Проект послания митрополита Сергия (Страгородского) к верующим. 10 июня 1926 г.
10 июня 1926 г.
Православным архипастырям,
пастырям и пасомым Московского Патриархата
Одной из постоянных забот нашего почившего Святейшего Патриарха было выхлопотать для нашей Православной Патриаршей Церкви регистрацию, а вместе с нею и возможность легального существования в пределах Союза ССР. Правда, наши приходские общины существуют вполне легально (на основании Договоров, заключенных с правительством) и, как такие, имеют право признать над собой в своих чисто духовных делах руководителя, какого хотят. Следовательно, православная иерархия в своих отношениях к приходским общинам, стоя исключительно на канонической почве и не претендуя ни на какие административные или внешнеюридические функции, действует в пределах закона. Однако отсутствие особой регистрации наших церковноправительственных органов создает для иерархии много практических неудобств, придавая ее деятельности какой-то скрытый или даже конспиративный характер, что в свою очередь порождает много всяких недоразумений и подозрений.
В целях найти выход из такого положения и следуя примеру Св[ятейшего] Патриарха, я обратился к Народному Комиссару Внутренних Дел с просьбой о регистрации нашего Церковного Управления и теперь имею радость сообщить вам, что моя просьба правительством удовлетворена. Правительство признало возможным... (И далее из моего заявления, смотря по тому, что будет разрешено.)
Получая, таким образом, права легального существования, мы ясно отдаем себе отчет и в том, что вместе с правами на нас ложатся и обязанности по отношению к той власти, которая дает нам эти права. И вот я взял на себя от лица всей нашей православной староцерковной иерархии и паствы засвидетельствовать перед Советской властью нашу искреннюю готовность быть вполне законопослушными гражданами Советского Союза, лояльными к его правительству, и решительно отмежеваться от всяких политических партий или предприятий, направленных во вред Союзу. Но будем искренними до конца: мы не можем замалчивать того противоречия, какое существует между нами, православными, и коммунистами-большевиками, управляющими Союзом. Они ставят своей задачей борьбу с Богом и Его властью в сердцах народа, мы же весь смысл и всю цель нашего существования видим в исповедании веры в Бога и в возможно широком распространении и укреплении этой веры в сердцах народа. Они признают лишь материалистическое понимание истории, а мы верим в Промысел Божий и чудо и т. д. Отнюдь не обещаясь примирить непримиримое и подкрасить нашу веру под коммунизм, мы религиозно останемся такими, какие есть, староцерковниками, или, как нас величают, тихоновцами. Прогресс церковный мы видим не в приспособляемости Церкви к "современным требованиям”, не в урезке ее идеала и не в изменении ее учения и канонов, а в том, чтобы при современных условиях церковной жизни и в современной обстановке суметь зажечь и поддержать в сердцах нашей паствы прежний огонь ревности о Боге и научить пасомых в самом зените материального прогресса находить подлинный смысл своей жизни все-таки за гробом, а не здесь.
При всем том мы убеждены, что православный христианин, свято соблюдая свою веру и живя по ее заповедям, именно потому и будет всюду желательным и образцовым гражданином какого угодно государства, в том числе и Советского, в какой бы области жизни ни пришлось ему действовать: на фабрике, в деревне или городе, в армии или шахте и под[обное]. Потребует ли государство отказа от собственности, нужно ли будет положить Жизнь свою за общее дело, нужно ли показать пример трезвости, Честности, усердия на службе обществу, — ко всему этому и научает христианина его вера. Во всяком случае, если в Союзе гражданами состоят не только коммунисты, но и люди религиозной веры, то одним из первых таких граждан может быть и всякий православный христианин, принадлежащий к тому же к подавляющему большинству населения.
Но, обещая полную лояльность, обязательную для всех граждан Союза, мы, представители церковной иерархии, не можем взять на себя каких-либо особых обязательств для доказательства такой лояльности. Не можем взять на себя, например, наблюдения за политическим настроением наших единоверцев, хотя бы это наблюдение ограничивалось тем, что за благонадежность одних мы ручаемся, а других будем лишать такого ручательства. Для этой цели у Советской власти есть органы более подходящие и средства более действенные. Тем паче не можем мы взять На себя функций экзекуторских и применять церковные кары Для отмщения недоброжелателям Советской власти. Одно из завоеваний революции есть свобода Церкви от всякой политической и государственной миссии; и мы отнюдь не можем отказаться от этого завоевания, да и верующий народ не простит нам этого отказа. Но мы твердо обещаем, насколько это будет зависеть от нашего авторитета, [...]1 прикрывать именем Церкви свои Политические вожделения.
Здесь требуют выяснения наши отношения к русскому духовенству, ушедшему за границу и там образовавшему из себя некоторое филиальное отделение Русской церкви. Не признавая себя гражданами Советского Союза и не считая себя обязанными по отношению к Советской власти никакими обязательствами, заграничные духовные лица иногда позволяют себе враждебные выступления против Союза, и ответственность за эти Выступления падает на всю Русскую церковь, в клире или Иерархии которой они продолжают оставаться, и на ту часть духовенства, которая живет в пределах Союза и числится в его гражданстве, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Обрушиться на заграничное духовенство за его неверность Советскому Союзу какими-нибудь церковными наказаниями было бы Ни с чем не сообразно и дало бы лишний повод говорить о принуждении нас к тому Советской властью. Но выразить наш полный разрыв с таким политиканствующим духовенством и тем самым оградить себя на будущее время от ответственности за его политиканство — это для нас желательно и вполне возможно. Для этого нужно установить правилом, что всякое духовное лицо, которое не пожелает признать своих гражданских обязательств перед Советским Союзом, должно быть исключено из состава клира Московского Патриархата и поступать в ведение заграничных поместных православных церквей, смотря по территории. Теми же обязательствами должно быть обусловлено и существование за границей особых русских церковно-правительственных учреждений вроде Священного Синода или Епархиального совета.
Отмежевавшись таким образом от эмигрантов, мы можем строить свою церковную жизнь в пределах СССР совершенно вне политики, но помня наш гражданский долг перед приютившим и давшим нам права легального существования Советским Союзом.
Приглашаю Преосвященных Архипастырей довести о настоящем моем обращении до сведения своих епархий и о последующем меня уведомить.
За Патриаршего Местоблюстителя Сергий, Митрополит Нижегородский
___________________
1 Пропуск в документе. Очевидно, следует читать "не".