Донесение начальника политотдела 11-й стрелковой дивизии Гладышева начальнику политуправления Ленинградского военного округа И.Е. Славину о продовольственных затруднениях в стан. Уманской Северо-Кавказского края. 29 апреля 1933 г.

29 апреля 1933 г.

Совершенно секретно

Из стан. Уманской от красноармейцев, командированных из частей дивизии, поступают письма о тяжелом положении с питанием. Вначале эти письма были более спокойные. Копии трех таких писем я посылал т. Не-мерзелли. В последнее время стали поступать письма более резкие. Для примера копии двух писем прилагаю. Все эти письма говорят о том, что красноармейцы переживают затруднения с питанием.

Я доносил о приезде из стан. Уманская быв. красноармейца Проскурякова. Сейчас получены два приговора трибунала Кавкорпуса СКВО, осудившего двух красноармейцев дивизии за дезертирство из колхоза. Председатель военного трибунала корпуса информировал меня о положении с судимостью Проскурякова. На основании этой информации мной отдано приказание: Проскурякова зачислить обратно в часть и содержать как находящегося под судом.

Считаю, что вопрос о положении красноармейцев в стан. Уманской требует постановки его с Вашей стороны перед соответствующими органами, т.к. мне кажется, что вопрос об обслуживании красноармейцев разрешен не в полной мере.

Приложение: копии двух писем.

Начальник политотдела 11-й с.д. Гладышев

Резолюция: «Нач. ПУ РККА т. Гамарнику. Считал бы целесообразным принятие каких-нибудь мер, хотя бы с нашей стороны, по материальной помощи организованным красноармейским колхозам на Северном Кавказе (стан. Уманская и Притавская). Нач. Славин».

Приложение

Письмо бывшего красноармейца Исупова военкому 32-го стрелкового полка о положении в красноармейском колхозе

8 апреля 1933 г.

Здорово, товарищ военком 32 с.п.

Привет от Исупова. Во-первых, хочу Вам передать большевистский привет, а дальше сообщу, как мы в настоящее время живем. Живем очень плохо, почти по суткам живем голодные. Сейчас сеем, сеять не на ком, лошадей в бригаде 17, посеяли 60 га, лошади стали, не ходят, приходится пахать и сеять на людской силе. Хлеба дают, что корм, 400 г на день.

Эх, знал бы, что я помру здесь от голода и скоро, то покончил бы сам себя. За что нас сюда выгнали. По крайней мере, я в армии отслужил два года, не имел ни одного взыскания, а сейчас приходится сидеть почти голодным. Мы на Вас, товарищ военком, жалуемся, и будем писать заявление военному прокурору, чтобы нас снабжали или вернули обратно в часть. Подумайте, всю конскую работу приходится работать, да если бы сытый, то еще ничего, но голодные по 7 км таскаем зерно посевное в степи. Вот как Вы нас здесь заставили работать, как словно заключенные, каторжные, с 4-х часов и кончить работу в 10 часов и не видали выходных дней, как день прогулял, так пять трудодней штрафу.

За что боролись наши отцы, за облегчение труда, а мы сейчас насилу таскаем ноги, не то, что таскать на себе борону 4 ч. или плуг.

Но мы до осени как-нибудь прожили бы, но наши-то семьи за что здесь погибают, едят хлеба 200 г, а хлеб мы Вам пошлем в посылке на пробу, наверно, наши бы свиньи в части не стали бы есть. Я определенно заявляю, пущай судят, живу только до осени, только если останусь жив. Вот какая нам пришла жизнь, что от голода десятки помирают каждый день.

Пока до свидания. Почему-то Вам с нами неохота знаться, и напишите нам ответ. Наверное, Вам стыдновато, как Ваши бойцы просят от Вас помощи. До свидания. Ждем ответа.

Исупов

Письмо бывшего красноармейца В.Г. Шустикова командиру о положении в красноармейском колхозе

11 марта 1933 г.

Добрый день, Васев.

Посылаю свой колхозный привет и желаю Вам всего хорошего.

Вот, товарищ командир Васев, хочу Вам подчеркнуть по-товарищески несколько слов. Я Вам присылал письмо, как приехал сюда, и ответа не получил, не знаю, Вы получили, нет, от меня.

Так вот, товарищ Васев. Зачем меня завербовали. Вы говорили, что там будет очень хорошо жить, но это все неправда. Я живу в настоящее время очень плохо, так плохо, что в жизни не встречался с таким положением. Кормят нас совсем плохо, хлеб дают на трудодень 600 г, а хлеб очень плохой, пекут из отруби, такой хлеб у нас дома пекли только лошадям и то еще лучше, не как здесь, совсем сырой, 600 г маленький кусочек. Продукты совершенно ничего не дают, еле-еле уже ноги таскаем, работать очень здорово придется. Работать-то бы мы работаем, но кое-как ноги таскаем. Если обратно приехать в армию — примут или нет. Я обратно хочу ехать.

Вы говорили, что скот кулацкий там есть, но никакого скота нет. Нашей бригаде надо засеять 900 га, а лошадей только 16 штук и то кое-как тоже ходят, как и люди, кормить тоже нечем, а тракторы пока нашей бригаде пахать не начинали, применяем людской труд тягловой силы. По агроплану надо было сев кончить 13 марта, а сегодня уже 11 марта, а у нас засеяно только 14 %. Хлеб дают на деньги. Нечем уж стало выкупать. Махорки нет, покупаем самосадку по рублю стакан. Как приехали, махорки ни разу не давали.

Очень уж много народу обратно убежали отсюда, потому что невозможно жить, и еще много, наверное, удерут. Как-нибудь хоть из Красной армии подействовать, улучшить питание красноармейского колхоза, а то, что преподавали на политзанятиях, теперь думается, что забивали только головы.

Больше писать особенно нечего. По получении моего письма, пишите ответ. Буду ждать. Остаюсь от сего письма жив и здоров, того и Вам желаю. Пока до свидания. Адрес: Северо-Кавказский край, Павловский р., стан. Уманская колхоза им. Шеболдаева, бригада 7-я, Железнодорожная улица, д. № 10, Шустикову Валентину Григорьевичу.