От разрухи к плановому хозяйству

От разрухи к плановому хозяйству

Два основных вопроса стояли у колыбели Октября и стоят перед нами по сей день: вопрос о том, как стихийное капиталистическое хозяйство, ослабленное вековым руководством помещичьего, буржуазного класса и разрушенное империалистической войной, восстановить и приспособить к нуждам трудящихся масс рабочих и крестьян, как поставить его на путь быстрого развития производительных сил, и второй вопрос — как привлечь большинство крестьянства к рабочему классу, оторвав его от буржуазных и мелкобуржуазных влияний и вместе с ним восстанавливать и развивать наше хозяйство.

Эти два вопроса, в разных сочетаниях, проходят красной нитью через все десятилетие героической борьбы как внутри нашего государства, так и против всех тех внешних препятствий, которые ставились, и по сей день ставятся, на пути к исполнению великих исторических задач.

***

Вопрос о восстановлении разрушенного народного хозяйства, вопрос о реорганизации его в плановое социалистическое хозяйство разрешался на протяжении этих десяти лет различными путями и различными методами, в зависимости от конкретных условий и потребностей данного момента.

В первый период после Октября основной нашей задачей было связать разорванные нити отдельных хозяйственных очагов, город с деревней, производство отдельных составных частей городской промышленности, восстановить транспорт, обеспечить население и очаги промышленного производства самыми элементарными продуктами потребления. Все это приходилось делать в самых тяжелых условиях.

В самом деле, внешний товарооборот уже в 1915 году сократился в своей импортной части до половины, а в экспортной части — до ⅓. Ввоз таких продуктов, как каменный уголь, машинное оборудование и инструменты, промышленное сырье (хлопок) упал в 1916 г. до минимума. Производственное оборудование народного хозяйства не обновлялось и, несмотря на расширение потребностей обороны, производственный базис нашего хозяйства сокращался и истощался.

Одновременно с этим сокращались производственные силы сельского хозяйства. Уже в 1916 г. внутреннее производство сельскохозяйственных земледельческих машин и орудий сократилось до одной пятой его довоенного производства, а импорт сельскохозяйственного инвентаря, который до войны составлял около 160 млн. руб. (половина всего потребления), составлял уже в 1916 г. всего 8 млн. руб., т. е. сократился в 20 раз.

К этому нужно еще прибавить, что к концу 1916 г. число призванных по мобилизации военных, не считая работающих на оборону и частей армии мирного состава, составляло 12‑13 млн. населения в самом лучшем возрасте.

Все это, естественно, привело к сокращению посевных площадей, сокращению сборов, уменьшению необходимых продуктов питания в городах и сырья для промышленного производства.

В еще худшем положении оказался наш железнодорожный транспорт, который и до войны не был в состоянии обслуживать потребность страны. По некоторым исчислениям, накануне войны уже чувствовался недостаток 2 000 паровозов и 80 000 вагонов. Колоссальный спрос на военные перевозки с самого начала войны нарушил правильное обслуживание хозяйства железнодорожным транспортом. Недогруженный остаток хозяйственных грузов уже к концу 1914 г. составлял 84 тыс. вагонов против 34 тыс. в предыдущем году. В дальнейшем затруднения с чисто хозяйственными перевозками становятся все сильнее. Увеличивается невозможность вывозить необходимое количество угля из Донецкого бассейна, появляются значительные трудности в привозе продовольствия в места потребления. Уже в октябре 1915 г. значительная часть городов испытывала определенную нужду в продовольственных продуктах.

На 1-е июля 1914 г. в обращении находилось кредитных билетов на 1 630 млн. золотых рублей. В течение последних лет войны было выпущено, вплоть до февраля 1917 г., еще в пять раз больше (8 234 млн. руб.), что не могло не отразиться на покупательной силе рубля. Если мы к этому прибавим, что за период февральской революции до Октября было выпущено еще 6½ млрд. руб., кроме целого ряда денежных суррогатов, то можно понять, почему ценность рубля сократилась до одной десятой.

Это только внешнее проявление расстройства народного хозяйства и его развала. К этому нужно прибавить еще эгоистическую политику правящих классов, которые наживались на народном бедствии. Банковский и промышленный капитал, саботируя производство, занялись спекуляцией, повышая цены и обеспечивая себе доходы за счет и обороны страны, и жизни рабочих и крестьян. Только железная метла Октябрьской революции остановила эту вакханалию правящих классов.

***

Решительными мерами в области внешней политики, сейчас же после победы Октябрьской революции (Брестский мир), мы получили необходимую для нас передышку, как ни высокой казалась оплата за нее в первые месяцы 1918 года. Но только в 1921 г., ликвидировав все военные фронты, можно было приступить к нормальной хозяйственной деятельности и начать проводить в жизнь наши замыслы и мероприятия хозяйственного строительства. Однако, уже за период времени до 1921 г., в своеобразных условиях военного лагеря, окруженного со всех сторон враждебными силами, мы стремились уложить в рамки плановости стихийные силы нашего хозяйства.

Так называемый военный коммунизм — это есть не что иное, как соответствующее объективным условиям данного времени планирование хозяйства, распределение существующих материальных ресурсов страны в интересах трудящихся масс, ликвидация материальных источников капиталистической стихии и возрождение капиталистических классовых группировок.

Если мы критически расцениваем результаты плановой установки периода военного коммунизма и констатируем деградацию нашего хозяйства за этот период времени вплоть до 1921 года, то не за все можно делать ответственной тогдашнюю систему распределения и планирования. Многое, очень многое, нужно переложить на ту военную обстановку, в которой пришлось проедать накопленное, уничтожая и ослабляя базу для дальнейшего воспроизводства.

Первое время, после Октября советская власть идет довольно осторожно по пути непосредственного обобществления средств производства. Национализации капиталистических предприятий предшествует система рабочего контроля, при которой капиталисты формально остаются еще во главе своих предприятий, и только отдаются под гласный надзор рабочих организаций. В течение ноября — декабря 1917 года и первых месяцев 1918 года отдельные предприятия подвергаются национализации, муниципализации центральной властью и местными органами в порядке борьбы с саботажем и спекуляцией, а проведенная 28 июня 1918 года огульная национализация промышленности в значительной степени была вызвана политической необходимостью международного характера, в интересах сокращения тех расходов и возможных контрибуций, которые предъявлялись германским империалистическим правительством за национализированную собственность. При этом сама национализация мыслится, как постепенный процесс фактического перехода промышленности в руки государства. “Впредь до особого распоряжения, — говорит декрет от 28 июня, — предприятия, объявленные достоянием РСФСР, признаются находящимися в безвозмездном пользовании прежних владельцев; правление бывших собственников финансирует их на прежних основаниях и равно получает с них доходы на прежних основаниях”.

Однако, углубление классовой борьбы и размах гражданской войны срывает этот путь хозяйственного строительства нашей страны, путь систематического изживания разрухи и постепенного перевода на социалистические рельсы.

Приходится ликвидировать рынок и рыночные отношения, проводится натурализация налогов, установленная временным правительством хлебная монополия расширяется на все виды сырья. Национализируются и муниципализируются почти все торговые предприятия, а оставшиеся мелкие закрываются сами за отсутствием товаров. Процесс обобществления распространяется на средние и даже мелкие предприятия, а продукты промышленности распределяются в плановом порядке по карточной системе.

Мы не будем приводить здесь цифры, характеризующие хозяйственное ослабление страны к концу гражданской войны. Достаточно будет указать на то, что и сельское хозяйство систематически сокращало свои посевы, свои сборы и товарную часть своей продукции, и промышленность сократила свое производство до одной седьмой нормального хозяйственного года.

***

Только в 1921 году наступила возможность изменения основной линии нашей экономической политики, и после ликвидации всех военных фронтов начинается новая эпоха возрождения нашей страны. Но и в эту эпоху задача наша в основном не изменяется. Введение новой экономической политики изменяет лишь метод и подход к двум коренным вопросам, решению которых посвящена Октябрьская революция — перестройка нашего хозяйства в плановое социалистическое хозяйство и сгруппирование около этой цели двух основных классов нашего населения — рабочих и большинства крестьян.

Для того, чтобы конкретно и реально начать решать эту грандиозную историческую задачу, необходимо было в первые годы “лечить раны” нашего хозяйства. Только тогда, когда в первые годы после введения новой экономической политики, в годы не менее тяжелые, чем годы военного коммунизма, в годы, среди которых был голодный 1921‑22 год, вчерне сделана была самая необходимая работа по восстановлению производственного процесса всей страны, только тогда вновь приступили мы к фундаментированию наших плановых замыслов.

Лишь после проведения денежной реформы, после установления бездефицитного государственного бюджета возможно было перейти к более конкретному обсуждению методов перевода на социалистический путь всего нашего хозяйства, можно было более ясно и более отчетливо выявить недостатки, которые имелись в прошлом, и которые ослабили связь большинства крестьянского населения с пролетариатом. Построенная на базе бездефицитного бюджета и твердой валюты налоговая политика дала возможность, вместе с политикой цен, приблизить нас к основному вопросу привлечения к строительству социалистического государства многомиллионные массы мелких крестьянских хозяйств, сочетания интересов бедняцких и середняцких групп крестьянского населения с интересами пролетариата страны.

При точном учете этих конкретных интересов можно было в области регулирования и планирования всего народного хозяйства найти ту линию, которая, не останавливая роста производства всего хозяйства, даже если этот рост связан с временным ростом капиталистических групп в городе и деревне, усилит те элементы народного хозяйства, которые обеспечивают болев скорый рост социалистических элементов и планового начала.

В этом смысле годы после денежной реформы, после введения бездефицитного бюджета, после уточнения нашей налоговой политики являются годами наших значительных успехов в исполнении основных замыслов Октябрьской революции.

Только к 10‑летию. Октября можно с полной уверенностью сказать, что ясно и отчетливо виден тот путь хозяйствования страны, который ведет к замене стихийного капиталистического хозяйства плановым социалистическим хозяйством, развивающимся без кризисов и перебоев в интересах двух основных групп нашего трудящегося населения.

Построенные впервые в 1925‑26 году контрольные цифры на хозяйственный год были первым шагом в области уяснения себе основной задачи перераспределения в плановом порядке производительных сил страны на один ограниченный раздел времени. Изменяя и уточняя из года в год этот метод контрольных цифр, мы получили возможность на десятом году Октября, в 1927 году, составить первый ориентировочный пятилетний план нашего хозяйства. Эта хозяйственная пятилетка является крупнейшим достоянием нашей социалистической мысли и политического руководства. Как ни неточны еще и цифры, и сочетание цифр, а, может быть, и отдельные методы при построении пятилетнего хозяйственного плана, но сама концепция показывает большую зрелость достигнутого хозяйственного роста и революционную настойчивость в деле исполнения задач, поставленных Октябрьской революцией.

***

К 10‑летию Октября, после, десяти лет упорных трудов, героических усилий и гигантских жертв со стороны всего трудящегося населения нашего социалистического государства, мы имеем такие достижения, с которыми не может сравниться ни одна из капиталистических стран. Дело не только в том, что мы восстановили производительные силы страны до нормы довоенной и даже свыше этого; дело не только в том, что мы достигли этого без всякой помощи извне, при постоянных препятствиях со стороны соседних и несоседних государств. Восстановить довоенный уровень сумели более или менее и другие государства. Правда, восстановили они довоенный уровень не своими силами, а при усиленной помощи других, более богатых капиталистических государств.

Но чего они не сделали, чего они провести не могли и чего они не в состоянии будут сделать, это — обеспечить рост производительных сил государства без кризисов, без систематического и постоянного ухудшения материального положения трудящихся масс и без усиления империалистических антагонизмов между собой.

В этом отношении десятилетние усилия советской власти во много раз успешнее работ капиталистических государств.

Мы восстановили наше народное хозяйство, мы идем по пути более усиленного роста планового, социалистического, а поэтому бескризисного развития, на базисе постоянного роста благосостояния всего населения, в борьбе с элементами деградации, кризисов и разрухи, какими полна история прошлых лет, и от которых не свободно ближайшее будущее капиталистических государств.

М. БРОНСКИЙ.