Глава седьмая. Государство и право

 

1.Государство как политическая надстройка над экономическим базисом

 

Вопрос о государстве — это один из важнейших вопросов общественной науки, имеющий первостепенное значение для революционной борьбы пролетариата. Только марксизм-ленинизм дал научное понимание сущности государства вообще, буржуазного государства, в частности, и определил задачи пролетарской революции по отношению к буржуазному государству, доказав необходимость уничтожения, слома буржуазной государственной машины и замены ее пролетарским государством. От решения этих задач зависит экономическое, социальное и политическое освобождение рабочего класса, всех трудящихся.

Капитализм как экономическая и социальная система стал реакционным, давно исчерпал, изжил себя. Но он еще держится, продолжает существовать на значительной части территории земного шара, прежде всего и главным образом благодаря политическому насилию, осуществляемому буржуазией при помощи государства, а также благодаря духовному подавлению пролетариата буржуазией. Именно буржуазное государство является той силой, которая стоит на страже капиталистических порядков. Отстаивая свои экономические интересы или элементарные демократические права — право на забастовку, на демонстрацию, — ведя борьбу с поджигателями войны, рабочий класс, силы демократии и социализма не могут не сталкиваться с концентрированной политической мощью буржуазной реакции, воплощенной в буржуазной государственной машине. Поэтому борьба рабочего класса неизбежно выливается в борьбу за свержение политического господства буржуазии и установление своего политического господства.

 

Стремление буржуазных идеологов запутать вопрос о сущности государства.

 

Ленин говорил, что немного найдется таких вопросов, которые были бы столь запутаны идеологами эксплуататорских классов, представителями буржуазной философии, социологии, юриспруденции, как вопрос о государстве. Это объясняется тем, что вопрос о сущности, о природе государства затрагивает коренные интересы эксплуататорских классов, а также и интересы угнетенных классов.

Ожидать от представителей буржуазной социологии и юриспруденции раскрытия истинной сущности государства так же нелепо, как ожидать от теологов и служителей церкви раскрытия истинной сущности религии. Классовые интересы, классовое сознание, классовый инстинкт подсказывают представителям буржуазной «науки» и публицистики, что не следует рассеивать мистический туман, которым окутано буржуазное государство в результате многовековой религиозной и иной проповеди эксплуататорских классов.

Буржуазные социологи и юристы изображают буржуазное государство как надклассовое и внеклассовое, стоящее будто бы над обществом. На этой же позиции стоят и правые социалисты, прислужники буржуазии. Так, например, один из наиболее злостных фальсификаторов марксизма, холоп австро-немецкой и американской буржуазии Карл Реннер, в брошюре «Новый мир и социализм» (1945) изображает парламентское буржуазное государство как надклассовое и уверяет, будто рабочий класс благодаря всеобщему избирательному праву превращается из угнетенного класса в класс, «врастающий в государство».

Теоретик английской лейбористской партии, враг рабочего класса и социализма, Г. Ласки в книге «Государство в теории и на практике» так определял государство:

«Под государством я разумею общество такого рода, которое интегрируется в единство с помощью обладания высшей законной насильственной власти над любым индивидуумом или группой, которые суть часть общества... Государство должно ставить своей целью удовлетворение желаний всех его граждан и удовлетворение их в равной мере». Следовательно, для Ласки современное империалистическое государство США или Англии является не органом капиталистических монополий, а властью над этими монополиями, не органом защиты интересов буржуазии и подавления трудящихся, а органом удовлетворения нужд всего народа, в том числе и подвергающихся диким насилиям и жестокостям негров и малайцев.

О действительной сущности капиталистического государства надо судить не по тому, что пишут о нем подобные Реннеру в Ласки лакеи буржуазии, а по той политике, которую ведут эти государства. Лживые и нелепые вымыслы о внеклассовом государстве опровергаются всей политикой буржуазных го­сударств, а в особенности их деятельностью во время классовых столкновений пролетариата с буржуазией, когда все орудия власти государства — полиция, армия, суд — открыто исполь­зуются для зверского, террористического подавления рабочих.

 

Определение государства.

 

В действительности государство — это политическая организация экономически господствующего класса, организация, служа­щая в руках этого класса орудием подавления других классов. Фридрих Энгельс в своей работе «Происхождение семьи, част­ной собственности и государства» после тщательного и глубо­кого анализа условий и причин возникновения государства заключает:

«Так как государство возникло из потребности держать в узде противоположность классов; так как оно в то же время возникло в самих столкновениях этих классов, то оно, по об­щему правилу, является государством самого могущественного, экономически господствующего класса, который при помощи государства становится также политически господствующим классом и приобретает таким образом новые средства для по­давления и эксплуатации угнетенного класса. Так, античное государство было, прежде всего, государством рабовладельцев для подавления рабов, феодальное государство — органом дво­рянства для подавления крепостных крестьян, а современное представительное государство есть орудие эксплуатации наем­ного труда капиталом». (К.Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. II, 1948, стр. 303-304)

В этом определении подчеркивается, во-первых, исторический характер государства: оно существовало не всегда, а возникло на определенной ступени исторического развития, когда общество раскололось на непримиримо враждебные классы. В этом определении указывается, во-вторых, что государство — это политическое орудие в руках экономически господствующих классов для подавления и обуздания классов угнетенных. Государство служит не орудием примирения классовых противоположностей, каким его изображают буржуазные социологи и юристы, а орудием подавления одним классом другого. Само возникновение государства служит доказательством непримиримости классовых противоречий. В своей классической работе «Государство и революция» В. И. Ленин, вскрывая классовую сущность государства, указывал: «Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых проти­воречий». (В. И. Ленин, Соч., т. 25, изд. 4, стр. 358).

Государство — это политическая надстройка, возвышающаяся над определенным экономическим базисом. Какова классовая природа экономического базиса, такова и классовая сущность государства, или иначе: какой класс господствует в области экономической, тот класс является и политически господствующей силой.

Каждый исторически определенный базис создает, порождает свою политическую и правовую надстройку, свое государство и право. Представляя собою политическую надстройку над экономическим базисом, государство всегда служит интересам господствующего класса. Оно никогда не может стоять на позициях безразличного, одинакового отношения ко всем классам, составляющим антагонистическое общество. Характеризуя роль надстройки, И. В. Сталин указывает:

«Надстройка порождается базисом, но это вовсе не значит, что она только отражает базис, что она пассивна, нейтральна, безразлично относится к судьбе своего базиса, к судьбе классов, к характеру строя. Наоборот, появившись на свет,- она становится величайшей активной силой, активно содействует своему базису оформиться и укрепиться, принимает все меры к тому, чтобы помочь новому строю доконать и ликвидировать старый базис и старые классы. Иначе и не может быть. Надстройка для того и создаётся базисом, чтобы она служила ему, чтобы она активно помогала ему оформиться и укрепиться, чтобы она активно боролась за ликвидацию старого, отживающего свой век базиса с его старой надстройкой. Стоит только отказаться надстройке от этой её служебной роли, стоит только перейти надстройке от позиции активной защиты своего базиса на позицию безразличного отношения к нему, на позицию одинакового отношения к классам, чтобы она потеряла своё качество и перестала быть надстройкой» (И. В. Сталин, Марксизм и вопросы языкознания, стр. 7.).  Именно такова роль политической надстройки — государства.

Для всех типов и форм эксплуататорских государств характерно то, что они являются политическим орудием в руках эксплуататорского меньшинства для подавления эксплуатируемого большинства населения, трудящихся. Невозможно себе представить существование общества, основанного на эксплуатации ничтожным меньшинством населения трудящегося большинства населения, без особого органа насилия, подавления, каким служит государство.

Только свержение эксплуататорских классов, осуществляемое социалистической революцией, кладет начало новому государству — диктатуре пролетариата, представляющей государство нового типа, принципиально отличное от всех предшествующих государств. Диктатура пролетариата служит орудием подавления эксплуататорских классов в интересах трудящихся, орудием освобождения трудящихся от всякого угнетения.

 

Важнейшие признаки государства и орудия его власти.

 

Буржуазные социологи и юристы при рассмотрении государства выдвигают на первый план чисто внешние, несущественные его признаки или даже такие, которые совсем не являются для него чем-то специфическим, например территория, совокупность населения, принудительная власть.

Конечно, государство существует на определенной территории и в определенных территориальных границах. Но не территория сама по себе характеризует государство: территория была и в первобытном обществе, когда государства не было, она будет и при полной победе коммунизма во всем мире, когда государства не будет.

Не является признаком государства и «совокупность населения». Государство возникает лишь там и тогда, где и когда это население расколото на противоположные, антагонистические классы.

Что же касается принудительной власти, то она, по словам Ленина, есть во всяком человеческом общежитии, в том числе и в родовом обществе, и в семье, но государства там не было. (См. В. И. Ленин, Соч., т. 1, изд. 4, стр. 399).

Буржуазные социологи и публицисты, выдвигая на первый план внешние, не характерные для государства признаки, стремятся затушевать, оставить в тени то, что действительно характеризует природу государства как особой политической организации. Главный, решающий признак государства состоит в учреждении такой общественной власти, которая в отличие от общественных организаций первобытного общества уже не совпадает непосредственно с вооруженным населением. Важнейшими органами государства являются отделенные от народа вооруженные силы — армия, полиция, жандармерия,— а также тюрьмы, суды, разведка.

«Эта особая публичная власть,— говорит Энгельс, — необходима потому, что самодействующая вооруженная организация населения сделалась невозможной со времени раскола общества на классы... Эта публичная власть существует в каждом государстве. Она состоит не только из вооруженных людей, но и из вещественных придатков, тюрем и принудительных учреждений всякого рода, которые были неизвестны родовому устройству общества». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. II, 1948, стр. 302-303).

Орудия государственной власти сосредоточиваются главным образом в армии, карательных органах, разведке, тюрьмах. Армия — это важнейший инструмент государства. В рабовладельческом, феодальном и капиталистическом обществе она служит для подавления трудящихся внутри страны, а также для захватнических или оборонительных войн. Для подавления трудящихся, кроме армии, каждое государство эксплуататорских классов имеет еще особые, специально подобранные отряды вооруженных людей — полицию и жандармерию. Полиция и жандармерия — это наиболее ненавистные пароду отряды вооруженных палачей, специально предназначенные для расправы с революционными рабочими и крестьянами.

Важнейшую роль в механизме государств, особенно буржуазных, играет разведка. Как и вооруженные силы, органы разведки в государствах эксплуататорских классов также служат прежде всего подавлению трудящихся. В буржуазном государстве органы разведки своим острием направлены против рабочего класса и его организаций: коммунистических партий, профессиональных союзов. Буржуазные государства, стремясь ослабить, разложить пролетарские организации, засылают в них через свою разведку шпионов, провокаторов. Используя слабости людей — тщеславие, трусость, неустойчивость,— пуская в ход шантаж, запугивание в подкуп, разведки буржуазных государств запутывают в свои шпионские сети людей и через них пытаются подорвать пролетарские организации, прежде всего коммунистические партии, стремится пробраться к руководству ими, обезглавить их. История рабочего движения России знает примеры Зубатова, Гапона и других агентов царской охранки. Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Раковский, Ягода и другие троцкисты, зиновьевцы и бухаринцы были разоблачены органами советской разведки как матерые шпионы, диверсанты, агенты иностранных разведок.

В настоящее время разведывательные органы буржуазных государств стремятся засылать и засылают шпионов и диверсантов в СССР и в страны народной демократии. Через органы разведок, через шпионов и диверсантов империалистические государства, в первую очередь США и Англия, стремятся выведать сведения о состоянии армии, вооружения, экономики, науки, организуют диверсии, вредительство, саботаж, провокации, террор и т. д.  Разоблачение шпионской клики Тито — Ранковича в Югославии, Райка — Палфи в Венгрии, Трайчо Костова и др. в Болгарии, разоблачение предателей в Албании, Чехословакии, Румынии показало, что, опираясь на свои разведки, империалистические государства стремятся совершить государственный переворот в странах народной Демократии, как до этого они через троцкистско-зиновьевско-бухаринскую банду шпионов стремились произвести государственный переворот в СССР.

Товарищ Сталин на XVIII съезде ВКП(б) предостерег трудящихся от опасной для дела социализма недооценки силы и значения механизма буржуазных государств и их разведывательных органов и указал в связи с этим на необходимость укрепления советской разведки, на необходимость всемерного повышения большевистской бдительности советских людей. Нужно знать и уметь разоблачать коварные приемы врага, имеющего многовековой опыт управления и угнетения.

Итак, армия, полиция, жандармерия, разведка, суд, тюрьмы — вот важнейший и неотъемлемые орудия власти, государства; вместе с армией чиновников и представительными учреждениями эти органы эксплуататорского государства образуют политическую власть, стоящую над народом.

Эта политическая власть, отмечал Энгельс, все более «усиливается по мере того, как обостряются классовые противоречия внутри государства, и по мере того, как соприкасающиеся между собой государства становятся больше и населеннее. Взгляните хотя бы на нашу современную Европу, в которой классовая борьба и конкуренция завоеваний взвинтили публичную власть до такой высоты, что она грозит поглотить все общество и даже государство». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. II, 1948, стр. 303.)

Ныне в качестве примера громадного роста военно-бюрократического аппарата можно указать на США, где больше, чем в какой-либо другой капиталистической стране, развились милитаризм и чиновничество. Вооруженные силы США поглощают три четверти бюджета страны и ложатся тягчайшим бременем на трудящихся. Больше того: США превратились в арсенал вооружения для всех буржуазных государств Европы и Америки, Азии и Австралии. Опираясь на «план Маршалла» и Северо-атлантический пакт, США заставляют маршаллизированные страны усиленно вооружаться, увеличивать свои военные бюджеты. Никогда еще на народные массы капиталистических стран не обрушивалось такое бремя милитаризма, как в настоящее время. Империалистическое государство США выполняет ныне в капиталистическом мире роль мирового жандарма и палача.

Для содержания антинародной власти, колоссального аппарата подавления и насилия необходимы средства. Источником этих средств являются налоги. Взимание налогов с населения является также одним из признаков государства.

С ростом государственной машины одних налогов становится недостаточно для содержания этого аппарата принуждения. Буржуазные государства выдают векселя на будущее, делают государственные займы. Магнаты финансового капитала используют государственные долги как для ограбления масс, так и для непосредственного подчинения себе всего государственного аппарата.

Обладая государственной властью и правом взыскания налогов с населения, государственные чиновники становятся над обществом.

«Самый жалкий полицейский служитель цивилизованного государства, — писал Энгельс, — имеет больше авторитета, чем все органы родового общества, вместе взятые; но самый могущественный князь и величайший государственный деятель или полководец эпохи цивилизации мог бы позавидовать тому не из-под палки приобретенному и бесспорному уважению, с которым относятся к самому скромному родовому старейшине. Последний стоит внутри общества, тогда как первые вынуждены пытаться представлять собой нечто вне над ним». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. II, 1948, стр. 303)

В отличие от прежней, догосударственной, родовой организации общества государство характеризуется разделением своих подданных по территориальному признаку: по районам, округам, штатам, волостям, уездам, губерниям и т. п. Людям классового общества это кажется вполне естественным и само собой разумеющимся. Но исторически такое деление означало переворот в общественных отношениях, разложение и гибель первобытных общинных организаций, основанных на общей собственности, на узах родства и общности происхождения. Чтобы могла утвердиться территориальная организация населения вместо родовой, потребовалась, как мы увидим ниже, упорная и длительная борьба.

 

2. Функции государства

 

«Две основные функции, — пишет товарищ Сталин,— характеризуют деятельность государства: внутренняя (главная)— держать эксплуатируемое большинство в узде и внешняя (не главная) — расширять территорию своего, господствующего класса за счет территории других государств, или защищать территорию своего государства от нападений со стороны других государств. Так было дело при рабовладельческом строе и феодализме. Так обстоит дело при капитализме». (И. В. Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 604.)

 

Внутренняя функция государства.

 

Итак, главная функция государства в рабовладельческом, феодальном и капиталистическом обществе заключается в том, чтобы держать в узде эксплуатируемое большинство заселения. Экономическое подчинение, подавление, эксплуатация трудящихся обеспечиваются, прежде всего, монопольной собственностью господствующего класса на все или решающие средства производства. Но одной экономической зависимости трудящихся недостаточно, чтобы мог осуществляться процесс производства, основанный на эксплуатации. Чтобы заставить раба или крепостного крестьянина трудиться в хозяйстве рабовладельца или крепостника-помещика, необходимо еще и внеэкономическое принуждение, насилие, плеть надсмотрщика, государственная дубинка.

История рабовладельческого и феодального общества заполнена восстаниями рабов и крепостных крестьян против рабовладельцев и помещиков. Государство рабовладельцев и крепостников силой подавляло эти восстания и принуждало к труду на эксплуататоров. Рабовладельческое государство обеспечивало рабовладельцам приток новых рабов. Крепостническое государство прикрепляло крестьян к помещикам (крепостное право). Бежавших от непосильной эксплуатации крепостных крестьян помещичье государство через свои органы вылавливало, возвращало к владельцу-помещику, чинило над ними суд и расправу.

Капиталистическое воспроизводство основано на так называемом «свободном» наемном труде. Рабочий формально свободен от личной зависимости, он «свободно» на рынке труда продает капиталисту свой товар — рабочую силу. Пролетария вынуждает работать на капиталиста не палка, не плеть надсмотрщика, а страх голодной смерти. Но и при капитализме буржуазное государство как орган насилия также является неотъемлемым условием, обеспечивающим процесс капиталистической эксплуатации.

В период первоначального капиталистического накопления сотни тысяч, миллионы крестьян и ремесленников были насильственно лишены средств производства, внезапно вырваны из их обычной жизненной колеи. Эти люди не могли быстро освоиться с новой обстановкой, с капиталистической дисциплиной труда и превращались в нищих и бродяг. Лишь с помощью кровавого законодательства, с помощью репрессий со стороны государства обеспечивалось принуждение наемных рабочих к труду на капиталистических предприятиях. Закон английского короля Генриха VIII от 1530 г. предписывал работоспособных нищих, бродяг заточать в тюрьмы, привязывать к тачке, бичевать до тех пор, пока не заструится по телу кровь, брать клятвенное обещание «приняться за труд».

«Деревенское население,— писал Маркс,— насильственно лишенное земли, изгнанное, в широких размерах превращенное в бродяг, старались, опираясь на эти чудовищно террористические законы, приучить к дисциплине наемного труда плетьми, клеймами, пытками... Нарождающейся буржуазии нужна государственная власть, и она действительно применяет государственную власть, чтобы «регулировать» заработную плату, т. е. принудительно удерживать ее в границах, благоприятствующих выколачиванию прибавочной стоимости, чтобы удлинять рабочий день и таким образом удерживать самого рабочего в нормальной зависимости от капитала». (К. Маркс, Капитал, т. I, стр. 741).

Лишь с развитием капиталистического производства слепой гнет экономических отношений заставляет подчиняться дисциплине наемного труда, внеэкономическое принуждение к труду заменяется экономическим. Но и при этом буржуазное государство продолжает оставаться на страже как сила, обеспечивающая устои капитализма — частную собственность, эксплуатацию наемных рабочих, господство капиталистов. Буржуазное государство, республиканское или монархическое, всегда и всюду выступает в роли дубинки в руках класса капиталистов, выполняя свою главную функцию — подавление трудящихся.

В эпоху империализма буржуазное государство постоянно прибегает к мерам внеэкономического принуждения, запрещая забастовки и подавляя их силой. Против бастующих рабочих направляются нередко не только полицейские отряды, жандармерия, вооруженные банды наемников, но и регулярные войска, вооруженные пулеметами, танками, броневиками. Так, в Англии в 1949 г. лейбористское правительство послало войска в лондонский порт против бастующих докеров. В 1949 и 1950 гг. в Италии министр внутренних дел Шельба, представитель партии, называющей себя христианско-демократической, расстреливал батраков и крестьянскую бедноту на юге Италии, голодных рабочих в Модене.

Буржуазное государство или открыто запрещает забастовка рабочих, как, например, в США па основе рабовладельческого закона Тафта — Хартли, или же, если формально конституцией, законом забастовки не запрещены, все равно подавляет силой забастовочное движение. Тем самым буржуазное государство разоблачает себя как политическое орудие в руках капиталистов.

Раскрывая основное назначение, главную функцию государств эксплуататорских классов, Энгельс писал:

«Существовавшему и существующему до сих пор обществу, которое движется в классовых противоположностях, было необходимо государство, т. е. организация эксплуататорского класса для поддержания его внешних условий производства, значит, в особенности для насильственного удержания эксплуатируемого класса в определяемых данным способом производства условиях подавления (рабство, крепостничество или феодальная зависимость, наемный труд). Государство было официальным представителем всего общества, его сосредоточением в видимой корпорации, но оно было таковым лишь постольку, поскольку оно было государством того класса, который для своей эпохи один представлял все общество: в древности оно было государством рабовладельцев - граждан государства, в средние века — феодального дворянства, в наше время — буржуазии». (Ф. Энгельс, Анти-Дюринг, 1950, стр. 264.)

Свою главную функцию — подавлению трудящихся — государства эксплуататорских классов осуществляли и осуществляют как путем открытого насилия, так и путем духовного, идеологического подавления трудящихся. С этой целью они используют церковь, религию, школу. В современном буржуазном государстве наряду с церковью и школой орудием идейного подавления служит весь сложный, разветвленный аппарат пропаганды: пресса, радио, кино, театр, литература.

 

Внешняя функция государства.

 

Внутренняя функция государства — подавление угнетенных классов — является главной, решающей: именно потребность эксплуататоров в подавлении трудящихся, эксплуатируемых вызвала к жизни государство. Внутренняя функция государства, прежде всего, и главным образом характеризует его природу, его сущность.

Внешняя функция государства — борьба за расширение территории своего господствующего класса за счет других государств или защита территории своего государства — теснейшим образом связана с его внутренней функцией. Внешняя политика государства всегда являлась и является продолжением его внутренней политики.

Если внутренняя политика государств эксплуататорских классов сводится к обеспечению политических условий для эксплуатации трудящихся, то их внешняя политика направлена, прежде всего, к расширению территории своего государства, к грабежу и порабощению других народов, к расширению арены эксплуатации, к включению в сферу этой эксплуатации вновь покоренных народов, населяющих захваченные территории. Даже тогда, когда рабовладельческое, феодальное или буржуазное государства осуществляют вооруженную защиту данной страны, они защищают богатства и привилегии эксплуататорского меньшинства, защищают условия, обеспечивающие этому меньшинству безраздельное господство над трудящимися своей страны.

На примере двух типов государств — социалистического и буржуазного — видно, как их внешняя функция, внешняя политика, выражает противоположную классовую природу этих государств. Советское социалистическое государство как выразитель интересов народа, трудящихся последовательно осуществляет политику мира. Прочный, длительный демократический мир необходим для строительства коммунизма, для блага всех народов. Советское социалистическое государство возглавляет ныне борьбу народов против поджигателей войны. Вместе с Советским государством борются за прочный, длительный мир и государства стран народной демократии. Наоборот, империалистические государства во главе с США и Англией проводят политику подготовки третьей мировой войны, политику захвата чужих территорий и порабощения народов. Эта агрессивная политика США и Великобритании, в корне противоречащая интересам народов, диктуется интересами капиталистических монополий, интересами буржуазии; она вытекает из природы империализма, из природы и состояния базиса капиталистического общества.

Как мы видим, внешняя функция государств, их внешняя политика, органически связана с внутренней функцией, с внутренней политикой. Если внутренняя политика реакционна и заключается в насилии, порабощении трудящихся, в угнетении национальных меньшинств, в национальной и расовой дискриминации, то и внешняя политика также реакционна, агрессивна, направлена к насилию и порабощению народов, к национальной и расовой дискриминации.

Империалистическая политика США и Великобритании в Европе и в Азии, в Африке и Южной и Центральной Америке — это политика лишения народов их национального суверенитета, политика насилия, порабощения, эксплуатации, насаждения реакционных фашистских или полуфашистских режимов. Реакция, фашизация внутри США и Великобритании находит свое выражение и дополнение во внешней реакционной политике.

Вся история эксплуататорских государств — это не только история борьбы классов, но и история захватнических (и оборонительных) войн. История буржуазного государства — это история зверской колониальной политики, направленной к тому, чтобы превратить всю территорию земного шара в арену хищнической капиталистической эксплуатации. История английского буржуазного государства есть история колониальных, грабительских войн. Территория и население порабощенных Англией колониальных стран во много раз превышают, территорию и население метрополии. История США также является историей захватнических, разбойничьих войн: против туземного населения Америки, против Испании и Мексики. За период 1 1776 по 1900 г. территория США в результате войн увеличилась с 386 тыс. до 4 млн. квадратных километров, т. е. более чем в 10 раз. Ныне вооруженные силы США, их морские и воздушные базы разбросаны на всех континентах, во всех частях земного шара. Американский империализм, империалистическое государство США — это главный враг всех свободолюбивых народов, главный враг социализма, мира и демократии. Империалистическое государство Англии — это младший партнер США по грабежу и удушению других народов. Нападение на Корейскую народно-демократическую республику, агрессия против Китайской народной республики (захват острова Тайвана), агрессия против Вьетнама — все это обнаруживает разбойничью империалистическую сущность государства США и его политики.

Как при осуществлении своей внутренней функции, так и при осуществлении внешней функции государства эксплуататорских классов опираются, прежде всего, на вооруженную силу и на органы разведки. Видное место при выполнении государством его внешней функции занимает также дипломатия. Война и дипломатия — это два метода, два способа деятельности, взаимно переплетающиеся и дополняющие друг друга.

Дипломатические методы защиты территории или расширения территории данного государства опираются всегда на военную и экономическую мощь этого государства. Дипломатический нажим, политический шантаж, экономический бойкот, бряцание оружием, угроза применения силы, «война нервов», «холодная война», игра на противоречиях между государствами — все пускается в ход государствами эксплуататорских классов для достижения своих захватнических целей.

 

Фальшь буржуазных учений об «общенародных» функциях буржуазного государства.

 

Буржуазные политики и идеологи утверждают, будто капиталистическое государство выполняет такие общенародные и общественно-полезные функции, как забота о народном здравоохранении, о школах, об общественном порядке и безопасности граждан, населяющих данную страну, и т. д.  Все это, по их мнению, свидетельствует о том, что государство—это надклассовая, вечная организация, необходимая всему обществу, всем слоям его населения.

Однако эти рассуждения насквозь лживы.

Буржуазное государство занимается вопросами образования, школами вовсе не потому, что озабочено просвещением народа, печется о его культурном росте, а потому, что это диктуется характером капиталистического производства, крупной машинной индустрией. Крупное машинное капиталистическое производство в отличие от феодального, ручного, ремесленного требует обученных, грамотных рабочих, могущих правильно обращаться с машинами. (См. «История ВКП(б). Краткий курс»,  стр. 121). Отсюда и «забота» буржуазного государства об «образовании». Но при этом «народное образование» ограничено определенным минимумом, достаточным лишь для того, чтобы рабочий не ломал машин. Значительная часть населения капиталистических стран, даже тех, где формально существует обязательное обучение, остается неграмотной, так как многие дети рабочих, крестьян, фермеров не могут воспользоваться правом на образование из-за отсутствия обуви, одежды, денег на учебники и прежде всего из-за крайней нужды и необходимости работать с детского возраста.

По данным официального органа американского департамента просвещения «Скул-Лайф», в США за пределами школы находилось в 1949 г. 6 млн. мальчиков и девочек школьного возраста. По признанию министра юстиции США Кларка, в 1948 г. в США было фактически неграмотных более 20 млн. взрослых американцев.

Так называемое «народное образование» в капиталистических странах, как и церковь, радио, пресса, рассчитано не на просвещение, а на духовное подавление трудящихся. Американский профессор Питер Одегард пишет:

«Совершенно очевидно, что в Америке смотрят на образование не как на средство для поощрения в детях стремления к познанию истины, а как на средство для внушения им стереотипных взглядов и предрассудков стоящих у власти господствующих групп. Нам нужны не граждане, а толпа. Мы хотим воспитать не свободных людей, а роботов, слабых, безвольных людишек, цепляющихся за пустые предубеждения прошлого. Мы делаем из своих детей гусят. Мы учим их маршировать гусиным шагом под музыку гимна «Звезды и полосы на веки веков». (Odegard Peter, The American Public Mind, p. 100.)

Именно в подготовке «роботов», безвольных и послушных квалифицированных наемных рабов, могущих создавать максимальную прибавочную стоимость для класса капиталистов, состоит главное назначение школы в буржуазном государстве. Буржуазное государство превращает школу в одно из орудий подавления народных масс.

Политика буржуазных государств в области здравоохранения также целиком подчинена интересам господствующих эксплуататорских классов. Буржуазное государство через свои органы вынуждено кое-что делать для борьбы с эпидемиями, но не потому, что оно заботится о «народном благе», а потому, что это диктуется классовыми интересами буржуазии, это необходимо для обеспечения хода капиталистического производства. Дальше этого «заботы» о здоровье граждан не идут. В американском еженедельнике «Кольере» в 1949 г. была опубликована статья сенатора от штата Иллинойс Поля Дугласа, который пишет, что «миллионы американцев живут в отвратительных условиях, в грязных, зловонных трущобах». На территории США в районах трущоб имеется свыше 4 млн. квартир.

Медицинская помощь в США почти целиком организуется частными предпринимателями. Государственного социального страхования не существует. Стоимость медицинской помощи, оказываемой частными врачами и больницами, настолько высока, что для подавляющего большинства американского населения обращение к помощи врача — недоступная роскошь. Миллионы людей вынуждены обращаться к знахарям и шарлатанам.

«Организация порядка», о чем так много пишут буржуазные социологи и юристы, в буржуазном обществе сводится к подавлению трудящихся и всемерной защите преступных, антинародных элементов. Капиталистическое государство не только не наказывает, но и охраняет крупных преступников. Поджигателя войны, военные преступники, виновные в кровавых злодеяниях против миролюбивых народов, не только не сидят в тюрьмах и не повешены, а, наоборот, занимают важнейшие государственные посты, руководят политикой буржуазных государств. Даже явные преступники с точки зрения буржуазной законности, присвоившие сотни тысяч и миллионы долларов или франков, не наказываются. Об этом свидетельствует массовое гангстерство, система «рекетирства» в США, где преступники типа Аль Капоне фактически контролируют власть в крупнейших городах. У них на службе находятся полиция, мэры и губернаторы. Они имеют своих представителей не только в законодательных органах штатов, но и в американском конгрессе. В буржуазном обществе наказываются лишь мелкие нарушители частной собственности, вылавливается мелкая рыбешка, а крупные акулы, кладущие себе в карман миллионы, остаются на свободе. В США существует даже пословица: «Миллион долларов не засудишь». Лет десять назад денверский судья Линдсей заявил, что, насколько ему известно, он является единственным судьей в США, которому удалось посадить миллионера в тюрьму — и то всего на один день.

Из сказанного можно заключить, что деятельность государства в эксплуататорском обществе определяется отнюдь не тем, что оно выполняет какие-то «общественно-полезные», «общенародные» функции, а тем, что оно является органом классового господства.

 

3. Право, его классовая сущность

 

Право – отражение экономических отношений.

 

Право — это совокупность юридических норм, законов, регулирующих отношения людей. В отличие от норм морали нормы права устанавливаются государством и имеют принудительно-обязательную силу. Право есть выражение определенных экономических, производственных отношений между людьми, прежде всего отношений собственности, которые оно юридически, законодательно закрепляет и освящает. Система правовых норм, существующих в данном классовом обществе, и соответствующих им правовых учреждений является юридической надстройкой над определенным экономическим базисом.

Господствующее в данном обществе право — это воля господствующего класса, возведенная в закон. «...Воля, если она государственная, должна быть выражена, как закон, установленный властью; иначе слово «воля» пустое сотрясение воздуха пустым звуком». (В. И. Ленин, Соч., т. 25, изд. 4, стр. 72). Возведенная в закон воля экономически и политически господствующего эксплуататорского класса (рабовладельцев или крепостников-помещиков, или капиталистов) принудительно, через органы государства — армию, полицию, суды, тюрьмы — навязывается всему обществу, прежде всего трудящимся, против которых и на обуздание которых направлены эти законы.

Право предполагает существование государства. «Право есть ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права» (Там же, стр. 442.), т. е. без государства. И, наоборот, государство при выполнении своих функций опирается на определенные нормы права.

Если на страже соблюдения нравственных норм стоит лишь общественное мнение данного класса, то на страже норм права стоит государство и его органы. Нарушение норм нравственности влечет за собой осуждение общественным мнением данного класса и угрызение совести. Нарушение норм права карается государством. Если господствующие в классовом антагонистическом обществе нормы нравственности служат для господствующего класса средством духовного, морального подавления трудящихся, то нормы права рассчитаны на политическое подавление, обуздание эксплуатируемых классов.

Право, отражая и выражая существующие в данном обществе имущественные отношения, как и государство, призвано охранять, защищать, укреплять их. Но право не только закрепляет существующие в данном обществе экономические, политические и иные общественные отношения, выгодные господствующему классу. Оно способствует также их дальнейшему развитию в интересах господствующего класса.

Иногда право целиком отождествляют с идеологическими отношениями. Но правовые, юридические, отношения не сводятся к идеологическим отношениям, к переживаниям психического порядка, как думают идеалисты, сторонники психологической школы права. Правовые отношения не тождественны с идеологическими отношениями, подобно тому, например, как и политика, будучи сознательным выражением реальных отношений между классами, также не сводится и не может быть целиком сведена к идеологическим отношениям. Право выражает реальные общественные отношения, отношения собственности. Маркс в «Предисловии к «К критике политической экономии»» писал: «На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или — что является только юридическим выражением этого — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т, 1, 1948, стр. 322). Отсюда, конечно, нельзя делать заключение о том, что правовые отношения тождественны с производственными; нет, правовые отношения есть отражение производственных отношений в законах, правовых нормах, в государственных актах.

Право во всех антагонистических обществах выражает и закрепляет отношения господства и подчинения, закрепляет и выражает диктатуру определенного класса, его руководящую роль в обществе. На защите, на страже норм права стоит реальная сила государства со всем его аппаратом принуждения, аппаратом, имеющим# материальные атрибуты.

Буржуазные социологи и правоведы извращают действительное существо и назначение права. Одни из них пытаются представить право как нечто сверхъестественное, дарованное «свыше», подобно заповедям Моисея, продиктованным, по библейской легенде, богом на горе Синае; другие выводят нормы права из свободного, ничем не обусловленного творчества законодателей; третьи видят источник и сущность права в этических или психологических переживаниях, эмоциях; четвертая группа буржуазных социологов и юристов видит источник и сущность права в «природе человека», объявляя исторически определенные, буржуазные формы права естественными, сверхисторическими, вечными и надклассовыми.

По сути дела между взглядами всех этих групп буржуазных социологов и правоведов на право нет принципиальной разницы. Все они извращают, скрывают и затушевывают действительную социальную природу права, его материальные, экономические корни, его классовую сущность. Это превратное, извращенное учение буржуазных социологов и юристов о праве есть результат сознательной фальсификации, преследующей определенную политическую цель: классовые интересы, выраженные в буржуазном праве, представить как всеобщие.

Извращенное представление о праве, ставящее все наголову, навязывается буржуазным социологам, правоведам, юристам классовыми интересами буржуазии, идеологами которой они являются. Классовый интерес определяет их точку зрения на общественные явления. Известную роль в этом превратном изображении сущности права буржуазными социологами и правоведами играет и то обстоятельство, что, например, сама действительность буржуазного общества, его общественные отношения выступают в извращенной, фетишизированной форме. Юристы, правоведы в своей профессии привыкли иметь дело с нормами права как с самостоятельными сущностями, развивающимися будто бы сами из себя, якобы не зависящими от экономических отношений и даже определяющими эти отношения. Классовый интерес буржуазии закрепляет это превратное, извращенное представление буржуазных ученых и юристов оправе.

Законодательные акты выступают как выражение воли государства. Буржуазные социологи и юристы рассматривают волю государства как нечто самостоятельное, как выражение «правовой идеи». В действительности содержание «воли государства», как и характер правовых идей, определяется господствующими экономическими отношениями, классовыми интересами экономически и политически господствующего класса. «...Государственная воля,— пишет Энгельс,— определяется, в общем и целом, изменяющимися потребностями гражданского общества, господством того или другого класса, а в последнем счете — развитием производительных сил и отношений обмена». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Избранные произведения, т. II, 1948, стр. 375).

Право никогда не может быть выше экономических отношений, которые оно отражает и защищает. Каков способ производства, каковы господствующие производственные отношения в данном обществе, таково и право, правовые взгляды и правовые учреждения этого общества.

Социалистическое общество имеет свое, социалистическое право, в корне противоположное буржуазному праву. Буржуазное право выражает факт экономического и политического господства буржуазии, ее волю, ее интересы. Советское социалистическое право выражает руководящую роль рабочего классу в советском обществе и государстве, интересы и волю всего советского народа.

 

4. Происхождение государства и права

 

Любое общественное явление мы можем научно понять лишь тогда, когда рассматриваем его в процессе возникновения, изменения, развития, когда мы знаем, какие именно причины вызвали его к жизни. Чтобы понять сущность государства и права, надо выяснить, как и при каких условиях, в силу каких причин они возникли.

При первобытно-общинном строе еще не было государства. Во главе рода, племени или союза племен стояли избранные всем населением люди, выполнявшие определенные общественные функции: организацию совместных работ, надзор за водоемами, особенно в жарких странах, улаживание межродовых и межплеменных споров, наблюдение за поддержанием обычаев, религиозных обрядов, защиту членов своего рода от иноплеменников и т. д. Никакими особыми средствами принуждения, независимыми от родовой общины, племени, эти органы общественной власти не располагали. Их власть имела, прежде всего, моральную силу.

Лишь с расслоением общества на непримиримо враждебные классы появилось государство. Как происходил процесс распада первобытного общества, как возникла новая общественная надстройка — государство, показал Энгельс в своей работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства» на трех исторических примерах: древних греков, римлян и германцев.

 

Возникновение Афинского рабовладельческого государства.

 

Греки гомеровского периода еще объединялись по родам, фратриям и племенам, племена объединялись в народности. Их самоуправление выглядело так: существовал постоянный орган общественной власти — совет (bule); первоначально он состоял из родовых старейшин, а с увеличением их числа — из особо избранных представителей народа.

Верховная власть принадлежала народному собранию (agora). Оно собиралось советом для решения всех важных общественных вопросов. Все присутствовавшие на таких собраниях мужчины могли высказывать свое мнение, защищать, возражать. Решения принимались поднятием рук.

Существовал избранный народным собранием или утвержденный Советом военачальник (basileus), предводитель.

Против воли народа ни совет, ни военачальник не могли ничего предпринять, так как у них не было другой силы, кроме вооруженного народа. Каждый взрослый мужчина был вооружен. Таким образом, верховная власть принадлежала вооруженному народу, «военной демократии», как ее именовал Энгельс.

Эта первобытная «военная демократия» с течением времени оказалась подорванной изнутри ростом имущественного неравенства, разделением общества на противоположные классы — богатых и бедных, рабовладельцев и рабов.

Тогда возникла необходимость в учреждении, которое охраняло бы частную собственность, мало ценившуюся в первобытно-общинном строе, объявило бы ее священной, незыблемой основой нового складывавшегося строя. Таким учреждением явилось государство. Оно призвано было защитить привилегии имущих против неимущих сородичей, но прежде всего интересы рабовладельцев против рабов.

Согласно первой конституции, введение которой приписывается Тезею, в Афинах было учреждено центральное управление. Часть дел, находившихся ранее в ведении племен, была передана в ведение заседавшего в Афинах общего совета. Возникло общее афинское право, которое ставилось выше правовых обычаев отдельных родов и племен. Свободный афинский гражданин, не раб, формально получал определенные права и правовую защиту вне зависимости от того, на территории какого племени он жил. Все население, независимо от рода, фратрии и племени, по конституции Тезея, делилось на три класса: эвпатридов, или благородных, геоморов, или земледельцев, и демиургов, или ремесленников. Эвпатридам по этому нововведению было предоставлено исключительное право замещать общественные должности. Семьи эвпатридов, и без того влиятельные вследствие сосредоточенного в их руках богатства, стали еще более могущественными, так как в их руках сосредоточилась государственная власть-Конституция Тезея выявила непримиримое противоречие между остатками родового строя и его учреждениями, с одной стороны, и новым экономическим базисом и складывавшимся ив ого основ» государством, с другой. Население уже делилось не по родам и племенам, а по принадлежности к привилегированным или простым гражданам; последние в свою очередь делились по характеру их деятельности.

 

Процесс формирования афинского государства занял ряд столетий. Оп происходил на основе развития новых производственных отношений, в обстановке ожесточенной борьбы складывавшихся классов: имущих и неимущих, рабовладельцев и рабов, а также в борьбе владельцев промышленных мастерских и купцов против аристократии внутри самого класса рабовладельцев.

Связываемые с именами Солона и Клисфена конституционные установления и реформы завершили разрушение древнеафинских родовых организаций и оформили образование афинского рабовладельческого государства и его органов. Главная задача этого государства состояла в обуздании рабов, в принуждении их к труду. Рабы совершенно устранялись от участия в государственной жизни. Они были бесправны и приравнивались к средствам производства, к вещам. Государство как орудие подавления опиралось на отделенную от народа вооруженную силу, которая уже не совпадала с народом. Вооруженная сила, как и другие органы власти, формировалась по классовому принципу.

Итак, государство с самого начала своего существования выступило на историческую арену как продукт непримиримости классовых противоречий, как результат борьбы между классами, как орудие подавления эксплуатируемых, как орган, «который принуждал рабов оставаться в рабстве, удерживал одну часть общества в принуждении, угнетении у другой. Принуждать одну преобладающую часть общества к систематической работе на другую нельзя без постоянного аппарата принуждения. Пока не было классов — не было и этого аппарата. Когда появились классы, везде и всегда вместе с ростом и укреплением этого деления появлялся и особый институт — государство». (В. И. Ленин, Соч., т. 29, изд. 4, стр. 442)

 

Своеобразие возникновения государства у римлян, германцев и славян.

 

Процесс возникновения афинского рабовладельческого государства Энгельс называет классическим, так как он происходил на основе внутреннего развития, без воздействия извне в виде завоеваний, покорения одного народа другим.

У других народов в связи с иными историческими условиями развития этот процесс имел некоторые особенности. Так, например, у римлян в ходе развития члены родовых общин превратились в замкнутую родовую аристократию. Из переселенцев, прибывавших в Рим и его область из других мост, а также из населения покоренных, главным образом латинских, округов образовался многочисленный бесправный слой плебеев, стоявший вне старых римских родов, курий и племен. Земельные владения более или менее равномерно были распределены между populus romanus (собственно римлянами, принадлежавшими к основным римским родам и племенам) и плебсом. Торговля и промыслы сосредоточивались преимущественно в руках плебеев. Благодаря большой численности плебса и его военной выучке он стал громадной общественной силой, но бесправной. Борьба между плебсом и родовой аристократией привела в конце концов к распаду родовых учреждений Рима. В ходе этой классовой борьбы и в результате ее возникло римское государство. Это государство, как в Афинах, явилось орудием класса рабовладельцев для подавления рабов.

Своеобразие возникновения государства у отдельных народов связано и с тем, какая именно общественная формация возникает в результате разложения первобытно-общинного строя. Первоначальной, простейшей формой разделения общества на классы является разделение на рабов и рабовладельцев. Большинство народов прошло через эту ступень развития. Но не у всех народов рабство развилось в особую общественно-экономическую формацию.

Так, например, у германских народов процесс разложения первобытно-общинного строя совпал по времени с разложением рабовладельческой Римской империи и античного рабовладельческого общества в целом. Здесь переплетение и слияние двух экономических и социальных процессов — разложения рабовладельческого строя Римской империи, с одной стороны, и разложения общинно-родового уклада у завоевателей, у германских варваров, с другой стороны, — привели к возникновению феодализма и феодального государства. Ход экономического развития германских варварских народов разрушал общинно-родовой быт и родовые учреждения, а война, военные грабежи усиливали этот процесс. В ходе войн львиная доля награбленного доставалась верховным военачальникам, их помощникам и дружинам. Власть верховного военачальника постепенно становилась наследственной. Из выполнителей воли племен и народов эти военачальники стали узурпаторами, повелителями, монархами, королями, политическими выразителями интересов складывавшейся феодальной знати.

Своеобразный и длительный процесс разложения общинного строя у славянских народов также привел к возникновению не рабовладельческого, а феодального строя. Рабство не стало у славян господствующим способом производства. Первые формы государственности в новгородском и киевском княжествах (первая половина IX в.) были ближе к феодальному типу государства.

Процесс образования государства у восточных славян, в древней Руси, подтверждает общую, установленную марксизмом закономерность, что государство возникает как продукт непримиримости классовых противоречий. В VI—VII вв. первобытно-общинный строй у славян уже приходил в упадок, разлагался. На основе развития земледелия, ремесла, торговли шел процесс социальной дифференциации: возникали элементы рабства, преимущественно патриархального, росла экономическая зависимость крестьян-общинников от родовой и племенной рабовладельческо-феодальной знати, сосредоточивавшей в своих руках крупные земельные владения и рабов. Княжеские дружины обогащались за счет военных грабежей и работорговли. Формировалось купечество.

Между формировавшимся классом родовой, племенной рабовладельческо-феодальной знати и обогащавшимися за счет войн, грабежей и работорговли дружинниками князей, с одной стороны, и впадавшими в экономическую зависимость крестьянами-общинниками и городскими низами — с другой, разгоралась классовая борьба. Возникновение нового экономического базиса, основанного на антагонизме классов, и классовая борьба привели к разложению одних и перерождению других первобытно-общинных учреждений, к превращению их в государственные органы, стоящие над народом: князь, его дружина, совет при князе из бояр. Так возникали первые формы дофеодальных государств у восточных славян с центрами в Новгороде, Киеве, Полоцке.

И в Киеве, и в Новгороде, и в других городах древней Руси наряду с властью князя и его совета из военной и землевладельческой знати продолжало еще сохраняться вече как пережиток первобытно-общинного народовластия и строя военной демократии. Но это вече играло все более и более подчиненную роль и стало в конце концов орудием в руках привилегированного меньшинства, знати, возглавлявшейся князем.

 

Возникновение права.

 

Право, как и государство, является продуктом исторического развития. При первобытно-общинном строе отношения между людьми регулировались традицией, обычаями, передававшимися из поколения в поколение. Обычаи, выросшие из условий материальной жизни общества, определяли, что можно и чего нельзя делать, что хорошо и что плохо, и выражали общие интересы членов общины. Нарушение обычаев было поэтому редким явлением.

Но как только общество раскололось на классы, как только возникли противоположные интересы, обычай не мог уже регулировать поведение всех людей. Понятие хорошего и плохого, полезного и вредного, справедливого и несправедливого стало различным у различных классов.

Первобытное общество не знало, что такое кража, ибо оно не знало частной собственности. Став основой общественной жизни, частная собственность вызвала к жизни и его нарушение. Появилась кража.

Согласно родовым общинным обычаям нельзя было обращать в рабство своих сородичей. Но развитие экономических отношений, экономическая зависимость привели и к этому.

Разделение общества на классы и возникшее государство вызвали к жизни на место обычая право как принудительно-обязательные нормы поведения людей. В рабовладельческом обществе право открыто защищало и освящало господство и привилегии аристократической и денежной знати, принадлежность ей государственных должностей, эксплуатацию рабов и неимущих из среды свободного населения, а также бесправие рабов, т. е. подавляющего большинства народа. Закон о наказании за убийство в Греции и Риме не относился к рабам. Он защищал только рабовладельцев.

Поскольку право, как и государство, своим главным назначением имело защиту частной собственности от тех, кто ее не имеет, самые жестокие законы древности (а также в эпоху феодализма и капитализма) были связаны именно с защитой частной собственности. Таковы законы, приписываемые Дракону в Афинах, таковы законы древнего Рима.

Классовый характер права в рабовладельческом и феодальном обществе выступает более открыто, чем в капиталистическом обществе. Для характеристики классового существа права показателен сборник законов вавилонского царя Хаммурапи (около 2 тыс. лет до н. э.). «Если кто-нибудь повредил глаз у сына мужа, — гласит одна из статей сборника, — то повредят глаз ему [самому]». «Если он сломал кость у сына мужа, то сломают кость ему». Но если поврежден глаз у вольноотпущенника, то виновный должен уплатить мину серебра. Если поврежден глаз у чьего-либо раба, то виновный обязан уплатить владельцу раба половину его стоимости.

Такая же тарификация наказаний в зависимости от классовой принадлежности лиц устанавливалась и «Русской правдой», являющейся ранним выражением феодального права на Руси (XI—XIII вв.). «Русская правда» устанавливала возмещение за убийство «княжьего мужа», боярина —80 гривен; за убийство свободного человека — 40 гривен, а за убийство холопа и смерда — лишь 5 гривен. Многие статьи «Русской правды» посвящены вопросам розыска и возвращения беглых холопов их владельцу. Позднейший свод права — «Правосудие митрополичье» (XIII в.) не признает душегубством и преступлением убийство «пленного челядина» и возлагает на убийцу ответственность лишь перед богом.

 

5. Типы и формы государств

 

Типы государств различаются по их классовому содержанию, в соответствии с экономическим базисом, на котором возвышается государство в качестве политической надстройки. Исторически сменявшие друг друга типы государств — рабовладельческое, феодальное, буржуазное — отражали и выражали господство исторически сменявших друг друга эксплуататорских классов — рабовладельцев, феодалов, капиталистов. Государством нового типа является диктатура пролетариата.

Но в рамках каждого из типов государств имели и имеют место различные формы правления. Если тип государства зависит от исторически определенного способа производства, от того, какой класс стоит у власти, то формы, правления зависят от конкретно-исторических условий развития данной страны, от сложившегося соотношения классовых сил, а также от внешней обстановки.

Представители буржуазной социологии и юриспруденции, чтобы запутать вопрос о государстве, пытаются подменить вопрос о классовой сущности государства вопросом о его формах. Однако в действительности главным, решающим является вопрос о сущности государства.

 

Рабовладельческое государство.

 

Формы правления в рабовладельческом обществе в разных странах и даже в одной стране в разное время были различны, но тип государства был один — рабовладельческий.

«Во времена рабовладельческие,— пишет Ленин, — в странах наиболее передовых, культурных и цивилизованных по-тогдашнему, например, в древней Греции и Риме, которые целиком покоились на рабстве, мы имеем уже разнообразные формы государства. Тогда уже возникает различие между монархией и республикой, между аристократией и демократией. Монархия — как власть одного, республика — как отсутствие какой-либо невыборной власти; аристократия — как власть небольшого сравнительно меньшинства, демократия — как власть народа (демократия буквально в переводе с греческого и значит: власть народа). Все эти различия возникли в эпоху рабства. Несмотря на эти различия, государство времен рабовладельческой эпохи было государством рабовладельческим, все равно — была ли это монархия или республика аристократическая или демократическая». (В.И.  Ленин, Соч., т. 29, изд. 4, стр. 442).

Борьба партий в античном мире — сторонников аристократии и демократии в Афинах, республиканцев и сторонников Цезаризма в Риме — была борьбой фракций внутри класса рабовладельцев. Демократы и аристократы, республиканцы и монархисты в древней Греции и Риме одинаково не признавали рабов за людей и видели в государстве силу для подавления рабов.

 

Феодальное государство.

 

Гибель рабовладельческого способа производства привела к возникновению феодального способа производства и к смене рабовладельческого государства феодальным, крепостническим.

Формы крепостнических государств также были различны — главным образом монархические, отчасти республиканские (в торговых городах), но сущность их была одна: во всех странах феодально-крепостнического общества государство служило орудием внеэкономического принуждения крестьян к труду на помещика, орудием закрепощения и подавления крестьян и ремесленников.

Феодальное общество на первых ступенях своего развития характеризуется крайней раздробленностью хозяйственной жизни, отсутствием прочных экономических связей. Феодальное государство как политическая надстройка неизбежно отражает эту экономическую раздробленность и характеризуется политическим партикуляризмом, слабостью центральной королевской власти. Каждый крупный помещик-феодал не только эксплуатировал крестьян, но и творил суд и расправу над ними, был маленьким царьком. Он имел свои вооруженные отряды, своих палачей, экзекуторов. Крепостник-помещик «в любой момент мог бросить крестьянина в башню, где его тогда ждали пытки с тою же неизбежностью, как теперь ждет арестованного судебный следователь. Он бил его до смерти и, если хотел, мог приказать обезглавить его... И кто мог бы оказать крестьянину защиту? В судах сидели бароны, попы, патриции или юристы, которые хорошо знали, за что они получают деньги. Ибо все официальные сословия империи жили за счет эксплуатации крестьян». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. VIII, стр. 125—126).

Одной из характерных черт феодального общества и феодального государства является иерархия, сложная лестница подчинения. На вершине иерархической лестницы стоит глава государства — король (или великий князь, а затем царь на Руси), ниже — его вассалы: герцоги, удельные князья, бояре, бароны, графы и т. д. Внутри этой иерархической лестницы были свои сюзерены и вассалы. Являясь сюзереном по отношению к нижестоящим, данный феодал являлся вассалом по отношению к вышестоящему. Король, великий князь или царь — это первый среди равных феодалов, верховный сюзерен.

Одно из основных отношений феодального общества — пожалование сюзереном земли в лен своим вассалам и уплата дани — служило источником ссор, столкновений, бесконечных междоусобиц и войн, заполнивших собой все средневековье. Феодалы нуждались в короле для подавления крестьян, для защиты от внешних врагов и для защиты друг от друга, но все вместе они находились по отношению к королевской власти как его вассалы в состоянии почти непрерывного бунта. В этом заключена причина того, что в течение столетий в феодальном обществе действовали одновременно силы притяжения феодалов к королевской власти и силы отталкивания, причина непрерывной борьбы между королевской властью и вассалами. «Во всей этой всеобщей путанице королевская власть (das Konigtum) была прогрессивным элементом, — это совершенно очевидно. Она была представительницей порядка в беспорядке, представительницей образующейся нации в противоположность раздроблению на бунтующие вассальные государства». (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 445).

Феодальное право, обычное и писаное, закрепляло и освящало феодальные отношения. Имущественное классовое неравенство феодального общества закреплялось как неравенство сословий. Феодальное право открыто защищало привилегии первых двух сословий — дворянства и духовенства — и обрекало на бесправие третье сословие — народ и даже нарождавшуюся буржуазию, также входившую в третье сословие. Классовый характер феодального государства и права обнаруживался в том, что дворянство и духовенство освобождались от всяких налогов и повинностей. Зато на третье сословие возлагались всевозможные повинности, опутывавшие крепостного крестьянина и ремесленника.

По мере развития в недрах феодального общества торговли, ремесла, городов возникла потребность в преодолении феодальной раздробленности и в усилении королевской власти. В некоторых европейских странах раньше, в других позже, начиная с XIV в. возникает сначала сословно-представительная форма монархической феодальной власти, а затем абсолютная феодальная монархия. Усиливаясь, центральная монархическая власть опирается то на буржуазию против феодалов, то на феодалов против растущей буржуазии. Феодальная аристократия постепенно превращается в придворную знать абсолютного монарха. Государственный аппарат вырастает до колоссальных размеров. Своими щупальцами он пытался охватить все и вся. «Централизованная государственная машина, которая с ее вездесущими и сложными военными, бюрократическими, церковными и судебными органами, — пишет Маркс, — опутывает (своими петлями), как удав, живое гражданское общество, была впервые создана в эпоху абсолютной монархии как оружие нарождавшегося нового общества в его борьбе за освобождение от феодализма. Сеньориальные привилегии средневековых землевладельцев, городов и духовенства были превращены в атрибуты единой государственной власти, которая заменила феодальных сановников оплачиваемыми государственными чиновниками, передала оружие из рук средневековой челяди помещиков и корпораций горожан в руки постоянной армии, создала вместо пестрой анархии соперничающих средневековых властей упорядоченный план государственной власти, с систематическим и иерархическим разделением труда». («Архив К. Маркса и Ф. Энгельса», т. III (VIII), 1934, стр. 319—321).

Централизованная политическая власть — абсолютная монархия — в противовес феодальной раздробленности на известном этапе исторического развития была явлением прогрессивным. Товарищ Сталин в приветствии, посвященном 800-летию г. Москвы, писал: «Ни одна страна в мире не может рассчитывать на сохранение своей, независимости, на серьезный хозяйственный и культурный рост, если она не сумела освободиться от феодальной раздробленности и от княжеских неурядиц. Только страна, объединенная в единое централизованное государство, может рассчитывать на возможность серьезного культурно-хозяйственного роста, на возможность утверждения своей независимости. Историческая заслуга Москвы состоит в том, что она была и остается основой и инициатором создания централизованного государства на Руси». («Правда», 7 сентября 1947 г.).

Это положение о роли централизованной власти в период феодализма относится не только к России, но и к другим странам.

Феодальная абсолютная монархия, выступая в роли орудия борьбы против феодальной раздробленности, не переставала оставаться защитницей феодалов, их землевладения и привилегий, хотя и несколько урезанных. Как только экономическое могущество и политическое влияние буржуазии стало угрожать господству феодалов, королевская власть в Англии и во Франции в XVII и XVIII вв. выступила в защиту дворянства против буржуазии.

 

Буржуазное государство.

 

С развитием капиталистических производственных отношений буржуазия стала экономически господствующим классом, а это неизбежно должно было привести ее к политическому господству. Она достигла этого или в ходе более или менее решительных буржуазных революций (в Англии в XVII в., во Франции в XVIII в.), или же путем политического компромисса с приходившим в упадок дворянством (Германия в 1848—1870 гг.).

В ходе борьбы за завоевание власти буржуазия в XVII— XVIII вв. выступала против феодально-сословных привилегий, за буржуазные свободы, за «равенство» всех перед законом. Свои классовые интересы буржуазия выдавала за всенародные, за национальные. Эта иллюзия имела своим основанием то, что не только буржуазия, но и все эксплуатируемые народные массы были заинтересованы в устранении отжившего феодального абсолютизма и феодального права.

В результате победы буржуазных революций политическое господство дворянства сменяется более или менее полным поэтическим господством буржуазии. На смену феодальному государству приходит буржуазное государство. Однако буржуазия не ломает созданную дворянством государственную машину, а лишь совершенствует, приспосабливает ее к своим потребностям, к задачам упрочения и расширения базиса капиталистического общества.

Буржуазное государство во всех своих формах — от демократической республики до парламентской монархии или фашистской диктатуры — является организацией для подавления буржуазией пролетариата, - диктатурой буржуазии. Подобно тому как феодальное государство являлось политической надстройкой над феодальным экономическим базисом, буржуазное государство было и остается политической надстройкой над капиталистическим экономическим базисом. Буржуазное государство и буржуазные конституции призваны закреплять и защищать устои капитализма: частную собственность на орудия и средства производства, эксплуатацию пролетариата, господство буржуазии. Какие бы буржуазные или мелкобуржуазные партии ни сменялись у власти — республиканцы или демократы, консерваторы или лейбористы, христианские демократы или правые социалисты, фашисты или социал-демократы,— при всякой смене политическое руководство буржуазным обществом (диктатура) сохраняется неизменно за буржуазией. Это обеспечивается господствующими экономическими отношениями, а также буржуазными конституциями, устанавливающими ограничение прав трудящихся (имущественный ценз, ценз оседлости, возрастной ценз, лишение избирательного права женщин в ряде капиталистических стран, избирательный налог, образовательный ценз и т. д.) и практически устраняющими от решающего участия в политической жизни. Господство буржуазии, всевластие капитала обеспечивается специально подобранным государственным аппаратом, подкупом, средствами пропаганды, обманом и насилием.

Все буржуазные государства являются орудием насилия эксплуататоров над эксплуатируемыми и вместе с тем орудием угнетения буржуазией господствующей нации угнетенных наций. Все буржуазные конституции открыто или молчаливо исходят из неравноправия наций и рас, отражают и закрепляют это неравноправие.

 

Ограниченность и формальный характер буржуазной демократии.

 

По сравнению с феодальными порядками, со средневековьем буржуазная демократия представляла в свое время значительный шаг вперед в общественном развитии.

«Буржуазная республика, парламент, всеобщее избирательное право — все это с точки зрения всемирного развития общества, — говорил Ленин, — представляет громадный прогресс. Человечество шло к капитализму, и только капитализм, благодаря городской культуре, дал возможность угнетенному классу пролетариев осознать себя и создать то всемирное рабочее движение, те миллионы рабочих, организованных по всему миру в партии, те социалистические (а ныне коммунистические. — Ф. К.) партии, которые сознательно руководят борьбой масс. Без парламентаризма, без выборности это развитие рабочего класса было бы невозможно». (В. И. Ленин, Соч., т.. 29, изд. 4, стр. 449).

Идеологи буржуазии, в том числе правые социалисты, изображают буржуазную демократию как «чистую», «надклассовую» и «общенациональную» власть. При этом они ссылаются на записанные в буржуазных конституциях демократические свободы: свободу слова, печати, собраний и т. п., на равенство всех перед законом. Но какое может быть равенство между рабочим и капиталистом, между бедным и богатым, между сытым и голодным?! Ленин и Сталин разоблачили фальшь буржуазной демократии. Они показали, что буржуазная демократия есть демократия лишь для богатых, что разговоры о равенстве при капитализме, когда колоссальные богатства монополизированы буржуазией, а рабочий класс обречен на голод и нужду, на непосильный труд, на безработицу, — это ложь и обман. «Демократия для ничтожного меньшинства, демократия для богатых, вот каков демократизм капиталистического общества», — писал Ленин. (В. И. Ленин, Соч., т. 25, изд. 4, стр. 432). В обществе, разделенном на антагонистические классы, нет и не может быть равенства. Отмечая лицемерие буржуазной демократии и буржуазного «равенства», французский писатель Анатоль Франс саркастически заметил, что закон в своем величии одинаково запрещает как бедным, так и богатым ночевать под мостом и воровать хлеб.

Буржуазные свободы и права носят чисто формальный, фальшивый и лицемерный характер. Свобода собраний даже в самых демократических буржуазных республиках остается на деле пустой фразой, ибо все помещения для собраний принадлежат буржуазии, пролетариат не имеет своих зданий, не имеет досуга и поэтому он практически лишен возможности использовать это свое право, даже если оно и записано в буржуазных конституциях.

Чего стоят фразы буржуазных писак о свободе собраний в капиталистических странах, можно судить хотя бы по тому,  что в США выдающийся певец и прогрессивный общественный деятель Поль Робсон часто бывает лишен возможности давать концерты рабочим, так как буржуазия отказывается сдавать помещения под концерты с его участием. Погромные действия фашистских головорезов, ку-клукс-клановцев в США, де-голлевцев во Франции и тому подобного сброда в других странах лишают рабочих возможности свободно собираться и обсуждать политические вопросы. За посещение коммунистических собраний и собраний, организуемых прогрессивной партией, за пропаганду и агитацию в пользу мира, за запрещение атом кого оружия рабочие, служащие, ученые, артисты в США зачисляются в списки неблагонадежных, лишаются работы и высылаются из страны. Ленин писал: «Пока дела стоят таким образом, «равенство», т. е. «чистая демократия», есть обман. Чтобы завоевать настоящее равенство, чтобы осуществить на деле демократию для трудящихся, надо сначала отнять у эксплуататоров все общественные и роскошные частные здания, надо сначала дать досуг трудящимся, надо, чтобы охраняли свободу их собраний вооруженные рабочие, а не дворянчики или капиталисты-офицеры с забитыми солдатами». (В. И. Ленин, Соч., т. 28, изд. 4, стр. 438).

«Свобода печати» в условиях капитализма также есть обман. На деле «свобода печати» означает свободу для буржуазии отравлять сознание рабочего класса, ибо типографии, склады бумаги, информационные агентства находятся в монопольной собственности буржуазии.

Печать в буржуазном обществе — это одна из отраслей капиталистической индустрии, индустрии по идейному подавлению трудящихся. «Пресса Соединенных Штатов, — пишет Ф. Ландберг, автор книги «60 семейств Америки», — снизу доверху скупается и оплачивается богатыми семействами и является по существу их собственностью. Подлинных властителей американской прессы следует искать среди семейств мультимиллионеров». (Ф. Ландберг, 60 семейств Америки, Государственное издательство иностранной литературы, М. 1948, стр. 299). Морганы, Рокфеллеры, Ламонты, Говарды, Херсты — вот кто являются хозяевами прессы в США. В других капиталистических странах пресса также находится на полном откупе у буржуазии. Небольшое число газет коммунистических партий — это единственный голос подлинной правды в океане крикливой, насквозь лживой и продажной буржуазной печати.

Всеобщее, равное и прямое избирательное право, которым хвастаются идеологи буржуазии, на деле во всех странах капитализма является одним из средств господства буржуазии над пролетариатом. Нет и не может быть при капитализме действительного участия трудящихся масс в управлении страной, государством.

«...При самих демократических  порядках в условиях капитализма правительства ставятся не народом, а Ротшильдами и Стиннесами, Рокфеллерами и Морганами. Демократия при капитализме есть демократия капиталистическая, демократия эксплуататорского меньшинства, покоящаяся на ограничении прав эксплуатируемого большинства и направленная против этого большинства». (И. В. Сталин, Соч., т. 6, стр. 115).

На избирательные кампании магнаты капитала затрачивает колоссальные средства, миллионы долларов. Весь мощный аппарат буржуазной печати, радио, кино приводится в действие, чтобы сбить с толку избирателя, оглушить его, дезориентировать. Обман и подкуп, шантаж и запугивание избирателей, открытое насилие, террор против трудящихся, против негров в США — все пускается в ход, чтобы обеспечить победу 6уржуазным кандидатам в президенты или в парламенты. Магнаты капитала США субсидируют выборные кампании обеих буржуазных партий — демократов и республиканцев одновременно. Победа или поражение одной из этих партий не меняет положения вещей: капиталистические монополии выигрывают и в том и в другом случае, делают ли они ставку на осла (эмблема демократической партии США) или на слона (эмблема республиканцев).

Эксплуататорский классовый характер буржуазной демократии выражается и во внутренней и внешней политике правительств, и в составе представительных учреждений — парламентов, конгрессов. Например, в конгрессе США в 1948 г. среди 435 членов палаты представителей было: 230 адвокатов, 50 купцов, 23 фермера, 11 банкиров и 1 рабочий. Среди 96 сенаторов было: 60 адвокатов, 9 фермеров и 1 банкир. Эти адвокаты не только находятся в службе у капиталистических монополий, но многие из них сами являются капиталистами.

В индустриальной стране — США, где рабочий класс составляет большинство населения страны, он на протяжении десятилетий не был совсем представлен в конгрессе, а в 1948 г. представлен всего лишь одним депутатом. Крупные же капиталисты, составляющие ничтожную часть населения США, представлены и непосредственно и через своих адвокатов, и им принадлежит полное господство в конгрессе. Американский профессор Джемс Брис говорит:

«В американском сенате заседает очень много богатых людей; одни из них попали в сенат потому, что они богаты, другие стали богаты потому, что попали в сенат».

Буржуазия проводит своих избранников в парламенты, конгрессы путем подкупа и насилия, путем фактического устранения десятков миллионов трудящегося населения от участия в выборах. В США, например, в 1948 г. из 93 941 тыс. лиц избирательного возраста в выборах участвовало лишь 48 680 тыс., человек, т. е. около 52% от общего числа избирателей. Устранение населения от участия в выборах достигается в США установлением имущественного ценза, ценза оседлости, грамотности, введением специального избирательного налога, а также открытым террором, насилием против революционных рабочих, против негров, против лиц, оппозиционно настроенных к буржуазным партиям демократов и республиканцев. В 1942 г., во время выборов в Конгресс США, в 26 штатах из 48 участвовало в выборах только от 30 до 50%, в 14 штатах — от 2 до 28% избирателей. Так выглядит на деле всеобщее и равное избирательное право буржуазной демократии во всех без исключения капиталистических странах.

«Опыт парламентаризма во Франции и Америке,— пишет товарищ Сталин, — с очевидностью показал, что демократическая по внешности власть, рождающаяся в результате всеобщего избирательного права, на деле оказывается весьма далёкой и чуждой подлинному демократизму коалицией с финансовым капиталом. Во Франции, в этой стране буржуазного демократизма, депутатов избирает весь народ, а министров поставляет Лионский банк. В Америке выборы всеобщие, а у власти оказываются ставленники миллиардера Рокфеллера». (И. В. Сталин, Соч., т. 4, стр. 36).

Как американская буржуазия понимает демократию и свободное волеизъявление народа во время выборов, это она особенно наглядно продемонстрировала на примере «организации» выборов в послевоенной Греции, в Южной Корее, в Японии, а также на примере избирательной кампании в Италии. Во время парламентских выборов в Италии в 1948 г. правительство США ввело в итальянские порты свои военные корабли. Над «суверенной» Италией летали американские военные самолеты. Американская пресса и радио, католические попы и монахи твердили итальянским избирателям, что если они отдадут свои голоса коммунистам или партии социалистов, возглавляемой Ненни, то на Италию будут сброшены американские атомные бомбы, в Италию не будет доставляться хлеб, американские войска и флот выступят против Италии. Римский папа и все его черное воинство угрожали избирателям отлучением от церкви, если они будут голосовать за коммунистов, со всех амвонов католических церквей коммунистов предавали анафеме. Несмотря на это, партия коммунистов получила такое количество голосов, что ее фракция является одной из самых многочисленных в итальянском парламенте. И все же она устранена от участия в правительстве, а абсолютно лишенная влияния в рабочем классе предательская реформистская группа Сарагата вошла в состав итальянского правительства.

Во Франции коммунистическая партия во время парламентских выборов в 1946 г. получила относительное большинство голосов, фракции коммунистов стала самой многочисленной в парламенте. По всем правилам она имеет преимущественное право на формирование правительства. Но на деле она, по указке Уолл-стрита и 200 семейств — магнатов капитала Франции, устранена из правительства. Французское буржуазное правительство, французская буржуазия открыто, нагло, цинично попирают волю большинства французского рабочего класса. Такова буржуазная демократия на деле. «Нигде власть капитала, власть кучки миллиардеров над всем обществом не проявляется так грубо, с таким открытым подкупом, как в Америке. Капитал, раз он существует, господствует над всем обществом, и никакая демократическая республика, никакое избирательное право сущности дела не меняют». (В. И Ленин, Соч., т. 29, изд. 4, стр. 449).

Буржуазные парламенты являются говорильней, а действительные крупные политические вопросы решаются вне парламента: монополисты, банкиры, биржевики на своих тайных совещаниях решают вопросы о составе правительств, назначают и смещают министров, определяют внешнюю и внутреннюю политику правительства, принятие тех или иных законов.

«Сила капитала — все, биржа — все, а парламент, выборы — это марионетки, куклы...», — писал Ленин. (Там же, стр. 450).

Однако это не значит, будто рабочий класс может относиться безразлично к форме буржуазного государства. Рабочему классу не все равно, осуществляет ли буржуазия свою диктатуру в форме демократии или открытой, террористической, фашистской диктатуры. Буржуазно-демократическая парламентская республика используется рабочим классом для организации своих сил, для революционной борьбы за социалистическую демократию, за диктатуру пролетариата. Буржуазный парламент и выборы в него используются рабочим классом и его партией прежде всего как трибуна, как средство пропаганды и мобилизации масс для внепарламентской открытой революционной классовой борьбы.

 

Империалистическое государство.

 

Эпоха империализма знаменует собой обострение всех противоречий капиталистического общества, его загнивание и поворот буржуазии от демократии к реакции. Изменения в области экономической (господство монополий) не могли не привести к изменениям в области политической.

«Политической надстройкой над новой экономикой, над монополистическим капитализмом (империализм есть монополистический капитализм) является поворот от демократии к политической реакции. Свободной конкуренции соответствует демократия. Монополии соответствует политическая реакция... И во внешней политике, и во внутренней одинаково, империализм стремится к нарушениям демократии, к реакции. В этом смысле неоспоримо, что империализм есть «отрицание» демократии вообще, всей демократии...». (В. И. Ленин, Соч., т. 23, изд. 4, стр. 31).

Эти строки написаны Лениным в 1916 г.

Весь последующий ход экономического и политического развития буржуазного общества за три с лишним десятилетия полностью подтвердил научный анализ и прогноз Ленина. За это время процесс сращивания капиталистических монополий и буржуазного государства еще более усилился, монополистический капитализм во все возрастающей мере превращается в государственно-монополистический капитализм. Государственный аппарат уже не только в завуалированной, косвенной форме, а целиком и непосредственно подчинен капиталистическим монополиям. На важнейшие государственные посты, на должности министров капиталистическими монополиями все чаще выдвигаются буржуазные дельцы, банкиры, магнаты промышленности, генералы и адмиралы.

После второй мировой войны пост министра обороны в США занимал до 1948 г. Форрестол, бывший председатель крупной банкирской фирмы «Диллон Рид энд компани». Форрестол сошел с ума, был снят с поста министра. На смену ему пришел Джонсон — директор авиастроительной фирмы «Консолидейтед-Валти эйркрафт корпорейшн» и главного дочернего предприятия германского химического концерна «И. Г. Фарбенинду-стри» в США — «Дженерал анилойн энд филм корпорейшн». Э&меститель военного министра Уильям Дрейпер — банкир. Министр авиации Ст. Саймингтон — бывший председатель фирмы по производству радио- и электроаппаратуры. Министр финансов Дж. Снайдер — банкир. Государственный секретарь (министр иностранных дел) Ачесон — один из владельцев адвокатской фирмы, находящейся на службе у Моргана, Рокфеллера и Дюпона. Важнейшие посты в госдепартаменте (министерстве иностранных дел) США занимают банкиры, магнаты промышленности, генералы и адмиралы. В 1948 г. на важнейших постах в правительстве США сидело 17 генералов. Важнейшие дипломатические посты занимают военные. Бывший посол США в СССР Беделл Смит — генерал; назначенный вместо него в 1949 г. Кэрк — адмирал, ранее работал начальником управления военно-морской разведки.

Подобная этому картина сращивания государственного аппарата и финансового капитала, а также милитаризации государственного аппарата наблюдается и в других капиталистических странах. Буржуазный государственный аппарат разрастается до колоссальных размеров, высасывая из трудового народа жизненные соки. Усиление буржуазного аппарата — это прежде всего рост армии и флота, разведки и шпионажа, чиновничества, полиции и жандармерии, т, е. органов подавления и насилия. Военный бюджет США в 1950 г. в 20 раз превосходит военный бюджет 1939 г. Такой же процесс милитаризации, бешеной гонки вооружений происходит и в других капиталистических странах, подписавших агрессивный Североатлантический пакт.

Ленин писал в 1917 г.: «В особенности же империализм, эпоха банкового капитала, эпоха гигантских капиталистических монополий, эпоха перерастания монополистического капитализма в государственно-монополистический капитализм, показывает необыкновенное усиление «государственной машины», неслыханный рост ее чиновничьего и военного аппарата в связи с усилением репрессий против пролетариата, как в монархических, так и в самых свободных, республиканских странах». (В. И. Ленин, Соч., т. 25, изд. 4, стр. 382).

В связи с углублением классовых противоречий и в связи с подготовкой и развязыванием империалистических войн буржуазия отказывается даже от ограниченной, фальшивой, урезанной буржуазной демократии и переходит к фашизму. Фашистская диктатура — это террористическая диктатура наиболее реакционных, шовинистических, милитаристских групп империалистической буржуазии, подавление всяких демократических свобод.

Не случайно фашизм появляется в эпоху общего кризиса капитализма, когда капиталистическая система потрясена до самого основания, когда буржуазия уже не в силах удержать свое господство при помощи методов буржуазной демократии.

Переход от буржуазной демократии к открытой террористической диктатуре — к фашизму есть выражение слабости, неустойчивости и гнилости капитализма, показатель неспособности буржуазии управлять старыми методами. В условиях обострения классовых противоречий буржуазия обнажает свое звериное лицо, отбрасывает демократические покровы своей диктатуры, уничтожает элементарные демократические права и переходит к открытому террору, к расправам над рабочим классом, над его партией, над прогрессивными деятелями.

Переход буржуазии к фашистской диктатуре происходит прежде всего в тех капиталистических странах, где наиболее остры и глубоки классовые противоречия, и где империалистическая буржуазия стремится путем террора и путем империалистических войн разрешить эти противоречия. Так было в 1922 г. в Италии, в 1933 г. в Германии, а затем и в ряде других капиталистических стран.

Усиливающаяся ныне фашизация буржуазного государства в США и в Англии связана прежде всего с подготовкой монополистическим капиталом этих стран к третьей мировой войне, к войне против СССР и стран народной демократии. Чем больше продажная капиталистическая печать США и Англии (а также Франции и Италии) кричит о защите демократии, о борьбе против «тоталитаризма», тем больше на деле эти страны скатываются к фашизму, превращаются в полицейские государства.

В Соединенных Штатах Америки все более усиливается разгул реакции, поход против рабочего класса и коммунистической партии. Из государственного аппарата удалены все прогрессивно мыслящие деятели. Террористические военизированные банды ку-клукс-клановцев и им подобных разгоняют собрания трудящихся, подавляют силой забастовки рабочих, громят помещения компартии, травят честных, прогрессивно мыслящих людей, не оболваненных реакционной прессой. Подобно тому, как это было в гитлеровской Германии, в США установлен режим национального гнета и террора в отношении негров и всех не исконных американцев, в стране процветает антисемитизм, идеология национальной и расовой исключительности. Буржуазно-демократическое государство США ускоренным темпом превращается в террористическую фашистскую диктатуру с «демократическим» фасадом.

Правящие круги США и Англии стоят ныне во главе мировой империалистической реакции и во всех капиталистических странах насаждают реакционнейшие фашистские и полуфашистские режимы, ставя своей целью задушить революционное рабочее движение и национально-освободительную борьбу угнетенных народов.

Победа фашизма не является неизбежностью. Исторический опыт свидетельствует, что буржуазии удается уничтожить элементарные демократические права и установить фашистскую диктатуру лишь там, где рабочий класс расколот, где часть рабочих идет за предателями рабочего класса — правыми социалистами. Если рабочий класс сплочен, организован, он в состоянии своей революционной борьбой предотвратить установление буржуазией фашистской диктатуры.

Важнейшая задача рабочего класса и его марксистских партий в капиталистических странах состоит в мобилизации сил на революционную борьбу против империалистической реакции, против фашизма. На пути рабочего класса в его борьбе против империалистического государства, против фашизма, стоят правые социалисты.

Правые социалисты, раскалывая рабочий класс, ослабляют его силы и тем самым прокладывают дорогу фашизму, являются проводниками фашизма и фашистской реакции. Именно поэтому правые социалисты на деле являются социал-фашистами. Правые социалисты и фашисты родственны друг другу и по своим идеологическим, теоретическим взглядам, и те и другие рассматривают буржуазное государство как надклассовое. И те и другие отрицают непримиримость противоречий между пролетариатом и буржуазией, проповедуют классовый мир между ними. Фашисты и правые социалисты одинаково враждебны марксизму и социализму. Для обмана масс фашисты и правые социалисты не прочь прикрыться маской «социализма», называют себя защитниками трудящихся. На деле же и те и другие — слуги и защитники буржуазии, финансового капитала.

Правые социалисты, когда они приходят к власти, подобно фашистам прибегают к вооруженным расправам над революционными рабочими. Об этом свидетельствуют расстрелы рабочих «социалистическими» министрами во Франции, в Англии, в Финляндии и других странах. В то же время правые социалисты фарисейски внушают рабочим, будто рабочие могут мирно овладеть буржуазным государством, использовать его для своих целей.

Было время, когда правые социалисты на словах признавали марксистское учение о государстве, фальсифицируя и опошляя это учение на деле, выбрасывая из него главное: необходимость слома буржуазной государственной машины и установления диктатуры пролетариата. В настоящее время правые социалисты полностью и открыто порвали с учением марксизма вообще, с учением марксизма о государстве в особенности. Они цинично объявляют учение Маркса и Энгельса о государстве, о диктатуре пролетариата устаревшим, проповедуют самые реакционные буржуазные пошлости о надкласcoвом характере государства, призывают рабочий класс не к слому, не к уничтожению буржуазной государственной машины, а к «мирному» «овладению» ею при помощи всеобщего избирательного права.

Однако рабочий класс все больше и больше распознает внутреннюю неразрывную связь между экономическим гнетом и сущностью буржуазного государства как органа буржуазии, направленного на подавление трудящихся. Исторический опыт революционной борьбы рабочего класса во всех странах полностью разоблачил лживость учений правых социалистов о государстве. Вековой опыт борьбы рабочего класса учит, что, не уничтожив буржуазную государственную машину, нельзя уничтожить капитализм и проложить дорогу социализму.

 

* * *

 

Итак, различные типы и формы государства и права представляют собой надстройку над тем или иным исторически определенным экономическим базисом. Государство и право — явления исторические, они существуют не вечно.

Современное государство во всех капиталистических странах, независимо от различия его формы, представляет собой диктатуру буржуазии.

Главная задача рабочего класса капиталистических стран состоит в том, чтобы уничтожить буржуазное государство я заменить его своим государством—диктатурой пролетариата.

Великие учители рабочего класса Маркс и Энгельс, Ленин и Сталин научно доказали, что пролетариат не может буржуазную государственную машину использовать для своих целей. Буржуазная государственная машина приспособлена для угнетения рабочего класса, трудящихся. Она в корне враждебна рабочему, классу. Он должен ее сломать, разрушить и создать свою собственную, пролетарскую государственную машину, опираясь на которую он может подавить буржуазию, уничтожить капитализм и построить социализм. Этому учит победоносный опыт борьбы рабочего класса СССР и стран народной демократии.