Письмо Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Китае Д. В. Богомолову. 8 июня 1937 г.

8 июня 1937 г.

1. Для всего положения на Дальнем Востоке огромное значение имеют англо-японские переговоры, которые ведутся в настоящее время в Лондоне. Эти переговоры были начаты по инициативе Японии, влиятельные круги которой, в том числе и военщины, по-видимому, все более и более приходят к сознанию о невозможности для Японии на данном этапе продолжать политику противопоставления себя всем другим державам на Дальнем Востоке. Неудачи политики японской военщины в Китае, — политики, которая потерпела фиаско, и растущая международная изоляция Японии привели японское правительство к необходимости сделать Англии предложения о фактическом разделе сфер влияния в Китае. По имеющимся у нас совершенно достоверным сведениям, японские предложения, сделанные Англии, сводятся в основном к признанию особых прав Японии в Северном Китае взамен за сотрудничество Японии с Англией в Северном[1] и Южном Китае. При этом Япония обещает не чинить никаких преград английским интересам. Для облегчения соглашения Япония успокаивает Англию, что она не стремится к территориальным захватам даже и в Северном Китае, но это делается в таких туманных формах, которые Японию абсолютно ни к чему не обязывают и явно предназначены для облегчения английскому правительству «грехопадения» перед своей общественностью.

Переговоры охватывают три вопроса: китайский, торговый и финансовый. Характерно, что и переговоры по торговому вопросу, которые прежде играли такую огромную роль в отношениях между Японией и Англией, ведутся в аспекте китайской проблемы. Японцы прямо обещают англичанам ослабить свою конкуренцию английским товарам на других рынках (имеется в виду прежде всего, конечно, Индия), если только Англия поможет Японии устранить препятствия к ее экономической экспансии в Китае.

Англия, несомненно, проявляет очень большую заинтересованность в достижении соглашения с Японией об установлении модус вивенди в Китае. Это видно, в частности, из того, что в переговорах, которые вел с японским послом Иосидой Лейт-Росс, последний обещал Иосиде большие долголетние кредиты сроком не менее 7 лет, и притом на выгодных условиях.

2. Умеренный курс, который взял в своей политике в отношении Китая кабинет Хаяси — Сато[2], объясняется не только упомянутым фиаско политики японской военщины в Китае, но также и необходимостью для Японии договориться с Англией. Согласно совершенно достоверным сведениям, которые мы имеем, программа кабинета Хаяси — Сато в отношении Китая сводилась к следующим положениям:

а) воздержание от каких-либо шагов, которые могли бы быть восприняты Китаем в качестве угрозы для его территориальной целостности (вопрос о 5 северных провинциях);

б) всемерное развитие экономического и культурного сотрудничества как базы для дальнейшего постепенного урегулирования японо-китайскнх отношений;

в) отказ от действий, которые могли бы толкнуть китайское правительство на поддержку народного антияпонского движения в Китае и

г) сосредоточение в ближайшем будущем внимания японских властей в Северном Китае на некоторых экономических объектах.

3. Мы еще не знаем, какова будет политика кабинета Коноэ — Хирота[3]. Вряд ли, однако, можно сомневаться, что новый кабинет будет со всей энергией продолжать лондонские переговоры с Англией и сделает все возможное, чтобы договориться с нею. Отсюда вытекает, конечно, что Хирота не будет проводить в отношении Китая свою политику во всех ее прежних формах. Вряд ли, однако, можно сомневаться, что по существу политика Хирота будет сильно отличаться от политики Сато. Несмотря на всю свою беспринципность, Хирота, конечно, в большей степени будет считаться с требованиями крайних элементов военно-фашистского лагеря. Маневры квантунского штаба в Чахаре являются уже зловещим предзнаменованием новых осложнений в Северном Китае. Японская военщина будет, вероятно, продолжать свое дело в Северном Китае, но пока что в менее откровенных формах, с оглядкой на Лондон.

4. Вы правы, указывая в своем письме от 5 мая на то, что именно японская тактика в отношении Китая оказывает влияние на отношение китайского правительства к переговорам с нами. Несомненно, китайское правительство хотело бы использовать момент для заключения какого-нибудь соглашения с Японией, которое дало бы ему передышку в отношении японской агрессии. Надо, однако, полагать, что то движение недовольства англо-японскими переговорами, которое началось в Китае, будет еще углублено ухудшением японской политики в отношении Китая при новом японском кабинете. В результате мы окажемся, по всей вероятности, перед ростом китайского интереса к переговорам с нами. Что касается Ваших переговоров с Чан Кай-ши и Ван Чун-хоем, то я вполне согласен с Вами в том, что нам не следует проявлять к ним интереса и надо занять выжидательную позицию.

5. Чрезвычайный интерес представляет развитие внутреннего положения в Китае. Все больше и больше получается впечатление, что Чан Кай-ши под влиянием сианьских событий[4] все же взял более левый курс. Он, по-видимому, в несравненно большей степени, чем раньше, считается со стремлением китайской общественности к демократизации государственного строя, национальному объединению и консолидации всех сил для отражения японской агрессии. К большому сожалению, мы получаем недостаточно материалов о тех исторических процессах, которые происходят в настоящее время в Китае. Я прошу Вас присылать нам с каждой почтой материалы, хотя бы и в самом сыром виде, а также от поры до времени — сводные аналитические доклады с Вашими выводами. Прошу Вас также следить в этом отношении за работой корреспондентов ТАСС в Китае.

Зам. Наркома

Б. Стомоняков