Каганович, Молотов — Сталину 23 октября 1935 г.

Сочи. Тов. Сталину.

В связи с сообщением Стомонякова о заявлении представителя японского мининдела о переговорах на ст. Маньчжурия НКИД предлагает напечатать в «Известиях» это заявление с последующим комментарием.

Мы считаем приемлемым это предложение и посылаем Вам проект комментария, просмотренного нами.

Просим сообщить Ваше мнение.

Каганович. Молотов.

Проект комментария к заявлениям представителя японского МИД о переговорах на ст. Маньчжурия.

Господин представитель японского МИД, выступивший со столь развязным, мягко выражаясь, заявлением по вопросу о монголо-маньчжурских переговорах, прежде всего неправильно излагает позицию монгольской делегации, известную из опубликованных в советской прессе сообщений.

Неверным является его утверждение, будто монгольские делегаты «настаивают на том, что дипломатические представители должны находиться только в пограничных пунктах». Известно, что монгольская делегация добивается лишь того, чтобы пограничные уполномоченные, об обмене которыми ведутся переговоры, находились в пограничных пунктах и руководили работой пограничной комиссии, а не посылались в Улан-Батор и Синьцзян (Чаньчунь), которые находятся очень далеко от границы.

В связи с установившимися дружественными отношениями между СССР и Внешней Монголией представитель японского мининдел лицемерно скорбит о «неясности взаимоотношений между Внешней Монголией и СССР», противопоставляя им «ясные и определенные отношения между Японией и Маньчжоу Го». Между тем характер и формы отношений Японии и Маньчжоу Го действительно всем хорошо известны. Живым олицетворением этих отношений является яркая фигура японца Канки, руководящего переговорами на ст. Маньчжурия и выступающего перед монголами от имени Маньчжоу Го. Не менее хорошо известно, однако, что политика СССР несовместима с колониальным разбоем и грабежом, с захватом чужой территории, с нарушением чужих границ и т.д. и т.п. СССР последовательно и неуклонно борется за мир и готов оказать необходимые, в соответствии с обстоятельствами, помощь и содействие делу мира и твердо противодействовать поджигателям войны. Советское правительство, и это не может не быть известно господину представителю японского МИД, достаточно ясно и отчетливо в официальной форме в свое время уже изложило перед японским правительством свои отношения к попыткам японской военщины захватить Внешнюю Монголию. Не к лицу чиновнику, выступающему в роли официального представителя Министерства иностранных дел, разыгрывать в таких условиях невинность и делать вид, что ему — а следовательно и ведомству, от имени которого он выступает, — неизвестно как СССР относится к подготовляемой японской военщиной в Маньчжурии агрессии против МНР.

Наибольшего внимания в этом выступлении заслуживает однако тот факт, что представитель МИД не только не отрицал факта грубых и открытых угроз войны по адресу МНР со стороны «маньчжура Канки», но фактически целиком стал на сторону последнего, заявив, что «правительство Маньчжоу Го добивается открытия дверей Внешней Монголии и для других стран», и что оно стучится в двери Монголии точно также, как 80 лет тому назад Коммодор Пери стучался в двери Японии. О бескорыстной приверженности Японии к политике «открытых дверей» для других стран хорошо известно всему миру из примера той же самой Маньчжурии, под флагом которой японские империалисты хотят «открыть» Внешнюю Монголию. Нет поэтому необходимости останавливаться на этом вопросе. Важно то, что, отбросив всякие условности, представитель японского мининдела, со смелостью, достойной господина Канки, заявляет, что они стучатся штыками в двери Монголии, —  наподобие того, как они это делали и делают в отношении Маньчжурии, Внутренней Монголии, Северного Китая и т.д. Совершенно ясно, что именно для проведения этой операции и выдвинуто требование японской военщины о посылке своих представителей в разные пункты Монголии под видом дипломатических представителей Маньчжоу Го. Когда же монгольское правительство не торопится принимать ультимативные предложения о посылке к нему подобных «дипломатических» представителей, исходя из того, что японо-маньчжурская сторона отказывается возвратить беззаконно и насильственно захваченную часть монгольской территории, и ввиду вызывающей и ультимативной формы этих требований, несовместимой с элементарными нормами международного общения и престижем действительно свободной страны, правительство Маньчжоу Го, по поручению японской военщины, угрожает Монголии войной, забывая при этом, что оно еще никем не признано и тем не менее по случаю такого всеобщего непризнания еще не объявило войны всему миру.