Глава восьмая. Агитация и пропаганда.

Отсутствие системы и планомерности. - Телеграфные агентства Ген. штаба в Копенгагене, Стокгольме и Бухаресте. - Их назначение. - Результаты. - Ликвидация. - Выпуск агитационно-пропагандистских брошюр и листовок. - Агитация против добровольной сдачи в плен и дезертирства. - Проект профессора Р. И. Венгловского. - Субсидирование корреспондентов газет нейтральных стран. - Инспирация прессы. - Фронтовые "Вестники". - Бюро печати при Ставке. - Агитационная литература вместе с хлебом.

Об этом средстве борьбы русский Ген. штаб, как это мы видели при рассмотрении его попыток активной разведки, имел довольно смутное представление и в большинстве случаев смешивал ее с активной разведкой, хотя когда-то русские довольно успешно применяли пропаганду.

Так, например, еще Александр I всеми способами стремился придать войне с Наполеоном не только всенародное, но еще и религиозное значение. Наряду с манифестами, исходившими от самого царя с целью поднять народный дух, духовенству официально предписывалось внушать народным массам, что в войне с Францией - дело идет о Зените православной веры. С совершенно юмористической серьезностью святейший синод извещал, что Наполеон вошел в соглашение и состоит в союзе с "ненавистниками имени христианского и пособниками всякого нечестия, - иудеями", и даже, как, оказывается, задумал кощунственно похитить для собственного своего употребления "священное имя мессии". Но в то время даже и такая смешная наивно примитивная агитация имела свой успех и значение, ибо соответствовала духу времени и темноте народных масс.

Агитационно-пропагандистская деятельность велась и в последнюю войну, но велась весьма слабо и разрозненно, отдельными толчками и скачками, без системы и планомерности, не серьезно. Сейчас мы постараемся остановиться на отдельных, более крупных, попытках Ставки и Ген. штаба в области агитации и пропаганды.

В 1915 г. Генеральный штаб совместно со Ставкой создал в Бухаресте, Стокгольме и Копенгагене телеграфные агентства под названием "Нордзюд". Эти агентства должны были снабжать нейтральную прессу благожелательной для России информацией и, прикрываясь этим невинным названием, собирать сведения о Германии и Австрии и сообщать их Ген. штабу под видом агентских телеграмм. Здесь эти данные обрабатывались, редактировались и передавались в Ставку. Но так как офицер Владиславов, обрабатывавший эти сведения в Ген. штабе, состоял одновременно сотрудником кадетской газеты "Речь", то они попадали и в эту газету. Ставка к этим сведениям "Нордзюда" относилась весьма подозрительно, считая их или всем известными, или неверными.

Датский "Нордзюд" в начале февраля 1916 г. доносил, что его дела идут успешно, что за исключением двух газет, явно германофильских, все остальные получают и печатают его бюллетени, а это - 140 датских газет и журналов, из них 15 столичных и 125 провинциальных.

Шведский "Нордзюд" извещал, что его деятельность все развивается, что уже 30-40 провинциальных газет пользуются его бюллетенями, что налажены отношения с телеграфным агентством " Пресс-Централет" и т. д.

Тратили эти "Нордзюды" в среднем по 5.000 руб. в месяц каждое. Результаты же их работы, несмотря на якобы "успешную" деятельность, этих расходов, - по словам их руководителей, - не оправдывали. В мае 1916 г. Ставка настояла на их ликвидации.

Таким образом, одна агитационно-пропагандистская затея, просуществовав около года, кончила свое существование.

Помимо этой затеи, Ставка от случая к случаю занималась выпуском агитационно-пропагандистских брошюр и прокламаций на разных языках.

В начале 1915 г. Ставка получила от военно-морского агента донесение о каких-то военных приготовлениях Швеции против России, о публичном предостерегающем выступлении Свена Гедина и т. д.

В ответ на все это, Ставка в мае 1915 г. издала на шведском языке брошюру "Ответ на слово предостережения Свена Гедина", в количестве 30.000 экземпляров.

В октябре 1915 г. инженер путей сообщения Николай Емельянов представил написанную им брошюру - "Существует ли русская опасность". Начальник штаба ген. Алексеев на объяснительной записке автора брошюры написал: "Брошюру изучить. Готов дать средства для отпечатания на шведском языке и широкого распространения, если она может рассеять страх и опасения шведов в отношении России". Отзыв об этой брошюре был отрицательный; ген. Алексеев первоначально отказался ее издать, но потом, когда ничего лучшего найти не смогли, брошюра была издана на шведском языке и распространена в Финляндии и Швеции.

В апреле 1915 г. штаб VI армии выпустил по приказанию Главковерха брошюру "Кайзер без маски" на русском, шведском и французском языках.

В том же году Ген. штаб выдал 1.000 рублей субсидии известному издателю В. А. Березовскому на издание на немецком языке брошюры "Воюющая Германия", которую имелось в виду распространить посредством продажи в нейтральных странах.

Позже Ставка сообщила Березовскому, что эта брошюра будет разбросана в Германии.

В конце 1915 г. Ген. штаб через посредство военного агента в Англии вел переговоры с английским издательством "Cassell" об уступке Ген. штабу права издания и продажи во всех странах, кроме Англии, агитационной брошюрки против Германии. Издательство согласилось уступить эти права за 500 английских фунтов.

В зиму 1915-1916 гг. в русской армии усилилась добровольная сдача в плен. По этому поводу разными штабами было выпущено изрядное количество приказов и разъяснений, однако сдача в плен русских солдат продолжалась.

Тогда решили прибегнуть к агитации. Некий Навоев написал брошюрку под названием - "Как живется нашим пленным в Германии и Австро-Венгрии". Ставка издала эту брошюрку в количестве 200.000 экземпляров для распространения среди войск, в надежде, что она поможет убедить солдат не сдаваться в плен.

Однако и это не помогло. В начале 1916 г. в Ставку поступили сведения, что находившиеся в германском плену уроженцы Саратовской губернии писали на родину письма о том, что в немецком плену им очень хорошо жилось. Начальник штаба Главковерха приказал: "Сообщать об этом сенатору Кривцову с просьбой начать распространение соответствующих брошюр в народе; обратиться к печати с просьбой помочь раскрыть народу правду и вести борьбу с провокацией; просить председателя государственной думы помочь путем думских речей разрушить хитро сплетенную паутину лжи для уловления наших дураков и написать обер-прокурору св. синода. Дело духовенства горячими проповедями говорить народу об этом: о позоре и грехе плена, о лжи, распускаемой немцами, сказать истинное слово".

Фронтовые штабы на это явление реагировали иначе. Так, например, в июне 1915 г. имел место случай добровольной сдачи в плен 219 солдат Гайворонского полка. В ответ на донесение об этом, штаб армии отдал распоряжение "беспощадно расстреливать всех, добровольно сдающихся в плен"¹.

Ставка занималась не только выпуском брошюр, но издавала также воззвания и прокламации.

Так, председатель государственной думы Родзянко прислал в Ставку написанное неким Арди воззвание к болгарам и предлагал его распространить при помощи французских летчиков. Ген. Алексеев нашел мысль правильной, хотя "на богатые результаты рассчитывать нельзя" и предложил разработать порядок ее осуществления. Воззвание показали французскому генералу де-Лягиш, который тоже нашел "мысль правильной" и посоветовал телеграфировать текст воззвания русскому военному агенту во Франции с тем, чтобы тот договорился с французской главной квартирой относительно напечатания и распространения его при помощи аэропланов. Некоторое количество этого воззвания было напечатано в России и передано штабу Черноморского флота с получением разбросать листки с гидропланов.

В том же 1915 г. совет "Петроградского славянского благотворительного общества" представил в Ставку еще один проект прокламации - воззвания к болгарам. Проект был послан штабу VII-й армии, которому он не понравился и который сам составил прокламацию, подписанную "штаб русских войск". Ставка разрешила штабу VII-й армии выпустить распространить эту прокламацию в Болгарии "разными способами, частью через румын".

В конце 1915 года, в Ставке по рекомендации министра иностранных дел, появился корреспондент американской газеты "The Times" - Стенли Вашбурн со следующим "планом": создать такую организацию, чтобы доставлять ежедневно на передовые позиции последние военные новости, рисующие работу союзников, и разбрасывать с аэропланов и другими способами открытки с картин Верещагина и др. из эпохи 1812 года, чтобы "напугать германских солдат предстоящей зимней кампанией". Однако, когда в Станке захотели выслушать его "план", он начал расспрашивать о расположении русских войсковых частей, о прошедших и будущих планах кампании и т. д., вызвал этим подозрение и на его "план" махнули рукой.

Мы считаем необходимым остановиться еще на одном "плане организации революционной пропаганды в Германии", представленном командующему войсками Московского военного округа в марте 1917 г. профессором Московского университета Р. И. Венгловским.

Суть этого "плана" заключалась в следующем. Венгловский, по его словам, с самого начала войны вел наблюдения за настроениями находящихся в Москве германских и австрийских пленных. В результате, после февральской революции эти наблюдения привели его к заключению, что военнопленные "горячо хотели бы, чтобы подобный переворот возможно скорее совершился и у них, чтобы это привело к давно желанному миру".

Это навело Венгловского на мысль о "необходимости немедленно же и в широком масштабе прибегнуть к грандиозной пропаганде революционных идей свержения правительств не только в неприятельских войсках, стоящих на фронте, но и в глубоком тылу". На эту пропаганду Венгловский возлагал большие надежды, считая, что она "поможет нам больше, чем самая большая стратегическая победа".

Для ведения этой пропаганды "в грандиозном масштабе" Венгловский предлагал создать комитет, в состав которого "входили бы люди соответствующих специальностей".

Комитет прежде всего должен был выпустить ряд воззваний, организовать доставку их "в громадном количество во все уголки нашего фронта". Далее, в комитете должен был быть создан "секретный отдел", который организовал бы посылку в Австрию, Болгарию и Германию "самоотверженных лиц для пропаганды революционных идей во вражеском тылу". Комитет должен был уделить "исключительное внимание отправляемым на родину инвалидам и распропагандировать их так, чтобы они поскорее зажгли у себя дома пожар революции".

В заключение Венгловский просил поручить ему организацию этого комитета.

Командующий войсками в срочном порядке направил "план" Венгловского военному министру с просьбой разрешить

Венгловскому организовать в Москве этот комитет, как "в центральном месте, под моим руководством и наблюдением".

Военный министр одобрил этот "план" Венгловского и вызвал последнего в Петроград для личных переговоров.

Чем кончились эти переговоры, - нам неизвестно, но об этом комитете и о его работе в дальнейшем ничего слышно не было.

Несколько слов о попытке Ставки использовать для целой агитации иностранных военных корреспондентов и иностранную прессу. Находившиеся при Ставке корреспонденты нейтральных стран были поставлены в особое положение. Этой группе корреспондентов Ставка платила под разными благовидными предлогами до 20.000 руб. в год. Увидев возможность получать, таким образом, деньги, эти корреспонденты газет нейтральных стран потребовали еще 50.000 руб. на усиление состава корреспондентов и пр. расходы. Тогда Станка дала им понять, что дело не в деньгах, а в том, как они будут писать о России; им было выдано еще 30.000 рублей.

Попадалась газеты, которые не очень дорого ценили свои услуги в отношении царской России. Так, например, одна бухарестская газета просила дать ей единовременно 3.000 франков и, получив их, стала писать в пользу России и русского военного агента, которого раньше ругала.

Ставка, учитывая необходимость известного освещения определенных вопросов в печати, ежедневно посылала Генеральному штабу особые сообщения, которые ему надо было развивать и затем инспирировать печать. Вот пример такой инспирации.

27 июля 1915 года генерал-квартирмейстер Ставки ген. Ю. Н. Данилов писал начальнику Генерального штаба о том, что необходимо неофициальными статьями подготовить русское и заграничное общество к возможности оставления русскими войсками Варшавы и линии реки Вислы. "Против нас огромные силы, - писал Данилов, - почти вся австро-венгерская армия и 70 германских дивизий почти со всей германской кавалерией. Запас огнестрельных припасов у врага неистощим. В несколько часов он выбрасывает по одному пункту много тысяч снарядов. Нашей основной линией обороны еще до войны была избрана линия среднего Немана и на юг до Бреста. Случайно армия оказалась сначала гораздо западнее, но теперь, когда противник собрался с силами, нам приходится стать в это положение".

Развитие этого лживого откровения начало появляться в разных русских газетах в начале августа 1915 года и, время от времени, в случае надобности повторялось на новый лад.

Для обработки в нужном направлении солдатских умов в действующей армии, каждый штаб фронта и штабы некоторых армий издавали свои "Вестники". Эти последние являлись чисто казенными изданиями со всеми присущими им отрицательными сторонами. Солдаты, конечно, их сообщениям не верили и "Вестники" эти поставленной цели не достигали. Наоборот, болтливость этих "Вестников" нередко переходила всякие границы и давала противнику великолепный ориентировочный материал.

С 1915 года Ставка стремилась создать свое "Бюро печати", которое должно было бы ответствующим образом информировать как русскую, так и нейтральную и дружественную печать.

Мих. Лемке приводит любопытное "наставление" начальника этого "Бюро" - о чем и как должны писать газеты:

а) Начатая нами и не закончившаяся операция, по возможности должна обходиться молчанием, чтобы не обнаружить нашего плана.

б) Разгаданная нами операция врага не должна быть выяснена ему, чтобы обмануть противника своим неведением об его замысле.

в) Всякий наш неуспех в отражении удара - только в общих неясных выражениях.

г) Всякий наш успех должен быть сообщен вполне.

д) Наши потери и неудавшиеся операции и маневры обходить полным молчанием.

е) Когда мы бьем немцев - писать "германцев", а когда австрийцев - "противника".

ж) Фамилий нашего командного состава и названий частей не упоминать.

з) Взятых нами пленных подсчитывать почаще, на разные даты, чтобы создавать иллюзию более значительного успеха.

и) Результаты действия неприятельских аэропланов обходить молчанием".

Освещению некоторых вопросов и фактов под углом зрения штаба Главковерха придавалось серьезное значение, имея в виду этим влиять на общественное мнение нейтральных стран, которое, в свою очередь, оказывало иногда значительное влияние на общественное мнение противника. В виду этого, русские газеты, пользовавшиеся услугами "Бюро", не могли отказываться от помещения подобных инспирированных статей. "Бюро" со своей стороны обязывалось не только указывать им в каждом отдельном случае степень недостоверности освещения, но и каждый раз представлять достаточную мотивировку необходимости такой инспирации.

Но все же "Бюро" никак не удавалось наладить отношений с печатью и в конце 1915 года вся эта затея кончилась отказом русских газет от пользования услугами "Бюро".

Весьма своеобразные способы агитации и пропаганды применялись в местностях, занятых русскими войсками. Об одном таком способе рассказывает Л. Войтоловский² . По его словам в начале 1915 года заведовавшему полевой хлебопекарней № 269, некоему Бобкову было поручено вести пропаганду среди населения занятого русскими кусочка Галиции. В качестве руководства по этой работе ему была дана брошюрка, составленная военно-цензурным управлением генерал-квартирмейстера штаба главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта, содержавшая в себе следующие главы: "Современная Галичина. Этнографическое и культурно-политическое состояние ее в связи с национально-общественными настроениями".

В этих "главах" содержались всевозможные жандармские поучения: как обращаться с завоеванным населением, кого считать друзьями и врагами России, как выведывать политические секреты, как подбрасывать прокламации и как их составлять, какие песни поют и как одеваются сторонники России и пр. и пр.

Особое внимание было уделено прокламациям, которые неизменно заканчивались призывом:

"..Кидай оружие и отдавайся православному воинству, которое примет тебя не як военного пленника, а як родного брата, вертаючего с неволи под стреху родной хаты. Кидай оружие, щобы в велику хвилю освобождения Галицкой Руси не лилась кровь брата от руки брата".

Распространение такого рода прокламаций Бобков должен был производить следующим образом. Население голодало. Старики и дети всегда собирались вокруг хлебопекарни и выпрашивали хлеб. И вот, Бобков вместе с ломтиком хлеба должен был давать им и эти прокламации.

Это - действительно исторический пример агитации.

Вот, можно сказать, почти все, что царское военное ведомство пыталось во время войны делать по внутренней и внешней агитации и пропаганде. Что все эти отдельные, разрозненные агитационно-пропагандистские наскоки цели не достигали и ожидаемых результатов не давали, об этом, конечно, говорить не приходится.

Примечания:

¹ См. "Журнал боевых действий 8-го арм. корпуса", кн. 3, 10/VI по 31 /VII 1915 г.

² См. Л Войтовский - По следам войны. Походные записки 1914-1917 гг. I. Госиздат, 1925 г.