Копии протоколов допросов В. А. Чижовой, Г. С. Мамулова и копии протоколов о получении и прослушивании пленки. 14 ноября 1953 года
Совершенно секретно
товарищу Маленкову Г. М.
В связи с поданным на имя товарища Хрущева Н. С. заявлением Чижовой В. А. об изнасиловании ее Берия были допрошены Чижова и ее муж Мамулов Г. С.
В показаниях Чижовой и Мамулова упоминается о магнитной пленке, на которую Мамуловым был записан разговор по телефону между Чижовой и начальником охраны Берия — Саркисовым. Эта пленка была получена от Мамулова и прослушана на магнитофоне, но в большей своей части оказалась испорченной. Сохранившиеся обрывки записи подтверждают факт разговора между Чижовой и Саркисовым.
Представляю копии протоколов допросов Чижовой В. А., Мамулова Г. С. и копии протоколов о получении и прослушивании пленки.
Приложение: на 14 листах.
[п.п.] Р. Руденко
14 ноября 1953 г.
№ 640/ссов
Пометы:
Тт. Маленков и Хрущев ознакомлены.
14.XI.53 [подпись неразборчива]
Ознакомился.
15.XI [п.п.] В. Молотов
[п.п.] К. Ворошилов. 16.XI.53 Читал,
[п.п.] Л. Каганович 17/XI
Протокол
допроса свидетеля
1953 года, ноября месяца 10 дня, пом[ощник] генерального прокурора СССР Смирнов допросил с соблюдением ст. ст. 162-168 УПК РСФСР в качестве свидетеля
Чижову Валентину Абрамовну, 1926 г. рождения, урож[енку] г. Москвы, паспорт XXV-СУ № 577467 выдан 64 отделением] милиции г. Москвы 29.111.1950 г., замужнюю, русскую, студентку 3-го курса Пединститута им. Ленина (ф[акульте]т русского языка и литературы), образование высшее, из семьи служащего, не судившуюся, члена ВЛКСМ с 1950 г., проживающую] Москва, ул. Горького д. 48, кв. 83, тел. Д-3-08-11.
Подписка: В соответствии со ст. 164 УПК следователь меня предупредил об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний.
Чижова
В 1949-1950 гг. я работала актрисой в театре при Министерстве нефтяной промышленности (разъездной театр, обслуживающий рабочих-нефтяников). Актриса этого же театра Павлова (возможно, что это ее псевдоним) познакомила меня с семьей Мичуриных-Равер, и я была приглашена на вечер, посвященный встрече Нового года (по старому стилю). Я сначала не хотела идти на эту вечеринку, но Павлова сказала мне, что жена Мичурина-Равер — актриса Малого театра, что это интересные люди, и после этого я пошла на вечеринку.
Фамилий собравшихся на вечеринку у Мичуриных-Равер я не помню. Кажется, что там были жена директора автозавода Лихачева с дочкой.
Мы собрались у Мичуриных примерно в девять часов вечера. Через некоторое время к Мичуриным позвонил по телефону Саркисов (фамилию его я узнала впоследствии). С ним говорила Мария Николаевна Мичурина. Затем Саркисов приехал на квартиру к Мичуриным.
Примерно в одиннадцатом часу вечера Мичурин-Равер сказал мне, что по весьма важному делу меня вызывают к одному ответственному работнику. Очевидно, о том же Мичурин говорил и с другой девушкой, фамилии которой я не знаю. Знаю лишь, что зовут ее Ира. В прихожей Равер сказал мне, что я поеду вместе с Ирой.
Мы вышли на улицу втроем — Саркисов, я и Ира. Машина уже стояла у подъезда. Я не знала, куда мы едем. Думаю, что Ира также об этом ничего не знала.
Автомашина привезла нас на Малую Никитскую улицу к особняку. Тогда я не знала, что в этом особняке живет Берия.
Саркисов попросил меня и Иру обождать в машине, а сам куда-то ушел. Через непродолжительное время Саркисов вернулся и сказал, чтобы я прошла с ним, а Ира подождала нас.
Саркисов провел меня в дом, и мы вошли в большую комнату, по внешнему виду библиотеку. Я пробыла в этой комнате несколько минут одна, а затем туда вошел мужчина, в котором я сразу опознала Берия. Берия стал мне задавать различные вопросы, касающиеся моей биографии. Эти вопросы имели вначале настолько официальный характер (сколько лет, кто мои родители, где я училась и пр.), что я решила, что Берия интересуется мной для того, чтобы дать какое-нибудь задание разведывательного характера. Однако затем Берия предложил мне пройти за ним. Мы прошли через комнату, в которой стоял большой глобус. Затем мы вошли в столовую, где уже был сервирован стол на три лица.
За ужином присутствовали Берия, Саркисов и я. Я не хотела пить вино, но Берия сказал, что это будет совсем легкое вино, так как он будет смешивать вино с лимонадом. Я выпила 3-4 бокала этого вина, а затем потеряла сознание.
Очнулась я только утром, уже в другой комнате — в спальне. Рядом со мной на постели спал Берия. Я была вся в крови, т. к. до этой ночи ни с кем не была интимно близка и Берия лишил меня девственности.
Будучи глубоко потрясена тем, что со мною произошло, я потребовала от Берия, чтобы он отпустил меня домой. При этом я заявила Берия, что напишу о совершенном им преступлении товарищу Сталину. На это Берия в грубой форме ответил, что все равно мое заявление не попадет к товарищу Сталину, а окажется в руках Берия, и я только сделаю хуже самой себе. Берия сказал, что я вообще могу не выйти из этого дома, а мою мать сошлют в самые далекие лагеря.
Я понимала, что в лице Берия могу приобрести страшного врага. Меня глубоко оскорблял циничный и грубый язык, на котором со мной разговаривал Берия, но я боялась его угроз и решила выбраться из особняка Берия, чтобы больше никогда туда не возвращаться.
Из особняка Берия я уехала примерно в одиннадцать часов утра. Берия проводил меня в комнату с глобусом, а домой отвез меня Саркисов.
Однако в этот же день, к вечеру, Саркисов вновь явился ко мне на квартиру (я тогда жила на Палихе, около Бутырской тюрьмы; в этом доме сейчас живет моя мать). Саркисов потребовал, чтобы я вместе с ним вновь поехала к Берия. Я отказалась и послала с Саркисовым письмо на имя Берия. В этом письме я писала Берия, что умоляю его оставить меня в покое, что я не буду никому рассказывать о произошедшем со мной, но что встреча с ним должна быть для меня последней.
Это письмо Берия мне не вернул, но на следующий день Саркисов вновь приехал ко мне и угрозами заставил поехать к Берия. Саркисов говорил, что с такими людьми, как Берия, ссориться нельзя, так как слишком велики и опасны могут быть последствия такой ссоры.
Я сама слышала угрозы со стороны Берия и думала, что он может привести эти угрозы в исполнение. Поэтому я была вынуждена подчиниться и поехала к Берия.
Я просила Берия оставить меня, но он вновь угрозами заставил меня вступить с ним в половую связь.
После этого в течение двух-трех недель Саркисов являлся ко мне и заставлял ездить к Берия. Я пыталась избегнуть этих встреч, уходя из дома, но какими-то путями Саркисов узнавал, где выступает наш театр, и после окончания спектакля машина Берия уже стояла у подъезда.
Затем Берия уехал на выборную кампанию по выборам депутатов в Верховный Совет, и поездки Саркисова за мной прекратились.
Я забеременела от Берия; аборт я сделал сама, серьезно заболела и месяца два ходила на уколы и переливание крови.
В феврале 1950 года я познакомилась с моим будущим мужем — Георгием Соломоновичем Мамуловым. Познакомилась я с ним на квартире Мичуриных-Равер. В апреле 1950 года я вышла замуж за Мамулова.
Примерно в июле 1950 года, когда я переехала уже на квартиру мужа, ко мне позвонил по телефону Саркисов и вызвал на улицу. Я вышла к Саркисову и заявила ему, что никуда с ним не поеду и что если он будет настаивать на этом, то расскажу обо всем мужу. Саркисов ответил, что если только я поступлю так, то сделаю хуже для самой себя, так как муж будет сослан на север или уволен из органов МВД (Саркисов узнал от меня фамилию мужа и что он работает в МВД).
Я была сильно взволнована разговором с Саркисовым и в этот же день рассказала мужу о преступлении Берия по отношению ко мне. Муж был возмущен. Вскоре после этого он написал заявление на имя товарища Сталина, с изложением в этом письме фактов, которые ему стали известны от меня. Не знаю, осталась ли у мужа копия этого заявления на имя товарища Сталина. Перед тем как послать заявление на имя товарища Сталина, муж читал мне это заявление. В нем излагались факты, ставшие мужу известными от меня, о том, как Берия меня изнасиловал. Муж просил привлечь Берия к ответственности за это преступление.
Через некоторое время после того, как муж отправил свое заявление, начались преследования мужа по работе. Сначала муж был отстранен от должности начальника завода и направлен на строительство. Затем (это было в начале 1953 года, но месяц я не помню) муж был уволен из органов МВД.
ВОПРОС: В своем заявлении в ЦК КПСС вы писали, что можете представить вещественные доказательства преступления, совершенного Берия в отношении вас. Что вы имели в виду, когда писали это?
ОТВЕТ: У мужа есть запись моего второго телефонного разговора с Саркисовым. Этот разговор муж записал на пленку магнитофона через звукозаписывающий аппарат.
ВОПРОС: Подтверждаете ли вы факты, изложенные в своем заявлении в ЦК КПСС?
ОТВЕТ: Да, эти факты я полностью подтверждаю и прошу привлечь Берия к уголовной ответственности за изнасилование меня. Я считаю, что Берия 13 января 1950 года для того, чтобы совершить изнасилование, применил какое-то наркотическое вещество, т. к. я потеряла сознание.
ВОПРОС: Какие отношения существуют у вас с братом вашего мужа Степаном Мамуловым, ныне арестованным.
ОТВЕТ: Я никогда не видела брата мужа. Муж говорил мне, что С. С. Мамулов перестал разговаривать с ним, так как он недоволен браком мужа, и таким образом я явилась причиной их ссоры.
Прошу уточнить, что, насколько помнится, 13.1 [ 19]50 г. с Саркисовым по телефону говорила не М. Н. Мичурина-Равер, а ее муж. Кроме того, прошу уточнить, что фамилию моего мужа Саркисов узнал не от меня, а от моей матери, т. к. мой новый адрес Саркисов узнал от матери.
Протокол записан правильно и мною прочитан.
В. Чижова
Допросил: Пом[ощник] генерального прокурора СССР
государственный советник юстиции 3-го класса
Л. Смирнов
Верно: [п.п.] Майор административной] службы
Юрьева
Протокол
допроса свидетеля
1953 года, ноября 11 дня, гор. Москва.
Помощник генерального прокурора СССР Смирнов допросил в качестве свидетеля нижепоименованного, который показал:
Мамулов Георгий Соломонович, 1911 г. рождения, уроженец гор. Тбилиси, образование среднее, механик-электрик, не судившийся, член КПСС с 1942 года, временно не работает, женат (муж Чижовой В. А.), проживает Москва, ул. Горького, д. 48, кв. 83, телефон Д-3-08-И.
Предупрежден об ответственности за дачу ложных показаний и за отказ от дачи показаний по ст. ст. 95, 92 УК РСФСР.
Мамулов
С Чижовой В. А. я познакомился на квартире Мичурина-Равер зимой 1950 года. Семью Мичуриных-Равер я посетил в Москве всего один раз, и, таким образом, знакомство мое с Чижовой было случайным. Сотрудника охраны Берия — Саркисова я знаю давно, еще по тем временам, когда я жил в Тбилиси. Мне известно, что при Берия Саркисов выполнял неблаговидную роль поставщика «живого товара» — женщин, которые доставлялись на квартиру Берия. Почти такую же роль, может быть меньшую, выполнял для Берия и сам Мичурин-Равер.
Летом 1950 года Саркисов стал звонить по телефону моей жене и зачем-то вызывать ее на улицу. Вернувшись после этого домой, жена с большим возмущением рассказала мне о том, что Саркисов пытался понудить ее продолжить интимную связь с Берия, которая возникла после того, как Саркисов однажды обманным путем привез мою жену (это было в начале 1950 года, когда я еще не был с нею знаком) в особняк Берия и последний изнасиловал Чижову.
Жена рассказала, что одна из актрис театра, где жена работала, познакомила ее с семьей Мичуриных-Равер. Однажды жена была у Мичуриных на вечеринке и туда же приехал Саркисов. Затем Мичурин-Равер сказал жене, что ее и еще одну девушку вызывает к себе по важному государственному делу один ответственный работник.
Поверив этому, жена с Саркисовым и неизвестной ей по фамилии девушкой поехала в особняк Берия.
В особняке жену принял Берия, который стал задавать ей вопросы, связанные с ее биографией. Затем Берия пригласил жену в столовую, где был сервирован ужин. Ужинали Берия, Саркисов и жена.
Берия стал угощать жену вином, провозглашая такие тосты, от которых она не могла отказаться: за Сталина, за нашу Родину и др. После этого жена потеряла сознание и очнулась только утром уже в спальне. Рядом с ней на кровати находился Берия. Жена с ужасом убедилась в том, что Берия, воспользовавшись ее бессознательным состоянием, лишил ее девственности.
Когда жена заявила Берия, что будет жаловаться на него товарищу Сталину, Берия бросил ее на кровать и угрожающе заявил, что эта жалоба к И. В. Сталину вообще не попадет, а для жены она кончится плохо. Берия угрожал физически уничтожить жену, а мать ее заключить в тюрьму.
Боясь того, что Берия приведет свои угрозы в исполнение, жена не стала жаловаться и под влиянием страха некоторое время вынуждена была поддерживать интимную связь с Берия. При этом, как рассказала мне жена, Саркисов, доставивший первый раз обманным путем мою жену в особняк Берия, во все последующее время продолжал играть грязную роль сводника, угрозами и шантажом понуждая жену посещать Берия.
Я был крайне взволнован рассказом жены и решил, что оставить безнаказанными эти действия Берия нельзя. Я составил поэтому заявление на имя товарища Сталина. Заявление это было без подписи, отпечатано на пишущей машинке. Не желая, чтобы заявление проходило обычный путь через секретариат особого сектора, где оно могло быть перехвачено, я решил передать его через бюро в Спасской башне Кремля. Я поместил заявление в конверт с надписью на нем «товарищу Поскребышеву А. Н. (лично)». Из осторожности я не стал передавать конверт в бюро пропусков Кремля лично, а сделал это через товарища, имя которого сообщить следствию отказываюсь. Я не хочу сообщать имени моего товарища вследствие того, что после ареста моего брата этот товарищ допустил в отношении меня клеветнические высказывания. Однако я заверяю, что письмо было передано в бюро пропусков Кремля в моем присутствии в конце лета 1950 года, месяц не помню. Я постараюсь найти и доставить сегодня же копию заявления. В нем я сообщал о ставшем мне известном факте изнасилования Чижовой В. А. Берия и просил товарища Сталина принять меры в отношении Берия. Фамилию моей жены я в заявлении указал точно. Повторяю, что заявление на имя товарища Сталина было заклеено в конверт с надписью «товарищу Поскребышеву А. Н. (лично)».
Через некоторое время я вынужден был убедиться в том, что мое заявление попало не тому, кому оно было адресовано. Начались гонения по работе. Сначала я был снят с должности начальника мехзавода № 2 Главпромстроя и переведен на должность начальника участка строительства. В январе 1953 года я был уволен из органов МВД «по сокращению штатов».
Характерно, что до подачи мною заявления не только не поднимался никогда вопрос о моем снятии с работы, но, наоборот, я характеризовался с самой положительной стороны.
Меня убедили в том, что Берия стало известно о моем заявлении и другие детали. У меня сложились еще со времени проживания в Тбилиси хорошие отношения с помощником Берия — Людвиговым. Однако после того как я подал заявление, Людвигов порвал всякие отношения со мной. Когда однажды я припер его к стене, прямо спросив, что же случилось, Людвигов доверительно заявил: «хозяин тобой недоволен». Не представляю, чем мог быть недоволен мной Берия, кроме заявления, — ведь я никогда не встречался с ним.
После того как жена рассказала мне об изнасиловании ее Берия, она пыталась дозвониться до него с целью заставить прекратить всякие домогательства. Однако ее соединяли с Саркисовым, и один из таких разговоров я записал на пленку магнитофона. Эта пленка сохранилась, и я обязуюсь представить ее следствию. Как пленку, так и переписку, в том числе копию заявления на имя И. В. Сталина, я храню не дома, а в другом месте.
Написано правильно и мною прочитано.
Мамулов
Допросил: Пом[ощник] генерального прокурора СССР государственный советник юстиции 3-го класса
Л. Смирнов
Верно: [п.п.] Майор административной] службы
Юрьева
Протокол
1953 года, ноября 12 дня. гор. Москва
Пом[ощник] генерального прокурора СССР государственный советник юстиции 3-го класса Смирнов в присутствии следователя по важнейшим делам Прокуратуры СССР государственного советника юстиции 3-го класса Каверина и начальника] Особого сектора Прокуратуры СССР Гассиевой составил настоящий протокол в том, что сего числа свидетель Мамулов Георгий Соломонович доставил в Прокуратуру СССР пленку от магнитофона, на которой, по его словам, записана беседа Чижовой
В. А. с Саркисовым.
Пленка эта принята от Мамулова Г. С. и помещена в особый пакет, который опечатан сургучной печатью с надписью «Особый сектор Прокуратуры СССР. 2/1».
Одновременно Мамулов Г. С. заявил, что ему не удалось найти копию своего заявления на имя И. В. Сталина об изнасиловании Чижовой В. А. Берия.
Свидетель Мамулов
Присутствовали:
Каверин
Гассиева
Пом[ощник] генерального прокурора СССР
Л. Смирнов
Верно: [п.п.] Майор административной] службы
Юрьева
Протокол
13 ноября 1953 года в помещении Всесоюзного научно-исследовательского института звукозаписи в гор. Москве пом[ощник] генерального прокурора СССР Смирнов в присутствии директора НИИ тов. Григораш и стенографистки ГВП Бобровской составил настоящий протокол о нижеследующем:
В институт был доставлен пакет, опечатанный тремя сургучными печатями, с надписью «2/1 Особый сектор Прокуратуры СССР». Как пакет, так и печати обнаружены в сохранности. При вскрытии пакета из него извлечен рулон ферромагнитной ленты для звукозаписи.
При прослушивании на магнитофонах системы «Москвич» и «Днепр» было установлено, что запись сохранилась лишь частично, причем отдельные слова разбираются плохо.
Была произведена запись следующего воспроизведенного с пленки разговора мужчины и женщины:
«Женщина: Вы повезли меня в этот дом, значит, вы повезли меня с определенной целью туда. Ведь правда и...
Мужчина (перебивая): Нет.
Женщина: Как нет. Скажите, зачем вы меня...
Мужчина (перебивая): Этот вопрос не бут (неразборчиво)... вы на кого...»
Далее пленка в течение нескольких секунд идет без звука.
«Женщина: А вот как вы мне могли (слово непонятно)... это вы должны подумать сами.
Мужчина: А что вам сделать? Замуж вас выдать? Или что?
Женщина: Нет, меня не нужно замуж выдавать. Я вас совсем не выбираю в сваты.
Мужчина: А что делать?»
Опять следует значительный перерыв без воспроизведения звука.
«Мужчина: Я никакого отношения к мужу... с мужем».
Следует длительная пауза (около трех минут).
«Женщина: Нет. Так относительно...
Мужчина: Хорошо, тогда так и сделаем.
Женщина: Что?
Мужчина: Ну, ничего не передавал? Вы вчера видели его?
Женщина: Он вчера поздно пришел. Я его не дождалась».
Следует пауза.
«Мужчина: Да.
Женщина: Да.
Мужчина: Ага. Хорошо. Ну, вот так и сделайте.
Женщина: Что?
Мужчина: (неразборчиво).. .если (неразборчиво)... вы напишите, что Саркисов звонил, просил опять (неразборчиво)...
Женщина: Хорошо.
Мужчина: По телефону.
Женщина: Хорошо.
Мужчина: От шести до восьми вы позвоните. Ну, всего хорошего.
Женщина: До свиданья».
Лента была прослушана до конца, но более никаких записей на ней не оказалось. После прослушивания пленка была помещена в конверт, опечатанный мастичной печатью с индексом «1/6».
Директор ВНИИ звукозаписи
Григораш
Стенографистка
Бобровская
Пом[ощник] генерального прокурора СССР
государственный советник юстиции 3-го класса
Л. Смирнов
Верно: [п.п.] Майор административной] службы
Юрьева