Показания Вавилова Николая Ивановича о его антисоветской и вредительской деятельности. 25 декабря 1940 г.

ПОКАЗАНИЯ

о моей антисоветской и вредительской деятельности.

Мои антисоветские настроения определились в значительной мере буржуазной школой, пройденной мной, моим социальным происхождением, влиянием буржуазной идеологии научных кругов Америки и Западной Европы, с которыми мне приходилось общаться, а также несомненно влияние оказала и моя идейная связь в прошлом с руководящими работниками трудовой крестьянской партии. Со студенческих лет мои симпатии были близкими к народническим взглядам.

Принимая после Октябрьской революции советский строй и советскую власть, я считал необходимым сохранение хотя бы частично частно-капиталистических элементов в деревне, как например, ограниченного индивидуального крепкого (кулацкого) хозяйства, а также был сторонником так называемого буржуазного «демократизма».

Реальную форму мои антисоветские настроения стали принимать около 1925—1926 г.г.

Занимая с 1925 года руководящие посты в агрономической науке (директора Государственного Института Опытной Агрономии — 1925—1929 г.г., директора Всесоюзного Института Растениеводства, 1925—1940 г.г. и президента с.-х. Академии им. В. И. Ленина — 1930—1935 г.г.), будучи настроен антисоветски, я начал группировать вокруг себя значительное число единомышленников среди научных кругов в области сельского хозяйства, выдвигая их на руководящие посты, и тем самым создавая вокруг себя ядро, как научно, так и политически лиц, близких мне.

Формируя крупнейшее научное учреждение в области сельского хозяйства — Всесоюзный Институт Прикладной Ботаники и Новых Культур, переименованный в 1930 году во Всесоюзный Институт Растениеводства, я привлек в него в течение 1925—1930 г. г. большое число руководящих научных работников, так же, как и я, настроенных антисоветски, частично принадлежащих к ТКП¹. Среди них были лица, явно враждебно относившиеся к советскому строю. Многие из них были арестованы в 1933 и 1937 г.г. Ряд научных работников ВИР’а дворянского происхождения был выслан из Ленинграда на периферию в 1935 году.

В числе руководящих работников (директоров на периферических станциях, мною был подобран также ряд лиц, настроенных антисоветски арестованных в 1933 и 1937 г.г. (КУЛЕШОВ, БОРДАКОВ, СОБОЛЕВ, КОСТЕЦКИЙ).

Все руководящие научные работники ВИР’а в центре и на его периферии до моего ареста подбирались мною и за подбор их я всецело отвечаю.

Не ставя перед собой широких политических задач, возглавляемая мною группа специалистов, также, как и я лично, примыкали в области сельско-хозяйственной политики к взглядам ТКП, т. е. тяготели к сохранению индивидуального крестьянского (в том числе кулацкого) хозяйства, к частичному сохранению капиталистических элементов в деревне и к буржуазному «демократизму».

Многие из нас были сторонниками американского типа механизированного фермерского хозяйства. В конце двадцатых годов антисоветская деятельность группы возглавлявшейся мною выразилась, главным образом в направлении всей исследовательской работы на обслуживание индивидуального мелкого хозяйства. Организованная при ВИР’е государственная сортосеть под руководством профессоров В. В. ТАЛАНОВА и В. Е. ПИСАРЕВА, мною привлеченных в ВИР, оказывала всемирное содействие прежде всего «крепким» — кулацким хозяйствам, снабжая их в первую очередь улучшенными семенами и агротехническими инструкциями. Научная деятельность ряда лабораторий была сосредоточена на отвлеченных, мало связанных с жизнью и практикой вопросах.

Я лично и ряд участников нашей группы были связаны с руководящими работниками ТКП, занимавшими в то время ответственные посты в НКЗ РСФСР: в Управлении Сельского Хозяйства, в Земплане и в Опытном Отделе. Непосредственно мы были связаны с А. Г. ДОЯРЕНКО. А. П. ЛЕВИЦКИМ и С. К. ЧАЯНОВЫМ, руководившими в НКЗ опытным делом. Через них проходила вся тематика и отчетность опытных учреждений, в том числе и государственного Института Опытной Агрономии. Расхождений у нас не было.

Совместно с Н. М. ТУЛАЙКОВЫМ, ДОЯРЕНКО, ЛЕВИЦКИМ, мною в 1928 году был выдвинут на пост заведующего опытным отделом С. К. ЧАЯНОВ, проводивший в опытном деле программу ТКП.

Активизация антисоветской и вредительской деятельности моей лично и возглавлявшейся мною группы относится ко времени начала социалистической реконструкции сельского хозяйства, к 1930— 1932 г., когда с.-х. мероприятия принимают широкий плановый государственный характер крупнейших мероприятий и перед с.-х. наукой ставятся новые огромные задачи обслуживания социалистического земледелия.

Сосредотачиваясь, главным образом, на вопросах с.-х. политики. я лично и мои единомышленники, цепляясь за старое, отживающее, относились критически, антисоветски к мероприятиям в области сплошной коллективизации, считая необходимым сохранить индивидуальное, в том числе кулацкое хозяйство, переоценивая значение личной инициативы хозяина.

В системе советского строя нам представлялось целесообразным сохранение хотя бы частично частно-капиталистических элементов в деревне.

Перегибы и ошибки в области коллективизации в первые годы нами воспринимались антисоветски, давая повод к злобной критике с -х. политики советской власти.

Выступая на собраниях и в печати, как сторонники социалистической реконструкции сельского хозяйства, внутренне я и мои единомышленники скептически относились к проводимым государственным мероприятиям, тяготея к буржуазной идеологии.

Вместо решительного поворота всей исследовательской агрономической работы на службу укрупненного социалистического хозяйства, скорейшее внедрение в жизнь научных достижений, новых улучшенных сортов, наша группа под моим руководством продолжала вредительски вести замкнутую научную работу, по существу не связанную с заданиями социалистического производства, тем самым тормозя дело социалистической реконструкции. Отрыв с -х. науки от производства, нетерпимой и раньше, принял характер вредительства в этот период исторических сдвигов в сельском хозяйстве нашей страны.

Неправильное руководство с.-х. научной работой в стране (см. подробнее дальше), мною возглавлявшейся в период 1930— 1935 г.г. отразилось на снижении ее результативности и тем самым нанесло большой вред народному хозяйству

Привлечение к разработке проектов и планов государственных растениеводческих мероприятий группы, мной возглавлявшейся, открыло нам возможность прямого вредительства в практических мероприятиях (в области сортового семеноводства, практической селекции, составлении планов посевных площадей, в районировании сортов).

Так, личная и возглавлявшаяся мною группа научных работников дошли до явного вредительства в сельском хозяйстве.

Поручение мне в 1930 году руководства всей с.-х. наукой в СССР в системе НКЗ СССР сблизило меня с бывшим наркомом Я. А. ЯКОВЛЕВЫМ.

Я пользовался большим доверием с его стороны в период 1930— 1934 г., ЯКОВЛЕВ неоднократно подчеркивал свое доверие ко мне. В 1931 году он привлек меня к составлению списка к освобождению арестованных до 1931 года агрономов-опытников.

Мне часто приходилось беседовать с ЯКОВЛЕВЫМ по различным вопросам с.-х. политики. Нередко для этой же цели он вызывал руководящих работников нашей антисоветской группы в ВИР’е (В. В. ТАЛАНОВА, В. Е. ПИСАРЕВА, Н. Н. КУЛЕШОВА). ЯКОВЛЕВУ были известны мои и ряда руководящих лиц нашей группы антисоветские взгляды по вопросам с.-х. политики.

В беседах установился тесный контакт и взаимопонимание. Для ЯКОВЛЕВА была очевидной наша готовность выполнять вредительские директивы, в области сельского хозяйства. Для меня после ряда бесед с ЯКОВЛЕВЫМ были ясны его вредительские установки по вопросам организации с.-х. науки, направленные не на укрепление, а развал опытных учреждений, замаскированных раздуванием штатов и числа учреждений.

Такие же вредительские установки давались по разработке планов сокращения площади чистых паров, увеличения посевных площадей трудоемких культур, не соответствовавших наличию рабочей силы и механизации. Для меня был ясен правый контрреволюционный характер этих директив.

От ЯКОВЛЕВА непосредственно и через его ближайших помощников, бывших вице-президентов с. х. Академии А. И. ГАЙСТЕРА и М. М. ВОЛЬФА я получал вредительские указания по организации с.-х. науки, по апробации открытия нежизненных узко-специализованных институтов, по свертыванию областной комплексной сети опытных учреждений, по технической разработке вредительских растениеводческих мероприятий (например, по составлению проекта радикального сокращения площади чистых паров, по составлению завышенных планов посевных площадей).

В период 1930—1934 г.г. с.-х. Академия еще не была развернута в коллектив и руководство с.-х. наукой было тесно связано непосредственно с ЯКОВЛЕВЫМ. Соединение руководящей роли в НКЗ с контрреволюционной деятельностью было весьма удобным без проведения последней.

Получая директивы вредительского характера от ЯКОВЛЕВА или через ГАЙСТЕРА и ВОЛЬФА, я и участники группы, мной возглавляемой, выполняли их. Так был установлен деловой контакт с правой контрреволюционной организацией.

М. М. ВОЛЬФ приезжал в начале 1932 года специальное Институт Растениеводства в Ленинград в Отдел Государственного Сортоиспытания для договоренности по составлению плана для 2-й пятилетки, развивая вредительские установки. Я руководил всей этой работой в ВИР’е, привлекши к ней преимущественно участников антисоветской группы.

Большое число арестов среди агрономов-опытников в 1933 году и позднее в 1937 году в том числе в ВИР’е вызвало во мне внутренний протест, озлобленность, порицание режима и соответственно повышенную оценку «демократической буржуазной свободы».

Используя свое положение, как президента с.-х. академии и члена ЦИК’а СССР (с 1927 по 1935 г.г.) я пытался ходатайствовать об освобождении и смягчении участи арестованных лиц, принадлежавшей к группе, возглавляемой мною.

Все вместе взятое привело меня к прямому сопротивлению в проведении государственных с.-х. мероприятий в области растениеводства, к вредительству в организации с.-х. науки, к компрометированию советской с.-х. политики, к подрыву государственных с -х мероприятий, т. е. к прямому вредительству в сельском хозяйстве, имея в виду тем самым способствовать изменению ее курса.

В этом отношении я и возглавлявшаяся мною группа смыкались с правыми контрреволюционными организациями и по существу участвовали в контрреволюционной работе.

В с.-х. Академии я был особенно близко связан по вредительской работе с акад. Н. М. ТУЛАЙКОВЫМ, выполнявшим в 1930— 1934 г.г. функции вице-президента. Он полностью разделял со мною установки в области организации с.-х. науки, особенно рьяно выполнял вредительские директивы ЯКОВЛЕВА и явился автором так называемой «теории мелкой вспышки», способствовавшей засорению полей.

Позднее я был связан по вредительской работе с академиком Г К. МЕЙСТЕРОМ, также вице-президентом с.-х. Академии (1935— 1937 г.г.), особенно тесно связанным в это время с ЯКОВЛЕВЫМ (ЯКОВЛЕВ в то время был заведующим с.-х. Отдела ЦК ВКП(б)). В вопросах организации с.-х. науки мы держались одинаковых взглядов. Он особенно поддерживал отрыв ВИР’а от практической селекции и семеноводства и обычно поддерживал меня.

Вредительство с моей стороны в организации с.-х. науки, как ее руководителя (1930—1935 г.г.) выявилось в следующих основных направлениях.

1) во вредительской гипертрофии центральных научно-исследовательских с.-х. учреждений в смысле числа их и штатов. Наиболее в этом отношении был гипертрофирован непосредственно мною руководившийся Всесоюзный Институт Растениеводства (вместе с сортосетью) и станциями штат его достиг в 1934 году до 1800 человек. Такую же гипертрофию испытали Институт Удобрений Агротехники, Ин-т Животноводства, Ин-т Защиты Растений и др.

Такая гипертрофия сильно затормозила исследовательскую работу снизила ее научный уровень. Она исправлена лишь в последние годы (1937—1940 г.г.)

2) Во вредительском игнорировании важнейшего звена исследовательской агрономической работы — областного и краевого опытного дела, в ликвидации ряда областных комплексных опытных станций, особенно нужных для действенного и конкретного обслуживания социалистического производства (в том числе старейшей Полтавской опытной станции). В результате такой направленности в развитии опытного дела имела место деградация областной полеводческой работы. В области селекции это было решительно исправлено только постановлением правительства в 1937 году.

3) В создании при моей апробации большого числа нежизненных научно-исследовательских узко специализированных институтов и отраслевых станций (вроде Ин-та Сои с его станциями, Ин-та Цикория, Кукурузы) и оторванных от опытной агрономии областных институтов социалистической реконструкции сельского хозяйства².

4) В отрыве с-х науки от неотложных задач социалистического производства на наиболее важных участках (как агротехника, борьба с болезнями растений и с. х. животных, расширение кормовой базы животноводства, сортовое семеноводство). Этот отрыв проводился путем утверждения соответствующей тематики институтов.

Это вредительское направление было отмечено по моему докладу СНК СССР в 1934 году (резолюция опубликована в 1935 году).

5) Мои вредительские установки в руководстве с. х. наукой способствовали сосредоточению в с-х академии и ее институтах (не говоря об ин-те Растениеводства) значительного числа антисоветски настроенных лиц, из'ятых в последние годы НКВД (Напр, директор Ин-та Удобрений и агротехники — ЗАПОРОЖЕЦ А. К., в Ин-те Защиты Растений проф. ЗНАМЕНСКИЙ и др.).

В руководимом иною непосредственно Всесоюзном Институте Растениеводства (ВИР) моя вредительская деятельность выявилась в следующих направлениях:

1) В подборе мною большого числа антисоветски настроенных специалистов на руководящие посты в центре Ин-та в Ленинграде и на его периферических станциях, проводивших под моим руководством вредительскую работу многие из них из»яты органами НКВД в период 1933-37 г.г.

2) Во вредительском отстранении под моим руководством исследовательской работы ряда лабораторий и отделов (в том числе важнейших) от практических задач социалистического растениеводства, сосредоточием их на отвлеченных, описательных работах или на сугубо методических, без доведения их до практической значимости³. Тем самым отодвигались задачи более актуальные, решения которых ждет растениеводство нашей страны. Утверждение тематики, контроль и расстановка сил проводилось при моем непосредственном участии.

3) В участии по составлению завышенных технических планов расширения посевных площадей (на 2-ю пятилетку), не соответствовавших наличию в областях рабочей силы и механизации. В составлении технического плана я лично руководил этой работой в смысле непосредственных директив, организации работы и подборе руководящих авторов из числа участников антисоветской группы;

4) В участии ВИР’а в разработке плана снижения площади под чистыми парами и обратно, в увеличении занятых паров. По вредительской директиве ЯКОВЛЕВА мною была организована под председательством проф. САЗАНОВА В. И. (арестован в 1933 году) специальная комиссия, полностью выполнившая задание.

5) В торможении сортового семеноводства путем задержки и замедленного размножения ценных импортных сортов, особенно кормовых трав и овощей, проводившемся станциями ВИР'а и отделами под моим руководством.

6) В игнорировании ВИР’ом задач практической селекции на важнейших участках, как пшеница, рожь и кормовые травы⁴.

7) Во вредительском игнорировании мною и рядом ответственных работников ВИР’а семеноводческой ценности местных стародавних сортов озимой пшеницы и кормовых трав.

8) Во вредительском допущении утери всхожести и смешении значительного числа сортов мировой коллекции ВИР’а по ряду культур (хлопчатник, овощные, кормовые, рожь и отчасти пшеница). Это сорвало правильное обеспечение сортами, как исходным материалом практических селекционных станций. Моя вина в этом деле состоит в выгораживании преступных работников и попустительстве⁵.

9) Во вредительском районировании сортов яровой и озимой пшеницы (украинка и цезиум-111).

Издававшиеся под моим руководством и редакцией в большом количестве труда ВИР’а в течение 1925—1938 г.г. в большой мере были сосредоточены на отвлеченных описательных работах, не связанных с задачами социалистического растениеводства.

Подводя итоги своей антисоветской деятельности, я признаю большой вред, нанесенный мною социалистическому хозяйству моей родины.

Я не только не оправдал большого доверия партии и правительства в порученном мне деле в самые ответственные годы социалистической реконструкции сельского хозяйства, но всячески тормозил ее и вредил ей на разных участках, как в организации с. х. науки, так и в проведении растениеводческих, мероприятий.

Больше того, я явился руководителем значительной группы научных работников, антисоветски настроенных и проводивших по моим указаниям вредительскую работу в течение ряда лет в области растениеводства.

Оглядываясь назад, я сознаю полностью, что это была никчемная бессмысленная попытка с совершенно негодными средствами остановить исторический ход социалистической революции в сельском хозяйстве нашей страны, проводимой партией и правительством. Безумной представляется мне моя личная и всех, кто был со мной, вредительская деятельность. Даже вредительствуя, мы не могли не быть захваченными творческой созидательной работой, которой живет вся советская страна.

Сознавая свою большую вину перед советским народом, перед партией и правительством, я глубоко раскаиваюсь в своем преступлении.

И все мои помыслы, как хоть в малой мере загладить свои позорные деяния, отдав весь мой опыт и знания моей социалистической родине.

(ВАВИЛОВ).

25 декабря 1940 года.

_____________________

¹ Список их составлен мною отдельно.

² См. более подробное показание по этому вопросу

³ См. более подробные показания по лабораториям, генетической, физиологической, цитологической и др.

⁴ См. более подробное показание.

⁵ См. подробное показание.