Каганович — Сталину 16 августа [1932 г.]
16/VIII
Здравствуйте, дорогой т. Сталин!
1) Вопросы реорганизации НКЗема мы считаем, что лучше будет решить в Вашем присутствии. Ваша программа мероприятий абсолютно правильна. НКЗем слишком долго застрял на первоначальном периоде. Такую громадную махину невозможно охватить в едином наркомате и в едином трактороцентре, без дифференциации его по отраслям, по культурам. В особенности я считаю своевременным Ваше предложение о Свердловке и комвузах вообще. Это дело сейчас культпроп подрабатывает, и к Вашему приезду будут уже конкретные предложения. Если Вы считаете, что мы можем здесь принять ряд решений сейчас, то, пожалуйста, напишите.
2) С декретом и письмом ОГПУ о борьбе со спекуляцией поступили так, как Вы советовали. Он будет опубликован числа 23-го, а письмо Менжинского мы разослали всем членам ЦК. Сейчас готовлю проект письма партийным и судебно-карательным организациям — как Вы писали — о последних двух декретах. Трудновато оставаться в рамках только этих 2-х декретов. Придется коснуться и общих вопросов хоть вскользь.
3) О Неймане я передал коминтерновцам Ваше мнение. Они, конечно, согласны целиком с необходимостью дать по рукам Нейману и его группе, пожалуй даже, что они хотели бы покрепче еше ударить1.
4) О делах украинских:
а) Я целиком и полностью согласен с Вашей оценкой положения дел на Украине. Беда в том, что среди части актива вопрос о хлебозаготовках, их рассуждения о невыполнимости плана переросли в вопрос об отношении к политике партии. Неуверенность, бесперспективность, растерянность и формальное выполнение «долга» — вот главные бациллы, разъедающие сейчас часть актива, задевая «трошки»6 (немного) и верхушку. Теория, что мы, украинцы, невинно пострадавшие, создает солидарность и гнилую круговую поруку не только в среднем звене, но и в верхушке. Я считаю, что независимо даже от оргвыводов, наступил момент, когда ЦК ВКП(б) должен официально в политическом документе дать бы оценку и призвать организацию к решительному перелому. Резолюцию своей конференции они всерьез не берут, считая ее отчасти вынужденной.
Такое политическое официальное решение ЦК исправит значительную часть актива быстро, и легко облегчило бы общее исправление положения на Украине.
Вы также правы, связывая вопрос с международным положением, с работой Пилсудского и крайней опасности такого самотечного состояния парторганизации и слабой идейной воинственности с гнилостью и беспринципностью. Мне самому было жалко смотреть на украинский актив, будучи у них на конференции.
б) Что касается вопроса о замене Косиора, то я согласен, что он обнаружил большие слабости и недостатки. Как руководитель крупнейшей организации в партии он упростил задачу руководства. Можно ли его исправить? Мне труднее судить, чем Вам. Может быть, если его взять крепко в [...] (слово неразборчиво) помять бока, он бы, возможно, уроки извлек, но, конечно, положение на Украине сейчас такое сложное, что времени не хватит на обучение.
в) По вопросу о моей персоне могу сказать следующее:
имея приличный опыт в распределении и расстановке кадров, анализируя положение вещей, я сознаю, что, по-видимому, другого выхода нет. Мне, конечно, легче будет приступить к делу прямо, ибо знаю страну, экономику и людей. Правда, люди уже не те, оставил я их другими, маленько попортились, пожалуй, здорово изменились в результате «мягкости» и легкости управления по принципу «не обижай» и взаимной амнистии. Это, между прочим, один из моментов, портящих настроение, опять начинать сначала с людьми на той же Украине! Но, т. Сталин, Вы настолько широко и ясно поставили вопрос с точки зрения интересов партии, что никаких серьезных колебаний не может быть. Да и наконец, Вы имеете не только официальное политическое, но и товарищески-моральное право распоряжаться тем, кого Вы сформировали как политического деятеля, т.е. мною, Вашим учеником.
г) Об остальных предположениях согласен с Вами, вопрос может идти о сроках, но это уж поговорим лично (о Гринько — Чубаре). В частности, я себя чувствую сейчас настолько физически изнуренным (отчаянные головные боли), что без отдыха-лечения мне трудно будет передвигаться на новый подъем большого груза.
д) Заботит меня, конечно, и Москва, кого сюда можно будет посадить, все-таки трудов порядочно вложено, но это уж тоже лично поговорим.
е) Видимо, подумать придется еще о других работниках, о свежей крови (хоть немного) для Украины.
5) Сегодня т. Менжинский передал Ваше письмо. О Вашем письме я никому, конечно, не говорил.
6) Берия был у меня. Действительно, он производит очень хорошее впечатление крупного работника. Ряд его вопросов мы сегодня же на ПБ обсудили, в частности, сняли еще с Грузии 300 т[ыс]. пуд. хлеба и др. вопросы. Автобусы мы им дадим за счет Москвы. Но мы, т. Сталин, ей-ей не перехватили, даже недодали в счет того, что Москве предназначено2.
Ну разрешите на этом кончить. Жму крепко руку. Ваш Л.Каганович. Привет т. Молотову.
______________________
1 Один из лидеров коммунистической партии Германии Нейман и его сторонники боролись с руководством партии во главе с Тельманом. В апреле-мае 1932 г. руководство ИККИ осудило группу Неймана как фракционную и сектантскую. Летом 1932 г. Нейман провел отпуск в Сочи, где встречался со Сталиным. Летом и осенью этого года Нейман подвергся новой проработке и был окончательно осужден как фракционер (См. М. Бубер-Нейман. Мировая революция и сталинский режим / Под. ред. А.Ватлина. М., 1995. С. 7, 161–162).
2 16 августа 1932 г. на заседании ПБ рассматривались вопросы, поставленные Берия, в том числе о снижении плана хлебозаготовок по Закавказью, о предоставлении Грузии семенной ссуды и выделении автомобилей (РГАСПИ. Ф. 17. Oп. 3. Д. 896. Л. 9; Oп. 162. Д. 13. Л. 62). 19 августа ПБ решило отпустить Грузии в Ш квартале 10 автобусов, 10 легковых «Фордов» и 8 грузовиков (Там же. Оп. 3. Д. 897. Л. 21).