Записка секретаря ЦК КП(б) Белоруссии П.К. Пономаренко начальнику Управления кадров ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову о вредительстве в руководстве республики. 3 июля 1939 г.

№ 214

Враги народа, пробравшиеся в прошлом к партийному и советскому руководству в Белоруссии, старались вызвать озлобление единоличников и во многих случаях колхозников, к Советской власти. Для этого они их переоблагали налогами, извращали земельную политику, проводили незаконные изъятия имущества, приводившие к разорению, спасали от раскулачивания хуторян-кулаков, раскулачивали середняков и т.д.

После решения ЦК ВКП(б), вскрывшего эту вражескую работу, в связи с Лепельским делом, враги народа, вначале всячески тормозившие реализацию решения, изменили тактику и взяли курс на создание привилегированных условий единоличнику по сравнению с колхозником. В БССР стало иметь место массовое возвращение изъятого имущества и орудий производства, даже в тех случаях, когда они были изъяты и законно. Более того, во многих случаях единоличнику обманным путем удавалось получать денежную компенсацию за, якобы, изъятое имущество, тогда как в действительности это имущество не изымалось. Когда единоличник отказывался принимать обратно корову или лошадь, ему предоставлялось право свободного выбора лучшей коровы или лошади на колхозной ферме. Восстанавливали старые границы землепользования, в результате чего единоличники в целом ряде деревень и сельсоветов имели в своем пользовании до 5—8 десятин и больше на единоличное хозяйство.

Дело покровительства единоличникам приняло в БССР огромные размеры. Враги, пробравшиеся в органы уполнаркомзага, уничтожали учетные данные о недоимках, числившихся за единоличниками по картофелю, зерну, мясу и другим госпоставкам.

Единоличникам было разрешено беспрепятственно вырубать леса и спекулировать строевым лесом и дровами на рынках в то время, когда колхозник не мог нарубить дров или поделочного леса для личного пользования. Единоличнику стали отдавать преимущество при найме на всякого рода транспортные работы, в кооперативах, промышленных предприятиях районного и областного значения, на речном транспорте и т.д. под предлогом, что единоличники исправнее и аккуратнее выполняют работу, чем колхозы, мотивируя также тем, что в колхозы нужно идти заключать договора, а единоличник сам подъезжает к воротам предприятия.

Разложившаяся часть единоличников буквально терроризировала сельский актив, демонстративно отказывалась принимать налоговые извещения, а, приняв их, рвала, наклеивала на кооперативах, заборах и т.д.

В результате массовых репрессий против районных руководителей и низового советского актива, потворствования единоличнику враги добились разложения государственной дисциплины среди единоличников. Они добились того, что сельский районный актив перестал работать среди единоличников, боясь репрессий. Боялись принимать законные меры воздействия, боялись предавать суду наиболее враждебно настроенных единоличников, не только не выполняющих госпоставки, но и агитирующих других на невыполнение госпоставок.

Враги рассчитывали созданием привилегированного положения для единоличников и разложением государственной дисциплины среди них внести политическое разложение в колхозы, толкнуть колхозников на путь массовых нарушений устава с/х артели, вызвать среди них настроения реставрации единоличного хозяйства. Нужно сказать, что к началу 1938 г. положение характеризовалось тем, что единоличники укрепили свое хозяйство, и дальнейшая коллективизация почти прекратилась, зато получили большой размах грубые нарушения с/х артели.

Руководство ЦК во главе с тт. Волковым, Левицким не поняло нового маневра врагов и не только не сделало для себя никаких выводов, но, по существу, продолжало старую практику. После приезда Волкова оставшиеся в разных звеньях партийного и советского аппарата неразоблаченные враги обманывали Центральный Комитет партии: арестовывали честных и преданных партийных и советских работников за, якобы, имевшие место перегибы в отношении единоличников. Проводились в массовом порядке судебные процессы, осуждали к расстрелу и расстреливали на основании показаний единоличников, вражеская работа которых впоследствии была разоблачена. Так, например, второй секретарь Глусского РК КП(б)Б Конашевич был осужден и расстрелян по провокационным данным.

Особенно массовый характер имело создание провокационных дел против районных советских и партийных руководителей в конце 1937 г. и в начале 1938 г. Были исключены из партии и по провокационным материалам арестованы руководители парторганизаций: Белыничского, Руденского, Сенненского, Березинского, Червенского, Сиротинского, Кормянского и ряда других районов.

Не поняв и не оценив правильно обстановку на селе, бывшие руководители дали, по существу, полный простор в работе вражеским элементам. В течение второй половины 1937 г. и начала 1938 г. по прямому заданию руководства ЦК КП(б)Б по Белоруссии широко развернулись так называемые показательные процессы над районными руководителями, которых судили на глазах разложившейся части единоличников, используя показания этих единоличников, показывавших все, что угодно, так как они были озлоблены за требования руководителей выполнять госпоставки. Были исключены из партии и сняты с работы 24 секретаря райкомов, 33 секретаря райкомов партии были просто сняты с работы с наложением различных партийных взысканий, около 35 секретарей райкомов были арестованы. Подавляющее большинство из них реабилитировано полностью. Были сняты с работы и арестованы около 50 председателей райисполкомов. В подавляющем большинстве они также освобождены и реабилитированы. Ещё больше было арестовано заведующих районными земельными и финансовыми отделами. Арестовывались агрономы, директора МТС, заведующие райзо, райуполнаркомзаги, научные работники и т.д. Всякая ошибка или неудача в практической работе влекла за собой обвинение во вредительстве, шпионаже, диверсии и вызывала репрессии. Большинство из этих людей репрессировано и снято с работы за перегибы в отношении единоличников.

На каждом заседании Бюро Центрального Комитета снимались с работы, предавались суду и арестовывались несколько районных руководств. По самым невероятным клеветническим материалам люди исключались из партии и арестовывались.

В аппарате Центрального Комитета нашла себе приют группа провокаторов и клеветников, распоясавшихся до крайности. Провокаторы Земцев, Аксенов и др., разъезжая в качестве особых уполномоченных ЦК КП(б)Б по районам

Белоруссии, собирали и организовывали всякий компрометирующий материал на честных коммунистов и при поощрении со стороны руководителей ЦК докладывали весь этот клеветнический материал на Бюро ЦК, после чего без всякой проверки принималось решение об исключении из партии и аресте.

Бюро ЦК КП(б)Б проходило совершенно мимо фактов, когда эти так называемые уполномоченные ЦК ликвидировали целые районные организации. Так, например, в Белыничском районе, куда был послан провокатор Земцев, он добился исключения из партии и ареста районных руководителей, по составленному им списку добился исключения 17 чел. из партии, закрыл райком на замок, опечатал, сдал ключи в районное отделение НКВД и уехал.

Аналогично он поступил и в Руденском районе. Причем, когда на Бюро ЦК было сообщено, что секретарь райкома т. Плетнев, затравленный и оклеветанный, пытался покончить самоубийством, но спасен, было цинично заявлено — ничего достреляем. Сейчас этот человек реабилитирован полностью.

Характерным для практики является пример, когда 31 декабря 1937 г. на заседании Бюро ЦК за несколько часов были рассмотрены и приняты по 5 районам Белоруссии (Краснослободскому, Лиознянскому, Лоевскому, Сенненскому, Белыничскому) стандартные однотипные решения, обвинявшие секретарей райкомов и председателей райисполкомов: в проведении вредительской линии, в пособничестве шпионажу и т.д. Этим решением они были исключены из партии и арестованы. Сейчас органами НКВД доказано, что эти материалы являются клеветническими, и, за немногим исключением, все они реабилитированы полностью.

Следует привести еще такой факт, когда бывший секретарь ЦК Левицкий вместе с Берманом, бывшим наркомвнуделом — врагом, выехали в Бобруйск на собрание партийного актива и после партийного актива в одну ночь арестовали 17 чел. руководящих районных работников, в том числе прокурора, председателя райисполкома, уполнаркомзага. Большинство из этих работников также реабилитировано.

Вместо мобилизации бдительности партийных организаций на борьбу с врагами, руководители прививали, культивировали практику огульного недоверия к кадрам. В организации была создана обстановка невероятной подозрительности. Как правило, на заседаниях Бюро Центрального Комитета коммунистам, вина которых ничем не была доказана, задавались, примерно, такие вопросы: сколько иен получили от разведки? Кем Вы завербованы? Кого Вы завербовали? Давно ли Вы состоите в контрреволюционной организации?

Этим, главным образом, и объясняется, что враги, проникшие в некоторые звенья аппарата НКВД Белоруссии, скрываясь за разоблачительными сенсациями, творили гнусную работу, в результате которой многие ни в чем неповинные люди репрессированы. Руководители ЦК проходили не только мимо фактов отдельных неправильных арестов, они не замечали или хотели не замечать явно контрреволюционные массовые аресты. Достаточно привести такой пример: в Быховском районе, в колхозе «Гайсма», под видом борьбы с национальным контрреволюционным формированием из имеющихся 70 семейств колхозников арестованы около 68 глав семей латышей по провокационным подложным материалам.

Кадры писателей, художников, скульпторов, артистов испытывали на себе дикое хулиганское отношение. В середине 1938 г. они были в состоянии творческой пассивности, моральной подавленности. Писатели и наиболее видные артисты дошли до того, что буквально гадали — кто из них будет следующим арестован. Вокруг этих людей создавалась обстановка отдаления их от партии и Советской власти.

Безобразная грубость, окрик и даже мат стали культивироваться как стиль работы аппарата. Зажим самокритики, нетерпимость к какому бы то ни было проявлению активности и критики и самокритики коммунистов культивировались. За реплики снимали с работы.

Интересен такой факт: на XVII съезде КП(б)Белоруссии для доклада секретарю Центрального Комитета по регламенту было установлено 2 часа. Тов. Волков говорил 6 часов. И когда один из военных товарищей после того, как Волков говорил уже 6 часов, в своем выступлении сказал, что доклад т. Волкова по содержанию его не совсем удовлетворяет, а по форме он слишком длинен, т. Волков квалифицировал это как вылазку классового врага и потребовал от делегации области ночью собраться и обсудить этот поступок.

Таких фактов дикого самодурства можно привести бесчисленное количество, они на памяти у коммунистов и во многих документах. Сейчас многие коммунисты пишут в Центральный Комитет письма, сообщают приведенные и различного рода другие факты поведения бывших руководителей ЦК КП(б) Белоруссии. Пишут о том, что бывшего руководства ЦК и практика работы вызывают у них серьезное сомнение¹*. Я считаю это дело серьезным и полагаю, что есть необходимость получить ответ от бывших руководителей ЦК КП(б)Б по всем вопросам: как политически расценивается ими вся эта практика, почему они считали возможным скрывать все эти дела от ЦК ВКП(б). Если же сказать более, то я должен заявить прямо, что личность бывшего второго секретаря Левицкого вызывает у меня, на основании всех приведенных и многочисленных других данных, серьезнейшее сомнение, а т. Волков, главным образом, действовал по указке Левицкого и Бермана. Достаточно сказать, что все дела, которые решались Центральным Комитетом, предварительно ими согласовывались с бывшим руководством НКВД.

Сообщая о вышеизложенном, передаю это на усмотрение Центрального Комитета ВКП(б).

Секретарь ЦК КП(б) Белоруссии Пономаренко

¹ * Так в тексте.