Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Чехословакии с Президентом Чехословакии Бенешем. 18 января 1937 г.

18 января 1937 г.

На новогоднем приеме 1 января Бенеш по собственной инициативе сказал мне, что в непродолжительном времени он позовет меня для разговора «о ситуации». 18 января я был у него главным образом по этому поводу, а отчасти потому, что высказал его секретарю Кучере желание получить от Бенеша небольшую статью к Пушкинскому юбилею.

Бенеш сразу спросил меня, что у меня нового. Я счел выгодным начать с Пушкина и быстро получил согласие Бенеша на участие в подготовляемой книжке чехословацких отзывов о Пушкине и на опубликование его статьи в советской прессе. Бенеш, несмотря на это, не перешел сам, по своему обыкновению, на разговор о международной ситуации, а продолжал спрашивать, что я могу сказать ему, что особо привлекает сейчас мое внимание. Тогда я решил, что будет правильно понудить его говорить сначала о Чехословакии и одновременно высказать ему некоторое неудовольствие, вызываемое поведением аграрной партии.

Я сказал Бенешу, что я лично достаточно знаю внутреннюю чехословацкую кухню, для того чтобы не поддаваться влиянию фразы и различать между государственными и партийными интересами отдельных элементов, из которых слагается внутренняя и внешняя политика Чехословакии. Однако последние полгода меня все же беспокоит упорное требование ревизии чехословацкой внешней политики, выдвигаемое крупнейшей партией коалиции, и явная склонность аграриев ввести партию Генлейна в состав коалиции. При всем доверии к курсу Бенеша и министра иностранных дел я не могу закрывать на это глаза и вынужден обратить внимание Бенеша на то, что кампания аграрной партии не может и не остается без влияния на настроение как в самой Чехословакии, так и за ее границами, не исключая и Москвы.

На это Бенеш очень подробно стал рассказывать мне о том, что представляет собой аграрная партия в прошлом и настоящем. Между прочим, он прямо говорил, что эта партия кулацкая, а для кулаков их земельные участки дороже государства и родины. Сенатор Брани потому так хлопочет о соглашении с гитлеровской Германией, что он купил большое поместье на саксонской границе и для него важнее гарантировать это владение и на будущее, чем сохранить независимую Чехословакию. Бенеш несколько раз и в разных вариациях возвращался к утверждению, что аграрная партия ведет политику «цвай эйзен им фойер»[1], что вытекает из ее кулацкой природы и исторического прошлого чехов под чужой властью. Это печально, по это факт. Отсюда у Бенеша вытекал только одни вывод: терпеливо относиться к аграрным крикам и не бояться колебаний в чехословацкой политике в целом. Он заявлял в решительной форме, что до тех пор, пока он остается президентом, он не допустит какой бы то ни было «диктатуры меньшинства», а в частности, не допустит «коалиции без социалистов». Фактические возможности (махтмиттель) у него для этого имеются. С другой стороны, Бенеш заверял, что аграрная партия фактически находится в дефензиве с момента избрания Бенеша президентом и аграрные крики объясняются также и тем, что Бенеш уже отобрал у них ряд выигрышных позиций и продолжает отбирать. Аграрии будут кричать тем больше, чем больше будет внешняя (германская) опасность и чем больше позиций будет отбирать Бенеш. В качестве частного примера Бенеш сослался на то, что он уже прибрал к рукам армию и военный министр Махник вынужден держать себя лояльно.

Я решил воспользоваться моментом и осторожно выразил сомнение в том, чтобы Махник был действительно полноценным проводником идей Бенеша в армии. Я этого что-то не замечаю. Бенеш спросил, есть ли у меня что-нибудь конкретное, чем питаются мои сомнения. Он будет благодарен, если я откровенно скажу ему. Я ответил, что не собираюсь жаловаться на Махника хотя бы только потому, что он у меня никогда не бывал, да и мой военный атташе не чувствует участия Махника в занимающих его вопросах. Мы просто далеки с Махником, и поэтому я не могу позволить себе суждение о том, насколько Махник отражает в этом направлении линию Бенеша. С чехословацким генералитетом я встречаюсь довольно часто, и меня при этом не покидает чувство, что господа генералы не совсем уверены в том, что они могут говорить и делать, а чего нет.

Бенеш на это ответил сначала тем, что без оговорок признал «трудность положения генералов», на которых, конечно, влияет то обстоятельство, что военный министр является экспонированным членом аграрной партии. Генералы — не политики и не должны быть политиками, а Махник не может не быть политиком. Это большой недостаток, но на данном этапе он еще неустраним. Пока достаточно того, что Махник все-таки приведен в состояние лояльности к президенту республики, за что тоже пришлось бороться. Надо постепенно двигаться по этому пути. А если бы тем временем «что-нибудь случилось, главнокомандующим чехословацкой армией являюсь я»,— довольно торжественно заключил Бенеш.

Исходя из этого, Бенеш по собственной инициативе заявил, что он придает громадное значение практическому сотрудничеству с СССР. Особое значение он придает тому, что Чехословакия получает теперь советские скоростные бомбовозы и техническую помощь. Подчеркиваю, что это было сказано Бенешем абсолютно точно и ясно. Даже больше, в пояснение Бенеш тоже достаточно ясно сказал, что нужна заблаговременная подготовка нашей базы в Чехословакии. Нельзя было ошибиться в том, что он как бы считается с той возможностью, что в случае военного столкновения на скоростных бомбовозах Чехословакии будут летать и советские летчики. Дальше Бенеш тоже совершенно ясно сказал, что он знает трудности, встретившиеся на пути дела получения нами от заводов «Шкода» пушки[2]. Трудности будут устранены. Я воспользовался этим для того, чтобы несколько пожаловаться на историю этой пушки и на то, что в технической области у нас встречаются затруднения, в результате которых, например, помощник военного атташе сидит у меня почти безработно. Бенеш на это выразительно повторил, что вопрос с пушкой можно считать исчерпанным, он уже приказал (Бенеш поставил ударение на «приказал») соответствующим генералам удовлетворить все наши пожелания.

В связи с этим Бенеш еще раз подчеркнул, что придает громадное значение «подготовке практических предпосылок» для дальнейшего уточнения обязательств, вытекающих из нашего договора о взаимной помощи. Ему известно, что в ответ на некоторые вопросы с нашей стороны было сказано, что об этом нужно разговаривать от правительства к правительству. Я подтвердил, что, по моему мнению, эта тема не для ведомственных разговоров. Бенеш соглашался вообще, но вместе с этим сослался на контакт с II отделом генерального штаба, на скоростные бомбовозы и на пушку, считая, что центр тяжести сейчас лежит именно в такого рода вопросах. На первом месте сейчас, по его мнению, стоит вопрос «об унификации военных полуфабрикатов». Бенеш буквально так и выразился, не уточняя дальнейшего. Он говорил, повторяя несколько раз, что придает этому большое значение и что именно такого рода соглашения должны предшествовать разговорам, которые позже произойдут, понятно, дипломатическим путем от правительства к правительству. Без всякого понукания Бенеш затем сказал, что в данный момент чехословацкие внутриполитические условия не позволяют ставить вопрос о заключении формальных соглашений.

В связи со всем предыдущим из этого для меня было абсолютно ясно, что Бенеш связан отрицательным отношением аграрной партии к дальнейшему сближению с нами. Бенеш использовал эту свою оговорку для того, чтобы довольно подробно доказывать, что было бы ошибкой бездеятельно дожидаться момента для разговоров от правительства к правительству и не использовать тем временем ведомственного пути для практического выяснения практических же возможностей для военного сотрудничества.

Поскольку Бенеш снова говорил о внутриполитических условиях, я для проверки еще раз высказал сомнение в том, что аграрная кампания против Бенеша и его внешней политики так уж безобидна, как это представляет Бенеш. Бенеш категорически заверял, что аграрная партия находится в дефензиве и не имеет никаких перспектив навязать Бенешу что-нибудь серьезное, с чем он не был бы согласен сам. Поскольку я намекнул на Годжу[3], Бенеш в определенной форме отметил, что «Венков» ни в какой мере не является органом Годжи. Последний целиком разделяет как внутриполитическую, так и внешнеполитическую линию Бенеша. Бенеш утверждал, что Годжа теперь пользуется полной поддержкой всех коалиционных партий, кроме своей собственной — аграрной партии. Вождь аграриев Беран спит и во сне видит, как он уничтожает Годжу. Правое крыло аграриев работает больше всего над изоляцией Годжи именно потому, что Годжа целиком идет с Бенешем. Такие отношения не могут побудить Годжу отойти от линии Бенеша, ибо теперь все равно Годжа не найдет большинства в аграрной партии, а его собственное меньшинство (словацкое) не покинет Годжу и в дальнейшем.

Лишь после этого длительного, почти полуторачасового, разговора Бенеш приступил по своему обыкновению к международному обзору. Здесь его оценки были всегдашнего сверхоптимистического характера: Германия не в состоянии воевать в 1937 г. из-за материальной неподготовленности и особенно из-за отсутствия кадров, не столько офицерских, сколько летных; Англия медленно, но верно идет по пути сотрудничества с Францией и ее отношение к СССР улучшается. По собственной инициативе Бенеш отметил усиление попыток добиться изоляции СССР от европейских дел, но выразил уверенность, что это не удастся. Я обратил внимание Бенеша на разговоры о «блоке нейтральных» от Балтийского до Черного моря. Бенеш в определенной форме заявил, что это — «ступидность»[4] и такой блок не имеет смысла ни при каких условиях. Я усилил, сказав, что такой блок открывал бы дорогу для любого агрессора на юго-восток Европы или в Прибалтику, поскольку эти участки Европы не были бы защищены, но в то же время представляли бы собой, в известных условиях, достаточный объект для временного удовлетворения агрессивных аппетитов нападающего. Бенеш был вполне согласен и с этой точкой зрения, подчеркивал значение роли Малой Антанты. Это дало мне основание спросить его о Румынии. Бенеш уверял, что никакой перемены курса в Румынии он не ожидает. Румыния очень довольна чехословацко-советскими взаимоотношениями и чувствует себя уверенной в ее нынешнем положении. Когда я заговорил о Югославии, Бенеш уклонился от моих намеков по поводу возможной его поездки в Белград и начал говорить о том, что Югославия чувствует себя в несколько затруднительном положении и пытается кокетничать как с Германией, так и с Италией. Некоторые колебания в югославской политике налицо, но уже сегодня, когда мы говорим, Югославия переживает крупное разочарование. Поездка Геринга в Рим — большая неприятность для Югославии. Недалеко то время, когда Югославия увидит, что и с Италией бесполезно кокетничать. Надо надеяться на то, что линия поведения Югославии скоро выровняется. Югославо-болгарское соглашение Бенеш приветствовал в казенных выражениях. Он не отрицал, что это соглашение вызвало волнение в Румынии, но вместе с этим доказывал, что этот шаг был неизбежен и у Румынии нет оснований для беспокойства. Югославо-болгарское соглашение, дескать, сближает Болгарию с Малой Антантой и, следовательно, полезно Румынии. Бенеш не соглашался с тем, что от этого акта страдает значение Балканской Антанты.

По поводу испанских событий Бенеш выражал удовлетворение позицией и поведением СССР. Очень неопределенно он высказывал убеждение, что вопрос будет благополучно разрешен. Заслуживает внимания предположение Бенеша, высказанное явно в зондажном порядке, а именно, что, может быть, удастся разделить Испанию на две «сферы влияния» — мадридскую и бургосскую. Я высказал большое сомнение, и Бенеш сам развил мысль, что это практически недостижимая вещь, поскольку в Испании восстал народ и борется с явным меньшинством, которому он не подчинится, даже если правительства о чем-нибудь подобном и договорятся. Доказательство тому — беспрерывные восстания в тылу генерала Франко.

Кто-то давно уже ждал приема у Бенеша (кажется, английский посланник), и поэтому мне не удалось расспросить Бенеша о состоянии переговоров о малоантантовском пакте о взаимной помощи.

Полпред СССР в Чехословакии

С. Александровский