Из речи т. Гуревича. 28 февраля 1937 года

Андреев. Слово имеет т. Гуревич (Наркомтяжпром). Следующий — т. Багиров.

Гуревич.

Товарищи, я бы хотел подчеркнуть только несколько моментов в связи с тем, что основные вопросы были достаточно подробно освещены в докладе т. Молотова и в докладе т. Кагановича. Прежде всего, я бы хотел подчеркнуть следующий вывод, который напрашивается из уроков вредительства. Одним из лучших методов борьбы с вредительством является организация стахановского движения и организация борьбы за высокие технические нормы использования оборудования.

Я бы хотел здесь привести несколько примеров того, как это делал т. Серго. Я возьму такую область, как химия, которая больше всего была подвержена воздействию вредителей. Тов. Молотов уже рассказывал об этом, как т. Серго поставил вопрос об интенсификации в химической промышленности, и прежде всего по линии производства серной кислоты. На опыте борьбы за высокие технические нормы в черной металлургии т. Серго обратил внимание на то, что сернокислотные заводы дают разные показатели съема серной кислоты с каждого куба сернокислотных башен. Когда он ближе подошел к этому делу, он созвал совещание начальников сернокислотных цехов, где этот вопрос был резко поставлен, и в результате в этой отрасли, где усилия вредителей были направлены на то, чтобы сорвать производство серной кислоты, производственная мощность, которая раньше была записана в 1250 тыс. т, выявилась в 2 млн. т на тех же агрегатах. Уже сейчас, в 1937 г., производственная программа по сернокислотной промышленности записана в 1650 тыс. тонн. Но до сих пор сернокислотная промышленность испытывает большие затруднения из-за того, что она не имеет развитой сырьевой базы, так как последняя строилась под заниженные производственные мощности заводов.

То же самое в области анилинокрасочной промышленности. В 1934 г. работниками Главоргхимпрома были предъявлены требования на очень большие капиталовложения, что было отвергнуто т. Орджоникидзе. Был поставлен вопрос о приведении в порядок того оборудования, которое имеется на заводах. Благодаря этому за 3 года — 1933, 1934, 1935 гг.— почти на тех же производственных агрегатах эта промышленность удвоила выпуск своей продукции. То же самое и по хлорной промышленности. Об этом т. Молотов уже рассказывал. Были предъявлены требования значительно увеличить капиталовложения в хлорную промышленность и другие отрасли, с ней связанные. Были предъявлены требования на капиталовложения в 1300 млн. рублей. Эта цифра была расценена т. Серго как желание запугать нас в деле разворота производства хлора. Председатель комиссии, который подсчитывал эти цифры, был снят с работы. Были вызваны начальники хлорных цехов и вместе с ними было установлено, что тех же результатов можно добиться при значительно меньших капиталовложениях — в 350 млн. рублей.

То же самое мы имели в ряде других отраслей производства. Известна, например, борьба за развитие производства шарикоподшипников, благодаря чему резко изменился выпуск шарикоподшипников на 1-м ГПЗ с 24 млн. до 36 млн. штук в год.

Достаточно всем хорошо известна исключительная по яркости борьба, которая велась под руководством Серго в черной металлургии. Здесь т. Молотов об этом уже говорил. Ясно, что тот факт, что т. Серго таскал металлургов из года в год все к более и более трудным задачам, не давая успокаиваться ни одной минуты на том, что уже достигнуто, и это предостерегало проникновение врагов, они не имели больших возможностей вредить в ней. Это не значит, что нет отдельных участков в черной металлургии, где есть вредительство, это не значит, что там не было или сейчас еще нет отдельных вредительских групп, которые пакостят. Но те основные установки, которые были даны всем хозяйственникам и всему инженерно-техническому персоналу черной металлургии, помогли разбить врага, пытавшегося той или иной практикой или теорией затормозить борьбу за высокие нормы использования мощностей.

Ясно, что неустанная борьба за самые высокие в мире нормы использования оборудования должна и впредь служить важнейшим методом в области организационно-хозяйственного руководства, применение которого должно предостеречь от возможного вредительства в промышленности в будущем. (Сталин. Этого недостаточно.) Этого недостаточно. Это только одна из задач. Эта задача — одна из важнейших. В борьбе за ликвидацию последствий вредительства и в предупреждении нового возможного вредительства большую помощь окажет славная армия мазаев, чайковских и других сталеваров, доменщиков и стахановцев всех других отраслей промышленности. Эти люди при хорошем руководстве со стороны хозяйственников и инженерно-технического персонала закроют все щели, которые имеются, для того чтобы не дать фашистско-троцкистской сволочи никуда проникнуть.

Я скажу еще несколько слов о коксохимической промышленности, о чем сейчас говорил т. Саркисов. В коксохимической промышленности химическая часть, безусловно, страшно запущена. Раскрыли нам глаза на возможность развития химической части в коксохимических цехах опять-таки стахановцы. Я помню, как вместе с т. Саркисовым в апреле прошлого года мы провели отраслевое совещание по решению декабрьского пленума ЦК партии (1935 г.). На этом совещании были выявлены новые технические возможности, и совершенно неожиданно для нас мы обнаружили, что самые большие возможности имеются не в коксовых цехах, а в химических цехах, о которых вредители говорили и негодяй Логинов, в частности, до сих пор продолжает говорить не всю правду перед следственными органами. Вредители в своих показаниях утверждают, что все дело будто бы в запоздалом вводе химических цехов. Это только часть правды. Это имело место и это нанесло ущерб развитию коксохимической промышленности, но это не главное.

Главный ущерб нанесен, и он еще до сих пор не ликвидирован, по линии плохого использования уже действующих химических цехов. Мы имеем малый выход химических продуктов из того угля, который загружается в наши коксовые батареи. Мы имеем большие потери. В 1936 г. по южной коксохимии мы потеряли 4,6 тыс. т аммиака из-за несвоевременного ввода в строй химических цехов, а 14,7 тыс. т — из-за того, что улавливание аммиака не поднималось выше 0,18% против 0,28%, по меньшей мере, возможных. То же по бензолу. Все усилия вредителей, наверняка, были направлены на то, чтобы запустить действующие цеха, дезорганизовать технологический процесс, запустить аппаратуру — скруббера, холодильники, тепло [обменники] и т. д. и т. п. Довели дело до того, что 25–30% аппаратуры запустили, а главное, забивались головы работников коксохимии вредительскими теориями насчет того, что без коренной реконструкции ничего нельзя якобы сделать, или вредительскими «теориями» о якобы малом содержании аммиака и бензола в газе и т. д. и т. п.

Хочу далее особо подчеркнуть, что слишком мало сделано по развитию стахановского движения в угольной промышленности, цветной металлургии и химии, т. е. как раз в тех отраслях, где были сосредоточены усилия вредителей. И особенную тревогу должно вызвать у нас, у работников тяжелой промышленности, отставание угольной промышленности, которое сейчас буквально связывает развитие всей тяжелой промышленности и всего народного хозяйства в целом. Поэтому особое внимание мы должны обратить на угольную промышленность, химию и цветную металлургию.

Далее, сами задачи стахановского движения и борьба стахановцев и хозяйственного персонала должны быть несколько расширены. Все усилия до сих пор были сосредоточены на более интенсивном использовании оборудования, но мы слишком либерально относились к состоянию самого оборудования, что остается в тени при развороте стахановского движения сейчас. А мы видим на уроках вредительства в тяжелой промышленности, что в эту щель пролезал враг. Например, в химических цехах запускали аппаратуру и этим подрывалась вся работа химической промышленности.

Насчет чистоты. Разлить смолу на коксохимическом заводе, это значит облегчить возможность врагу организовать пожар всего цеха и вывод его из строя. А такие вещи имели место. Стало быть, задачи стахановского движения надо расширить, включив сюда не только вопросы наиболее интенсивного использования оборудования, но и вопросы состояния оборудования и его своевременного ремонта. И еще вопрос, который точно так же должен быть связан с задачами стахановского движения,— это насчет регламентации технологического режима. Об этом сказано в проекте резолюции пленума ЦК, и этот вопрос является чрезвычайно существенным. Если имеется твердая технологическая инструкция, никакой вредитель не сможет дезорганизовывать технологию и разрушать аппаратуру в химических цехах, потому что этого не позволят аппаратчики, наши рабочие, начальники смен, советские инженеры. А отсутствие технологического порядка, который должен быть законом для производства, безусловно, создает возможность вредителю проникнуть в эту щель и сделать то, что ему нужно. То же самое по линии качества продукции.

К сожалению, и в черной металлургии мы имеем такого рода технологические инструкции только по линии производства особенно квалифицированных видов металла. Но такие технологические инструкции мы должны распространить на подавляющую часть сортов металла, потому что наличие такого рода инструкций, которые становятся законом для каждого рабочего, для каждого мастера, суживает возможности наносить вред и по этой линии, а качество нашей продукции, конечно, имеет огромное значение. Это ясно без лишних слов. (Косарев. Сами инструкции могут быть вредительскими.) Я ожидал такого рода реплику. Могут сказать, что инструкции могут быть вредительскими, но инструкция должна быть проверена хозяйственными организациями, как следует. Могут далее сказать, что эти инструкции могут связать по рукам всякое техническое новаторство, но это тоже неверно. Техническое новаторство тоже должно быть организовано; оно ничего общего не имеет и не может иметь с беспорядком в цехах. Твердый технологический порядок обязательно должен быть в любом цеху. (Голос с места. Бывают хорошие инструкции, но они как следует не выполняются.)

Еще один организационно-хозяйственный вопрос, который я хотел затронуть. Это вопрос относительно охраны труда и техники безопасности. Ведь это факт, что было нарочитое нарушение правил горных работ, организация аварий с человеческими жертвами. Хозяйственники себя успокаивали тем, что это, мол, обычные технические неполадки. Серго об этом говорил на совещании начальников главков 8 февраля: «Многие из нас на фоне наших успехов успокоились, и что же? Тут авария случилась на шахте, угробили 10–15 человек. Ну, угробили. Неполадки технические. А вы помните, многие из вас старые большевики, революционеры. Когда в Донбассе была одна авария, несколько человек погибло, сколько шума было нами поднято. А у нас сейчас погибло 20 человек. Этих людей вытаскивают из шахты, кладут в гробы, хоронят и пишут: «Настроение рабочих приподнятое, все спустились в шахту и работают». Это говорит о том, что души нет, если 10 человек погибло или 1 человек погиб, все должно переворачиваться внутри человека. Это не чужие люди, это наши братья. А есть ли это у нас? Нет, притупилось. Это есть та ржавчина, которая начинает заливать нас. Это очень опасная ржавчина. Это явный признак бюрократизма».

Вот почему, товарищи, мы должны по линии техники безопасности очень сильно перестроиться. Мы должны и организационные выводы из этого сделать, потому что наши органы, которые этим занимаются, слишком слабы. И еще один организационно-хозяйственный вопрос, который, по моему мнению, следует затронуть. Вредители, как мы видели, стремились создать диспропорцию между подготовительными и очистными работами в угольной промышленности и между отдельными производственными звеньями внутри химии. Но это не исчерпывается одной химией и одной угольной промышленностью. Мы должны позаботиться о том, чтобы такого рода разрывы во всей промышленности не создали условий для дальнейшего вредительства. Я говорю о всевозможного рода узких местах, причем речь идет не о такого рода узких местах, как нехватка никеля, олова или других редких металлов, на что сейчас обращается специальное внимание, а я говорю о мелких узких местах, которые часто выпадают из поля нашего зрения.

Вот я приведу такой разительный пример: отсутствие резиновой ленты нанесло значительный ущерб угольной промышленности, коксохимической промышленности, рудной промышленности, цветной металлургии. Резиновая лента отсутствовала уже год или полтора года, мы бились над этим делом, а теперь выясняется, что производство резиновой ленты, которое находилось в ведении Главрезины, где ряд лет работал Биткер, сознательно срывалось этим вредителем. Новые люди, взявшиеся за это дело, быстро расшивают это узкое место, и мы таким образом сразу имеем возможность ликвидировать этот недостаток. И не только это узкое место, у нас есть ряд запущенных участков вроде метизов, например. Один из выводов, который напрашивается из уроков вредительства, заключается, в частности, в том, что мы не должны допускать, чтобы эти мелкие узкие места оставались хронически узкими.

Таков, товарищи, круг организационно-хозяйственных вопросов, которые я хотел осветить. Но главное не в них. Главное в тех партийно-политических выводах, которые были сделаны тт. Молотовым и Кагановичем. Я хочу отметить только следующие моменты. Среди хозяйственников имеют место такого рода настроения, что, мол, вредительство имеет сравнительно небольшой масштаб или вредительство коснулось лишь нескольких отраслей и поэтому слишком большого значения урокам вредительства придавать не надо. (Постышев. Мало самокритики у вас, очень мало.) Надо полагать, т. Постышев, что после этого пленума ЦК хозяйственные кадры тяжелой промышленности, безусловно, все выводы сделают.

Серго сам говорил незадолго перед своей смертью, в чем разница между периодом Шахтинского процесса и периодом теперешним. Он говорил: во время Шахтинского процесса у нас не было своих кадров, поэтому вредительство было тогда возможно. У нас теперь есть свои кадры, поэтому вредительство было бы невозможно, если бы эти кадры были бы партийно отточены, если бы эти кадры были бы партийно оформлены, если бы самокритика была бы развернута вовсю, если бы мы наши недостатки вытаскивали бы ежедневно... (Косиор. Это Серго говорил?) да, да ...если бы не останавливались на наших успехах, а каждый день вытаскивали бы все новые и новые задачи, если бы мы поняли, что этот процесс троцкистского центра относится не только к двум или трем отраслям, а относится буквально ко всей промышленности.

У части хозяйственников в связи с большой волной самокритики на заводах, безусловно, имеется некоторое, ну, как бы сказать, замешательство, люди стали в стороне и заняли позицию самообороны против отдельных неправильных обвинений. Такая позиция части хозяйственников является вредной, безусловно, что эта позиция должна быть быстрее ликвидирована, безусловно, что хозяйственники сами должны взять в свои руки самокритику, безусловно, что они сами должны стать одними из основных организаторов этого дела на заводах. (Косиор. Судя по вашей речи, это будет очень не скоро еще.) Я не знаю, почему Вы так думаете. (Косиор. Это впечатление такое.)

Безусловно, что главное сейчас — это сделать упор на партийность хозяйственных кадров. Мы не можем сейчас расценивать ряд чисто технических вопросов, так сказать, только с технической точки зрения. Опыт раскрытия этого вредительства показал, что ряд технических вопросов, по сути дела, является вопросами политическими, и так надо поставить эти вопросы перед всеми хозяйственниками и всем инженерно-техническим персоналом. Если бы подход хозяйственников и инженеров был более острым, скажем, по вопросу относительно лучшей разработки горных пластов в Кузнецком бассейне, то там не было бы такого положения, что создавались нарочито газовые мешки, в которых потом душили рабочих. Если бы люди с большей заостренностью, с большей остротой подходили бы к любому техническому вопросу и расценивали бы его не как простой технический вопрос, а как вопрос политический, то, разумеется, не было бы такого положения, что наши инженеры — советские люди,— сидя в этих шахтах, работая в этих шахтах не заметили бы тех вредительских актов, которые проводились в Кемерове или в других местах.

Вот, товарищи, почему эти вопросы партийно-политического воспитания хозяйственных кадров являются основными и главными. Главное — в политической заостренности, главное — в том, что к технике должна быть прибавлена политика. Это вне всякого сомнения. Главное — в том, что хозяйственники должны значительно более полно жить жизнью масс, чем они живут до сих пор. Главное — в том, что самокритика должна быть развернута вовсю, должна быть не только поддержана хозяйственниками, но возглавлена ими и организована. Ясно, что это есть основной метод для того, чтобы не позволить врагу пролезать впредь в щели нашего хозяйственного аппарата.