Каганович — Сталину 21 сентября [1931 г.]

21/IX

Здравствуйте, т. Сталин!

1) Слушали вчера вопрос о Польше. Записку Литвинова Вы наверное получили. Литвинов целиком исходит из своей старой позиции нецелесообразности, невыгодности заключения пакта с Польшей. Мы признали эту его установку неправильной. Никаких решений по существу не приняли, поручили ему в течение двадцати дней подработать вопрос и вероятно уж обсудим его в Вашем присутствии¹.

2) Слушали сообщение о японо-китайских делах. Были предложения особенно со стороны Литвинова выступить с официальным запросом и взять в печати резкий тон в отношении Японии.

Так как в нашем распоряжении были крайне ограниченные сведения, мы не приняли никаких решений. Мы исходили из того, что обстановка требует от нас осторожности и выдержки.

3) В протоколе Вы прочтете постановление о том, чтобы не расторгать договор о заказах трубчаток в Америке. Это вызвано тем, что отказ от этого договора вызвал бы значительные потери в валюте и создал бы для нас серьезные осложнения, поэтому мы вынуждены пойти на сохранение заказа².

4) Заметка в «Известиях» об импорте металла оказалась правильной. Т. Ройзенман обследовал. Мы приняли соответствующее постановление. Со статьей в «Правде» задержались на пару дней, потому что первая статья, данная мне на просмотр, оказалась неудачной, и сейчас она переделывается³.

5) Вчера дали большой нагоняй Попову за его статью от девятнадцатого с[его] м|есяца] «О некоторых особенностях нынешнего этапа». Статья безусловно путанная, в ней есть ряд формулировок, которые неправильно характеризуют нынешний этап, в частности, неправильно изображаются колхозы и панически представлена опасность наступления капиталистических элементов. В конце второго раздела неправильно ставится вопрос о победе социализма в нашей стране. Я и Постышев вызвали Мехлиса и Попова, дали им соответствующие указания и приняли мы в Секретариате ЦК следующее постановление: «Констатировать, что общий тон статьи т. Попова неправилен, что статья содержит в себе ряд неправильных формулировок по существу. Предложить редакции «Правды» и т. Попову написать новую статью на эту же тему в соответствии с данными устно указаниями». Статью они должны доставить завтра⁴.

6) Напираем всемерно на вывоз нефти из Астрахани. Вывоз нефти из Астрахани усилился, но большей частью до ближайших районов. Доставка наверх в Нижний, Рыбинск не обеспечена, и поэтому мы напираем именно на эту сторону перевозок. Пытаются всячески возвращаться на вывоз нефти в Ленинград кружным морским путем, но мы даем решительный отпор.

7) Получил Вашу телеграмму и письмо о железнодорожном транспорте. Вы абсолютно правы, что на ближайший период самым важным вопросом является транспорт и что отсюда мы получим угрозу народному хозяйству. Повторный опыт моей работы в комиссии с НКПэсовцами, в том числе и с Рухимовичем, показал, что главное, конечно, в людях, в руководстве наркоматом. Мы разработали в проекте постановления ряд нужных мероприятий, но мы не сделали вывода из того, что принятые решения ЦК не проводятся НКПС и что дело не только в неумении их проводить, а в бюрократическом и правоскептическом отношении к директивам партии, ее линии. Я целиком согласен с Вами, что необходимо разгромить эту группу людей во главе с Рухимовичем, которые/могут поставить нас вновь в трудное положение. Ваше письмо я только что получил, еще не продумал, как этот вопрос поставить, но думаю, что соберу завтра комиссию по редактированию проекта постановления, признаем работу неудовлетворительной, так как решения ЦК не проводятся в жизнь НКПСом. 25-го поставим вопрос о смене руководства. Чем скорее, тем лучше для транспорта, для страны.

До свидания. Жму руку.

Ваш Л.Каганович.

Привет т. Кирову. Л. К.

______________________________

¹ 23 августа 1931 г. посланник Польши в СССР Патек вручил заместителю наркома иностранных дел СССР Карахану проект пакта о ненападении. Руководство НКИД скептически относилось к перспективам заключения такого договора. В записи беседы Карахана с Патеком 23 августа Карахан, в частности, сообщал: «Уходя, он (Патек —  Сост.) заметил, что хотел бы все-таки надеяться, что его беседа будет известным толчком, который двинет вперед дело пакта. Я ему сейчас же заметил, что я не думаю, что это может быть толчком и что может двинуть вперед дело, поскольку то, что он мне передал, не заключает ничего нового, а является лишь констатацией того, на чем мы договориться не могли» (ДВП. T. XTV. С. 441–444, 484–489). В связи с тем, что о вручении Патеком проекта пакта сообщило Польское телеграфное агентство, а затем агентство Гавас, в советской печати 27 и 28 августа были опубликованы сообщения ТАСС, в которых опровергался факт возобновления переговоров. Аналогичное заявление сделал 28 августа Литвинов, находившийся в Берлине (Там же. С. 498–501). 30 августа ПБ признало ошибочными эти выступления НКИД «без предварительной постановки вопроса в Политбюро» (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 10. Л. 177). После письма Сталина от 30 августа, ПБ 3 сентября поручило НКИД изучить ситуацию. После письма Сталина от 7 сентября 10 сентября 1931 г. ПБ поручило НКИД предоставить к 16 сентября «серьезный обстоятельный доклад в письменной форме по вопросу о том, насколько серьезны намерения Польши в переговорах о заключении с нами пакта о ненападении, в связи с общим положением в Польше и с группировками в правительственных и общественных кругах» (Там же. Ф. 17. Оп. 162. Д. 11. Л. 1). 20 сентября, заслушав руководителей НКИД, ПБ отвергло «установку т. Литвинова, изложенную им в записке от 15. IX с. г. в Политбюро ЦК по поводу Польши», и, «исходя из прежних решений Политбюро о необходимости добиваться заключения пакта о ненападении с Польшей», предложило НКИД в двухдекадный срок представить свои предложения о необходимых мероприятиях (Там же. Л. 9). После длительных переговоров договор о ненападении между СССР и Польшей был подписан 25 июля 1932 г.