, хотя и допускает возможность начать это урегулирование с переговоров о Западном пакте». Ссылаясь на выступление Идена в парламенте 7 июня 1937 г., Ванситтарт утверждал также, что «речь Гендерсона на англо-германском обеде 31 мая с форин офисом будто бы не была предварительно согласована, что она является только личным актом Гендерсона и что в своей речи, благодаря неопытности и недостаточному знакомству с европейской ситуацией (Гендерсон был переведен в Берлин из Южной Америки), британский посол в Берлине наговорил много таких вещей, каких не следовало говорить. Ванситтарт выразил надежду, что Гендерсон учтет ту критику, которую его речь вызвала в парламенте, и что вообще в дальнейшем он будет осторожнее в своих выступлениях.
Ванситтарт подчеркивал, что британское правительство отнюдь не торопится с началом каких-либо переговоров с Германией, но вместе с тем, учитывая возможную критику со стороны известных кругов консервативной партии, оно не считает удобным прерывать те ленивые переговоры с Берлином, которые возникли после оккупации Рейнской области в прошлом году и которые пока не привели ни к каким результатам. В доказательство Ванситтарт привел тот факт, что британское правительство до сих пор еще не ответило на германскую ноту по поводу Локарно, которую оно получило месяца три назад. Вместе с тем Ванситтарт признал, что пропаганда германофильских элементов в Англии за последнее время значительно усилилась».
О беседе с Иденом в телеграмме говорилось: «На обеде в форин офисе я встретил Идена и в разговоре с ним указал на ненормальный ход переговоров о ликвидации инцидента с «Дейчланд», происходящих за спиной Комитета и фактически элиминирующих Комитет от участия в обсуждении столь важного вопроса. Я прибавил, что считал бы совершенно необходимым созыв Комитета или по крайней мере подкомитета в самом ближайшем будущем, с тем чтобы на его обсуждение впредь до обращения к Валенсии и Саламанке по крайней мере была передана та формулировка ликвидации инцидента, которая согласовывается сейчас между четырьмя державами. Я протестовал также против того, что британское правительство держит других членов Комитета в полном неведении относительно всего происходящего за кулисами Комитета в переговорах между пресловутой «четверкой». Иден в ответ стал жаловаться на то, что вместо обращения к нему за всеми нужными разъяснениями я прибег к помощи официальной переписки. Далее он заявил, что пока никакой «формулы» ликвидации инцидента с «Дейчланд» еще не найдено и что у него нет намерения устранять Комитет от участия в обсуждении всех связанных с этим инцидентом вопросов. Он обещал также подумать о постановке на обсуждение Комитета «формулы» ликвидации инцидента, если и когда она будет найдена, до обращения к испанскому правительству и Франко, однако от определенного обещания на сей предмет уклонился».