октябрь 1872—январь 1873 Переговоры между Россией и Великобританией о «буферном» поясе в Средней Азии

№ 16

Переговоры между Россией и Великобританией о «буферном» поясе в Средней Азии

(октябрь 1872—январь 1873)

I. Статс-секретарь по иностранным делам Великобритании Гранвилль послу в России Лофтусу

Лондон, Foreign Office, 5/17 октября 1872 г.

Правительство ее в. еще не получило от с.‑петербургского кабинета донесения, которое генералу Кауфману уже давно поручено было составить относительно стран на юге от Оксуса, на каковые правитель Афганистана предъявляет притязания, как на свои наследственные владения.

Правительство ее в. ожидало сообщения этого в полной уверенности, что беспристрастные исследования, произведенные этим достойнейшим офицером, подтвердят его собственный взгляд на это дело и дадут обоим правительствам возможность прийти к скорому и окончательному решению по вопросу, который столь долго служил предметом их обсуждения. Но, так как ожидаемое сообщение ему еще не доставлено, а правительство ее в. признает таковое существенным, как для поддержания мира и спокойствия в Средней Азии, так и для устранения всяких поводов к недоразумениям между ним и императорским кабинетом, то я не хочу долее откладывать сообщения сему кабинету, чрез посредство вашего прев-ства, заключений, к которым правительство ее в. пришло, вследствие внимательной оценки всех имеющихся в распоряжении его свидетельств.

Таким образом, по мнению правительства ее в. права Эмира кабульского (Шир-Али) на владение территориями по Оксусу до Ходжа-Салеха вполне доказаны, и оно полагает, что Эмир, как сообщено было ему чрез посредство индийского правительства, имел бы право защищать эти территории, в случае нападения на оные. С другой стороны, представители власти ее в. в Индии заявили о своей решимости обращаться к Эмиру с настойчивыми представлениями в случае, если бы он обнаружил намерение переступить за означенные пределы своего государства.

До сих пор Эмир обнаруживал полную готовность следовать данным ему правительством Индии указаниям и охотно усвоил мирную политику, которой ему советовали держаться, так как индийское правительство имело возможность присовокупить к своим советам и уверение в том, что неприкосновенность территории Афганистана будет равным образом уважаема и странами, лежащими вне его границ и подчиняющимися влиянию России. Эта столь счастливо установленная политика дала уже самые благотворные результаты, выразившиеся в водворении мира в странах, где таковой уже давно был неведом.

Правительство е. в. королевы полагает, что, открыто признав, со своей стороны, права Эмира кабульского на территории, которые он признает своими, которые сама Бухара считает ему принадлежащими и каковые, согласно всем предъявленным до сих пор свидетельствам, действительно состоят ныне в его владении, Россия могла бы оказать в настоящее время британскому правительству свое содействие к упрочению, насколько это в человеческих силах, мира и благосостояния в этих краях и к устранению этим способом навсегда всяких поводов к тревогам и к недоверию между Англией и Россией по поводу их обоюдной политики в Азии.

Для более полного ознакомления вашего прев-ства, я сообщаю вам нижеследующее описание территорий и границ, которые правительство ее в. королевы считает вполне принадлежащими Эмиру кабульскому:

1) Бадахшан с зависящим от него округом Ваханом, начиная от Сарыкуля (озера Ууда) на востоке до слияния Кокчи с Оксусом (Пенджа), образующим северную границу означенной афганской провинции на всем ее протяжении.

2) Афганский Туркестан, заключающий округа: Кундуз, Хульм и Балх, северной границей которого служило бы течение Оксуса от впадения в него Кончи до поста Ходжа-Салеха включительно, на большой дороге из Бухары в Балх. Эмир афганский не может заявлять никаких притязаний на левый берег Оксуса ниже Ходжа-Салеха.

3) Внутренние округа: Акча, Сарыпуль, Меймене, Шиберган и Андхой, последний из которых составляет крайнее пограничное афганское владение на северо-западе, так как простирающаяся далее степь принадлежит независимым туркменским племенам.

4) Западная граница Афганистана между округами, находящимися в зависимости от Герата, и персидской провинцией, Хорассаном, хорошо известна, и в определении ее не представляется здесь надобности.

Ваше превосходительство передадите копию с настоящей депеши русскому министру иностранных дел.

Гранвилль

II. Министр иностранных дел России Горчаков — русскому послу в Лондоне графу Бруннову

С.-Петербург, 7/19 декабря 1872 г.

Ваше сиятельство уже получили копию с депеши лорда Гранвилля от 17‑го октября, которую лорд Лофтус сообщил нам по приказанию своего правительства.

Депеша эта касается дел Средней Азии.

Прежде нежели отвечать на нее, необходимо напомнить о ходе переговоров наших с английским кабинетом по этому вопросу.

Оба правительства были в одинаковой степени одушевлены желанием предупредить всякий повод к разногласиям между ними в этой части Азии. Оба они желали установить там порядок вещей, который обеспечивал бы мир и упрочивал бы существующие между ними отношения дружбы и доброго согласия.

С этой целью они пришли к соглашению относительно необходимости оставить между их обоюдными владениями известную промежуточную зону, которая предохраняла бы их от непосредственного соприкосновения.

Афганистан, как казалось, отвечал этим условиям, и потому оба правительства согласились между собой воспользоваться своим влиянием на соседние государства, с целью недопущения столкновений и захватов как по сию, так и по ту сторону промежуточной зоны.

Оставалось только точно определить пределы зоны, дабы соглашение между двумя кабинетами приобрело на практике ту полноту, которая была достигнута при установлении самого принципа.

В этом случае возникли сомнения.

Основатель афганского государства, Дост-Мохаммед-Хан, оставил после себя смутное положение, не дозволявшее принять в основание территориальный объем, которого Афганистан достигал в известные моменты его правления.

Вследствие этого было условлено ограничиться территориями, которые прежде признавали власть Дост-Мохаммед-Хана и находятся поныне в действительном владении Шир-Али-Хана.

Оставалось выяснить с желательной точностью таковой характер владений.

Для этой цели необходимо было иметь относительно этих отдаленных и мало известных краев положительные местные данные, каковыми оба правительства не располагали.

Ввиду этого решено было, что туркестанскому генерал-губернатору будет поручено воспользоваться пребыванием своим поблизости соседних ханств и сношениями с ними, для собрания всех данных, которые могли бы способствовать разъяснению вопроса и дозволили бы обоим правительствам с полным знанием дела прийти к практическому заключению.

На этом, как ваше сиятельство изволите припомнить, остановились наши переговоры с английским кабинетом.

Согласно вышеизложенному решению, ген.-ад. фон-Кауфман принял возможные меры для производства этого предварительного исследования. Но затруднения, вызываемые значительностью расстояний, чрезмерная сложность подлежавших выяснению обстоятельств, отсутствие достоверных источников и невозможность непосредственных изысканий не дозволили ему выполнить возложенную на него задачу с той скоростью, которой мы желали не менее правительства е. в. королевы. Этим причинам следует приписать замедление, на которое указывает в своей депеше лорд Гранвилль.

Мы уже ранее сего заявляли, что замедление это было следствием серьезного внимания, с которым императорский кабинет отнесся к этому делу. Легко было бы ограничиться поверхностно собранными сведениями, которые впоследствии могли повести к недоразумениям. Мы предпочли добросовестно изучить вопрос, так как дело шло об установлении прочного и долговечного основания для политической организации Средней Азии, а равно и добрых и дружественных отношений, которые оба правительства имели в виду утвердить между собой, как в настоящем, так и в будущем, на том же основании.

В начале минувшего октября месяца, императорское министерство имело возможность сообщить лорду Лофтусу и вашему сиятельству, что действ. ст. советник Струве, на которого возложены были сказанные исследования, прибыл наконец в Санкт-Петербург и что, по разработке собранных им материалов, результаты таковых будут сообщены лондонскому кабинету.

Пока шла эта работа, получена была нами депеша лорда Гранвилля, из которой мы ознакомились с мнением английского правительства относительно бывших предметом обсуждения пунктов.

Тем не менее, руководствуясь смыслом состоявшегося между обоими правительствами принципиального соглашения, императорский кабинет считает своим долгом передать правительству ее великобританского величества собранные по поручению ген.-ад. фон-Кауфмана на месте сведения и высказать с полной откровенностью вытекающие из них, по его мнению, заключения.

Те и другие изложены в препровождаемом у сего в копии отношении ген.-ад. фон-Кауфмана и в приложенной к нему записке.

Считаю долгом вкратце изложить как означенные сведения, так и заключения.

Подлежавший разрешению вопрос имел две стороны:

1) Выяснить, насколько оказывалось возможным в этих странах, действительное положение владений в настоящем.

2) Изыскать, основываясь на этом status quo, наилучшее начертание пограничной линии, которое соответствовало бы цели настоящих переговоров, то есть устраняло бы, в пределах возможного, поводы к столкновениям и захватам со стороны соседних ханств в ущерб одно другому и, следовательно, обеспечивало бы, насколько возможно, мирное положение, о соблюдении которого оба правительства должны были бы за сим заботиться, пользуясь для достижения этой цели всеми средствами, которыми они могли располагать, благодаря своему влиянию.

Результаты исследований относительно указанных выше двух сторон вопроса приводят к следующим выводам:

1) Что на севере Аму-Дарья действительно образует нормальную границу Афганистана от впадения в нее Кокчи до пункта Ходжа-Салеха. В этом отношении данные наши согласуются с мнением правительства ее великобританского вел., и граница, о которой идет речь, представляется тем более рациональной, что по поводу ее не может возникать споров со стороны прибрежных владетелей Аму-Дарьи.

2) Собранные нами данные указывают, что на северо-востоке слияние этой реки с Кокчей служит пределом территорий, на которые бесспорно распространяется верховная власть Шир-Али-Хана. Далее этого предела, а именно, что касается Бадахшана и Вахана, невозможно было подметить никаких следов таковой власти; совокупность собранных сведений дает, напротив того, многочисленные указания, которые побуждают считать провинции эти независимыми.

Из сообщения, сделанного нам великобританским правительством в ноябре месяце, явствует, что, согласно свидетельству майора Монтгомери, Эмир кабульский пользуется «значительным авторитетом» в Бадахшане и что афганцы «помогали Махмуд-Шаху низвергнуть Эмира, или главу страны этой, Джехандар-Шаха»; но самые факты эти скорее свидетельствуют о действительной независимости Бадахшана, нежели о фактическом подчинении его Эмиру кабульскому. Собранные г. Струве и заключающиеся в его записке сведения подтверждают это заключение. Правда, в сведениях этих упоминается о вмешательстве Эмира во внутренние споры Бадахшана и о попытках его получать с этой страны известную дань, в вознаграждение за оказанное с его стороны содействие; по при этом не встречается никаких признаков, которыми сопровождается в Азии проявление верховной власти, т. е., там нет ни афганских офицеров, ни чиновников для сбора податей. Правители Бадахшана считали себя независимыми, и точно так же смотрели на них их соседи.

На основании этого можно допустить, что Эмир Кабула неоднократно пытался подчинить Бадахшан своему господству и что, благодаря внутренним распрям, возникавшим в стране этой, он не раз вмешивался в дела ее, чему способствовало как близкое соседство, так и превосходство его сил, но это не дает права заключить, что Эмир пользуется действительною и неоспоримой верховной властью в Бадахшане.

Что же касается Вахана, то, по-видимому, еще более, чем Бадахшан, страна эта оставалась до настоящего времени вне всякого прямого воздействия со стороны правителей Афганистана.

3) Остается рассмотреть: следует ли, при настоящем положении дела и ввиду совместно преследуемой нами цели, заключающейся в установлении в странах этих прочного мира под гарантией обоих правительств, — признать за Эмиром кабульским права, которых он добивается на обладание Бадахшаном и Ваханом, и включить эти две страны в пределы Афганистана.

Не таково мнение ген.-ад. фон-Кауфмана, и императорский кабинет пришел к тому же заключению.

При настоящем положении дел не существует столкновений между Бадахшаном и его соседями. Бухара не предъявляет никаких притязаний на страну эту. Притом оба эти государства слишком слабы, слишком поглощены своими собственными интересами, чтобы ссориться друг с другом. А потому Англии и России оставалось бы только употребить старание к поддержанию мира, как между этими ханствами, так и между Афганистаном и Бадахшаном, и задача эта не должна быть, по-видимому, для них непосильной. Иной оборот примут дела, если Эмиру кабульскому удастся подчинить своей власти Бадахшан и Вахан. Он очутится в непосредственном соприкосновении с Кашгаром, Кокандом и Бухарой, от коих он отделен ныне помянутыми двумя странами. В таком случае труднее будет избегнуть столкновений, которые могут быть вызваны или его честолюбием и сознанием своей силы, или же завистью его соседей.

Это значило бы утверждать на весьма шатком основании мир, который предстоит водворить в этих краях, и подвергать опасности гарантию, в которой он нуждается со стороны обоих правительств.

Ввиду этого, означенная комбинация, согласно мнению нашему, противоречила бы совместно преследуемой правительствами цели.

Сохранение настоящего порядка вещей казалось бы нам более сообразным с таковой целью. В таком случае, Бадахшан и Вахан образовали бы преграду между северными и южными владениями Средней Азии, и преграда эта, будучи усилена совместным воздействием, которое Англия и Россия в состоянии оказать на подчиняющиеся их влиянию страны, действительно устранила бы опасные соприкосновения и, как мы полагаем, обеспечила бы, в пределах возможного, в этих краях мир.

4) Что касается определения границ Афганистана с северо-запада, начиная от Ходжа-Салеха, то, согласно сведениям нашим, равным образом существуют поводы сомневаться в том, что Эмир Кабула действительно владеет городами: Акча, Сарыпуль, Маймене, Шиберган и Андхой, которые предполагается включить в границы Афганистана.

Но, так как страны эти отделены от Бухары степями, то присоединение их к афганской территории не повлечет за собой опасных соприкосновений, которые, как мы изъяснили, могли бы возникнуть с северо-восточной стороны, и не будет, следовательно, сопряжено с теми же неудобствами.

Если правительство ее великобританского вел-ва продолжает держаться своего мнения относительно необходимости включить местности эти в состав афганской территории, то мы не будем настаивать на условленном принципе, т. е. на признании составными частями Афганистана тех только территорий, на которые простиралось господство Дост-Мохаммед-Хана, и которые и в настоящее время действительно подвластны Шир-Али-Хану.

Во внимание к желанию правительства ее британского вел-ва, императорский кабинет расположен согласиться, по отношению к этой части границы, на очертание, указанное в депеше лорда Гранвилля.

Таковы вкратце заключения, извлеченные нами из имеющихся в распоряжении нашем данных.

Благоволите передать их г. главному статс-секретарю ее британского вел.

Сообщая означенные заключения его сиятельству, мы руководствуемся не одним только намерением сдержать данное нами обещание. Изыскание средств к наиболее рациональному разрешению в равной степени интересующего оба правительства вопроса кажется нам вполне соответствующим той мысли, которая руководила правительствами с той поры, как они приступили к дружественному обмену мнений.¹*

Примите и проч.

Горчаков

Примечание:

¹* Приложение А. — «Письмо ген. Кауфмана к кн. Горчакову» от 29.XI.1872 года и В. — «Записка о северной границе Афганистана» в настоящем сборнике не публикуются; они включены в сборник «Афганское разграничение. Переговоры между Россией и Великобританией 1872‑1885». Изд. МИД, ч. II, СПб. 1886, стр. 13‑21.

III. Английский статс-секретарь Гранвилль — английскому послу в России Лофтусу

Лондон, Foreign Office 12/24 января 1873 г.

Правительство ее в. внимательно рассмотрело заявления и доводы, заключающиеся в депеше князя Горчакова от 7‑го (19‑го) декабря и в следовавших при оной бумагах, каковая депеша была сообщена мне русским послом 17‑го (29‑го) декабря и вашему превосходительству 29‑го того же месяца князем Горчаковым.

В откровенных и дружественных выражениях этой депеши, правительство ее в. признает то же дружественное направление, которым и я руководствовался, сообщая в депеше моей от 17‑го октября, через посредство вашего прев-ства, русскому правительству взгляд правительства ее в. на пограничную черту, которой Шир-Али, правитель Кабула, домогается для своих афганских владений.

Правительство ее в. усматривает с великим удовольствием, что относительно главной части означенной черты императорское правительство расположено согласиться на домогательства Шир-Али, и оно полагается на дружественные чувства государя императора, представляя ему, как я ныне предлагаю вашему прев-ству, сделать это, новое изложение доводов, которые побуждают правительство ее в. считать основательными притязания Эмира на остальную часть пограничной черты, указанной в депеше моей от 17‑го октября.

Возражения, заключающиеся в депеше князя Горчакова, касаются той части домогательств Шир-Али, согласно которой провинция Бадахшан, с зависящим от нее округом Ваханом, должна быть включена в Афганистан. Императорское правительство утверждает, что так как провинция Бадахшан с зависящим от нее округом не была формально включена в территорию Шир-Али, то она и не составляет по праву часть Афганистана.

На это правительство ее в. отвечает, что, достигнув путем завоевания верховной власти над Бадахшаном и добившись от начальников и населения оного формального выражения их покорности, Эмир Кабула имел право навязать этой провинции ту форму правления, которая казалась ему наиболее соответствующей тогдашнему положению дел. Пользуясь этим правом, он назначил местного губернатора и согласился в виде опыта получать определенную часть из доходов страны вместо того, чтобы взять на себя общую финансовую и остальную администрацию. Но при этом Эмир сохранил за собой право изменить установленный им первоначально лишь на один год порядок и во всякое время подчинить Бадахшан управлению Кабула и слить доходы провинции этой с общими доходами афганского государства.

В обстоятельствах этих правительство ее в. не усматривает ничего такого, что могло бы ослаблять притязания Шир-Али на неограниченную верховную власть над Бадахшаном. Завоевание и подчинение провинции были полные, и не представляется разумного основания утверждать, что введенная в виде опыта администрация, каковую Эмир, в сознании своих верховных прав, счел нужным навязать Бадахшану, может нарушать связь между этой провинцией и вообще территорией, простирающейся на юг от Оксуса, верховную власть над которой русское правительство без колебаний согласилось признать за Эмиром Кабула.

Правительство ее в. не преминуло усмотреть из некоторых заявлений русского правительства, на которые я ныне отвечаю, что возражения его против подчинения Бадахшана и Вахана верховной власти Эмира основаны отчасти на опасении, чтобы включение территорий этих в Афганистан не повлекло за собой нарушения мира в Средней Азии и не поощрило бы Эмира к расширению его владений в ущерб соседним странам. В депеше моей от 17‑го октября я сослался на успех, которым увенчались сделанные Эмиру индийским правительством представления руководствоваться политикой, которая принесла самые благотворные результаты, выразившиеся в водворении мира в странах, где таковой уже давно был неведом. Правительство ее в. не видит достаточных оснований к допущению предположения, что таковые же представления не повлекут за собой и тождественных результатов. Правительство ее в. не преминет в самых энергических выражениях настаивать перед Эмиром как на выгодах, которые ему предоставляются вследствие признания Великобританией и Россией границ, которых он домогается, так и на падающей на него, вследствие этого, обязанности воздерживаться, со своей стороны, от каких бы то ни было наступательных действий; в этом именно смысле правительство ее в. намерено пользоваться своим влиянием.

Правительство ее в. не может однако не сознавать, что, если Бадахшан и Вахан, которые, как оно думает, Эмир имеет право считать частью своей территории, будут признаны Англией и Россией, или же которой либо из них, владениями, совершенно не зависящими от Эмира, то последний может поддаться искушению прибегнуть к силе оружия для поддержания своих притязаний; что, в этом случае, Бухара будет, может быть, выжидать благоприятных обстоятельств для приобретения областей, которые, по своей слабости, не в состоянии противиться Афганистану, и что, таким образом, мир в Средней Азии будет нарушен и возникнут между Великобританией и Россией вопросы, которые во всех отношениях было бы желательно устранять и которые, как убеждено в том правительство ее в., были бы столь же неприятны для императорского правительства, как и для него самого.

Ввиду этого, правительство ее в. надеется, что императорский кабинет, по беспристрастном обсуждении вышеизложенных соображений, присоединится к заявленному уже означенным правительством признанию прав Шир-Али, согласно депеше моей от 17‑го октября, и что, таким образом, оно положит конец, способным взволновать умы азиатских населений, неразумным расчетам на то, что между Англией и Россией существует будто бы явное несогласие, каковое может служить поощрением к пограничным спорам, вызываемым надеждой на расширение.

Правительство ее в. льстит себя надеждой на близкое и окончательное разрешение между обоими правительствами вопроса о границах Афганистана, подробности которого уже так долго служили предметом их обсуждения.

Ваше прев-ство не оставите прочесть депешу эту князю Горчакову и передать ему копию с нее.

Гранвилль

IV. Министр иностранных дел России горчаков русскому послу в Лондоне Бруннову

С.-Петербург, 19/31 января 1873 г.

Лорд Аугустус Лофтус сообщил мне ответ главного статс-секретаря ее британского вел-ва на депешу нашу от 19‑го декабря, касающуюся Средней Азии. Мы с удовольствием усматриваем, что английский кабинет продолжает преследовать в странах этих ту же самую цель, как и мы, а именно: обеспечение, насколько возможно, мира и спокойствия.

Существующее между нами разногласие касается лишь границ владений Шир-Али. Великобританский кабинет включает в них Бадахшан и Вахан, которые, по нашему мнению, пользовались известной независимостью.

Принимая в соображение затруднения, с которыми сопряжено в отдаленных краях этих выяснение фактов во всех их подробностях, а также большие удобства, коими располагает британское правительство, относительно собирания точных данных, и руководствуясь, главным образом, желанием не придавать этому частному вопросу излишнего значения, мы не отказываемся от принятия предложенной Англией пограничной линии.

Мы тем более склонны оказать в этом случае предупредительность английскому правительству, что, со своей стороны, оно обязуется употребить все свое влияние, дабы побудить Шир-Али продолжать держаться мирной политики и настоять перед ним на том, чтобы он отказался от каких бы то ни было дальнейших наступательных и завоевательных мер. Влияние это бесспорно. Основанием ему служит не только материальное и нравственное превосходство Англии, но и субсидии, которые Шир-Али получает от нее. Ввиду этого, в означенном обязательстве мы усматриваем действительный залог сохранения мира.

Ваше сиятельство не оставите сделать в этом смысле заявление главному статс-секретарю ее великобританского вел. и передать ему копию с настоящей депеши. Мы убеждены, что граф Гранвилль найдет в ней новое доказательство того значения, которое августейший монарх наш придает сохранению и укреплению самых дружественных отношений к правительству ее в. королевы Виктории.

Примите и пр.

Горчаков

«Афганское разграничение. Переговоры между Россией и Великобританией 1872—1885». Изд. Министерства иностранных дел, СПб. 1886, часть вторая, № 1‑4, стр. 3‑25.