Сталин — Молотову, Кагановичу, Ягоде 25 октября 1935 г.

ЦК ВКП(б). Молотову. Кагановичу. Ягоде.

Из обстоятельств побега Гая и его поимки видно, что чекистская часть НКВД не имеет настоящего руководства и переживает процесс разложения. Непонятно, на каком основании отправили Гая в изолятор в особом купе, а не в арестантском вагоне? Где это слыхано, чтобы приговоренного к концлагерю отправляли в особом купе, а не в арестантском вагоне? Что это за порядки?

Версия побега через окно на полном ходу поезда по-моему маловероятна. Вероятнее всего арестант переоделся и вышел на станцию, пропущенный кем-либо из конвоиров. У Гая и его друзей, мне кажется, есть свои люди в чека, — они и организовали ему побег.

Еще более чудовищна обстановка поимки Гая. Оказывается, для того, чтобы поймать одного сопляка, НКВД мобилизовал 900 командиров пограничной школы, всех сотрудников НКВД, членов партии, комсомольцев, колхозников и создал кольцо, должно быть, из нескольких тысяч человек радиусом в 100 километров. Спрашивается, кому нужна чека и для чего она вообще существует, если она вынуждена каждый раз и при всяком пустяковом случае прибегать к помощи комсомола, колхозников и вообще всего населения? Далее, понимает ли НКВД, какой неблагоприятный для правительства шум создают подобные мобилизации? Наконец, кто дал право НКВД на самочинную мобилизацию партийцев, комсомольцев и колхозников для своих ведомственных потребностей? Не пора ли запретить органам НКВД подобные с позволения сказать мобилизации?

Важно заметить, что вся эта кутерьма была бы исключена, если бы Гай был отправлен в арестантском вагоне.

Я думаю, что чекистская часть НКВД болеет серьезной болезнью. Пора заняться нам ее лечением.

Сталин¹.

№ 117, 118.

25/Х.35 г.²

____________________

¹ Сталин отвечает на две телеграммы Ягоды:

«Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Сталину. 22-го октября с. г. в 19 часов пассажирским поездом № 64 в особом купе из Москвы был направлен к Ярославскую тюрьму осужденный Особым совещанием к 5-ти годам тюрьмы Гай Бжишкян Гай Дмитриевич. Гая сопровождал специальный конвой в составе: комиссара оперативного отдела ГУГБ НКВД Рязанова Е. П., члена ВКП(б) с 1932 г.. сотрудника ГУГБ НКВД с 1923 г., и 2-х красноармейцев 3-го полка Отдельной дивизии особого назначения НКВД — Васильева и Середы (оба члены ВЛКСМ). Конвой в Москве был тщательно проинструктирован и предупрежден о возможных попытках Гая к побегу. В 22 часа 35 минут 22-го октября с. г., в 3-х километрах за станцией Берендеево Северных железных дорог (Иваново-Промышленной области), Гай из под стражи бежал. По получении в Москве сообщения о побеге на место выехала оперативная группа во главе с начальником Секретно-политического отдела ГУГБ тов. Молчановым и заместителем начальника Оперативного отдела ГУГБ тов. Воловичем. По сообщению тов. Молчанова, допросившего конвоиров, Гай бежал при следующих обстоятельствах: не доезжая станции Берендеево Гай попросился в уборную, куда был выведен в сопровождении конвоира и комиссара. У двери уборной был поставлен конвоир Васильев, а комиссар Рязанов находился здесь же в коридоре. Воспользовавшись тем, что конвой остался в коридоре вагона, Гай разбил плечом стекло, вышиб оконную раму и выпрыгнул на ходу поезда, с такой быстротой, что конвоир не успел выстрелить. Конвоем поезд был остановлен в 250 —  300 метрах от места побега, но Гая обнаружить уже не удалось. В район станции Берендеево выброшены оперативные группы, оцеплена местность и организованы заслоны, имеющие задачей задержать Гая. К участию в розыске Гая привлечены местные коммунисты и колхозный актив. В виду того, что по показаниям конвоя Гай выбросился через окно из поезда, идущего со скоростью 40 километров в час, следов крови ни на стекле вагона, ни на раме окна, ни на вторых путях полотна железной дороги, куда он выпрыгнул, не обнаружено. Мы считаем, что он бежал при иных обстоятельствах, чем это показывает конвой. Можно предположить, но обстоятельствам дела, что кем-либо из конвоя ему было оказано содействие при побеге. Конвой арестован. Следствие ведется. В результате принятых мер Гай должен быть задержан в ближайшее время. На место происшествия но моему заданию выехал также тов. Прокофьев и т. Фриновский. — Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Г. Ягода. 23.Х.35 г.» (Там же. Л. 69–70).

«Из Москвы 24/Х — 35 г. в 23 час. 40 мин. Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Сталину. В дополнение моей телеграммы о побеге в момент конвоирования в изолятор Гая и извещения о задержании Гая, сообщаю, что кроме посланных мною (ст. Берендеево на территории Иваново-Промышленной области) т. т. Молчанова и Воловича с группой оперативных работников, для широкого окружения места побега мною было выброшено 900 командиров Высшей пограничной школы во главе с т. т. Прокофьевым и Фриновским, кроме того все сотрудники НКВД с задачей организовать членов ВКП(б), комсомольцев и колхозников и образовать широкое кольцо, обеспечивающее задержание Гая. Также были закрыты все шоссейные и проселочные дороги, подступы к Москве и установлен строжайший контроль по линии железной дороги и водным путям. К 13 часам 24 октября с. г. кольцо, образованное в радиусе 100 километров от места побега (из командиров Высшей пограничной школы, сотрудников НКВД, местных членов ВКП(б), комсомола и колхозников) сжималось в направлении к станции Берендеево. В это время производящие проверку на линии железной дороги сотрудник транспортного отдела ГУГБ Демидов, Фриновский и Волович услышали крики и заметили в километре от себя человека верхом на лошади, жестами зовущего их к себе. Т. т. Демидов, Фриновский и Волович быстро направились к нему. Зовущим оказался колхозник села Давыдове Толков П. Г., он сообшил подошедшим к нему товарищам, что он встретил вышедшего из леса человека, схожего с приметами разыскиваемого, заподозренный находится в настоящее время в трех километрах отсюда и охраняется учителем-директором Давыдовской школы Александровым Н. П., которого он, Толков, вызвал к себе на помощь, заметив подозрительного. Тт. Демидов, Волович и Фриновский быстро направились вместе с сообщившим тов. Толковым к месту нахождения заподозренного, находящегося под охраной учителя Александрова. Прибыв на место, опознали в нем Гая и немедленно по-моему распоряжению препроводили Гая в Москву. Из опросов, произведенных товарищем Молчановым и мною как комиссара оперода ГУГБ Рязанова, конвоиров Васильева и Середы, так и самого пойманного Гая, обстановка его побега предварительно рисуется следующим образом: Гай был по его просьбе конвоиром Васильевым и комиссаром Рязановым выведен в уборную в вагоне. Сейчас же после отхода поезда со ст. Берендеево конвоир Васильев, стоявший у дверей для наблюдения за Гаем, в нарушение правил конвоирования допустил, чтобы Гай для отправления естественных надобностей встал ногами на стульчак (а обязан был заставить Гая сесть на стульчак). Комиссар Рязанов так же допустил нарушение правил конвоирования и не лично наблюдал за Гаем, а поставил у дверей уборной указанного конвоира, сам же остался в коридоре, охраняя выход из вагона. Гай, установив невнимательность конвоирующих, использовал удобную позицию для прыжка и прыжком со стульчака, разбив два стекла, выбросился на ходу из поезда. При падении сильно ушиб левое бедро и левую ногу, быстро скрылся с насыпи в кустарник и небольшой лесок, находящийся рядом с полотном железной дороги. Не будучи обнаружен после остановки поезда выскочившим комиссаром Рязановым и конвоиром Васильевым, ночью по болотистой местности скрылся в недалеко стоящем леске перед деревней Давыдове, стоящей от места побега в 6–8 километрах. Настоящее сообщение задержал в связи с проверкой данных о побеге и поимке Гая, для чего мною были вызваны в Москву т. т. Прокофьев, Молчанов, Фриновский, Волович и доставлен пойманный Гай. Народный комиссар внутренних дел Союза ССР Ягода» (Там же. Л. 68 об., 67 об.).