Каганович — Сталину 2 июня [1932 г.]
2/VI
Здравствуйте, т. Сталин!
Вчера провели первое заседание Политбюро по составлению повестки. Пришлось разрешить ряд накопившихся вопросов по существу, особенно срочных международных.
1) В связи с ухудшением условий соглашения с немцами по заказам мы решили послать в Германию на короткий срок Пятакова1. Розенгольц предлагал просто принять постановление о затягивании разговоров вплоть до 1,5 месяцев, прекратив сейчас полностью размещение заказов, но это вряд ли приемлемо. Во всяком случае, лучше, чтобы Пятаков сам прощупал бы обстановку, тем более сейчас, когда политическая обстановка осложнилась для нас. Судя по составу, новое правительство ярко враждебное нам, необходимо быть сейчас особенно начеку2.
2) Телеграммы, идущие из Японии, вплоть до сегодняшнего интервью Сайто показывают усиление, как будто, мирных настроений, но в то же время есть телеграммы о том, что японские аэропланы кружатся уж очень близко возле нашей границы, и как будто (еще не проверено) были даже факты перелета, хотя и незначительного по расстоянию, нашей границы на Амуре. Блюхер прислал телеграмму Ворошилову, в которой предлагает обстрелять японские аэропланы как только они перелетят через границу, т.е. через середину реки Амур. Ворошилов ответил ему, что можно лишь в том случае обстрелять, если они действительно перелетят границу или будут летать в районе нашей флотилии. Мы собрали Дальневосточную комиссию и решили категорически запретить стрелять и точно информировать о всех случаях Москву. Приняли мы это потому, что нельзя дать возможность командиру роты или взвода определять, когда обстрелять, когда нрт. Мы не гарантированы, что какая-либо незначительная группка японских фашистов-военных может нас пробовать провоцировать на войну, и решение таких вопросов должно быть в руках центра. Думаю, что мы решили правильно. Не обошлось, к сожалению, без инцидента с Ворошиловым: дело в том, что он не счел нужным этот вопрос не только поставить на обсуждение, но даже оповестить нас или прислать копию телеграммы. Узнав об этом, я предложил созвать заседание Дальневосточной комиссии.
Несмотря на то, что мы не заостряли этой стороны вопроса, а обсуждали по существу, Ворошилов заявил: «Не стану я бегать к вам по мелочам, вы тут решаете сами много вопросов, а я не могу телеграмму послать». Хороша мелочь! Обстреливать ли японские аэропланы или нет! Ну, конечно, поругались. Я думаю, мы поступили правильно, собрав комиссию и приняв такое решение, именно такой постановке вопроса мы учимся у Вас каждодневно.
О Монголии мы запросили Вас телеграфно, положение там здорово осложнилось. На этом кончу первое письмо.
Как Вы доехали?
Всего доброго. Ваш Л.Каганович.
_________________________________
1 16 мая 1932 г. ПБ приняло постановление о соглашении с германскими промышленниками о заказах и кредитах, в котором отмечалось: «Считать желательным заключение соглашения с немецкими промышленниками на один год[...] считать возможным пойти на[...] уступки в отношении сроков кредита» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 12. Л. 140). 1 июня 1932 г. ПБ предложило Пятакову не позже 4 июня выехать в Берлин и «добиваться улучшения условий соглашения» с Германией по импортным кредитам. До окончания переговоров Пятакова предлагалось «придержать оформление заказов» (Там же. Л. 153). См. также документы № 100, 113, 114.
2 В мае 1932 г. в Германии ушло в отставку правительство Брюнинга. Новый кабинет, поддерживающий гитлеровскую партию, возглавил фон Папен.