Копия протокола допроса В. Н. Меркулова от 23 октября 1953 г.

Совершенно секретно

Товарищу Маленкову Г. М.

Представляю копию протокола допроса обвиняемого Меркулова В. Н. от 23 октября 1953 года.

Приложение: на 7 листах.

[п.п.] Р. Руденко

24 октября 1953 года

№ 545/ссов

Пометы:

Тов. Булганину доложено.

[п.п.] Д. Суханов. 26.Х.1953

Доложено.

[п.п.] Д. Суханов. 26.Х.1953

Читал.

[п.п.] К. Ворошилов. 5.XI.1953

Протокол допроса обвиняемого

1953 года, октября 23 дня, помощник главного военного прокурора полковник юстиции Успенский допросил в качестве обвиняемого

Меркулова Всеволода Николаевича,

который показал:

Допрос начат в 17 ч. 15 м.

ВОПРОС: В 1941 году, в начале войны, из НКГБ СССР в Куйбышев был эвакуирован архив, в котором оказались мешки с материалами, имевшими надпись «Личный архив наркома госбезопасности СССР Меркулова». Объясните происхождение этого архива.

ОТВЕТ: Я такого архива не помню. Может быть, кто-нибудь другой его создал и назвал его «Личным архивом наркома», но я такого архива не создавал.

ВОПРОС: Вам зачитывается выписка из показаний Герцовского от 10.Х. 1953 года:

«Будучи в Куйбышеве в августе 1941 года, я впервые увидел среди архивных материалов у Проскурякова, работавшего до объединения наркоматов в НКГБ, метки с материалами, на которых была надпись: «Личный архив наркома государственной безопасности СССР Меркулова». С материалами, хранившимися в этих мешках, я тогда не знакомился».

Теперь вы не припоминаете обстоятельств, связанных с созданием этого «личного архива»?

ОТВЕТ: Такого личного архива, который хранился бы не у меня, я не припоминаю. Возможно, что в отделе «А» имелись какие-либо секретные материалы, не подлежавшие выдаче без особого разрешения, но кто назвал их «Личным архивом наркома» — я не знаю.

Все дела по наркомату лично мною были в свое время сданы Абакумову в установленном порядке. Дела, хранившиеся у меня в кабинете в сейфе, тоже были переданы Абакумову под расписку.

Помню, что при сдаче дел Абакумову были найдены дела с компрометирующими материалами на сотрудников, по которым в свое время производилась проверка и сотрудники были оставлены на работе. Абакумов считал, что этих работников надо уволить, и просил указаний у Берия. Последний образовал комиссию в составе Круглова, Абакумова и меня, и мы вновь пересмотрели все эти материалы и решили ряд сотрудников уволить.

Припоминаю, что кроме дел на сотрудников были еще какие-то секретные дела, возможно, на некоторых ответственных работников, возникшие еще до образования Наркомата государственной безопасности. Более подробно вспомнить о содержании этих дел я не могу.

Абакумов эти дела принял, и что с ними стало потом — я не знаю. Может быть, речь идет об этих делах.

Называть эти дела «Личным архивом наркома» — неправильно.

ВОПРОС: Комиссия, образованная Берия, в состав которой входили и вы, рассматривая в 1946 г. дела на сотрудников органов НКГБ, рассматривала и материалы на ответственных работников?

ОТВЕТ: Нет, не рассматривала.

ВОПРОС: Почему?

ОТВЕТ: Нам не было такого поручения от Берия.

ВОПРОС: А вы лично как нарком госбезопасности СССР в период вашей работы наркомом знакомились с этими материалами на ответственных работников?

ОТВЕТ: Я не могу сейчас припомнить перечня материалов на ответственных работников, которые хранились в этом архиве, и поэтому затрудняюсь сказать, знакомился ли я с этим архивом в период работы наркомом госбезопасности в 1941 г. и в 1943-1946 гг. Возможно, что с некоторыми из этих материалов я был знаком или знал об их существовании в тот период, когда они велись в НКВД СССР в 1938-1940 гг. Так, например, в этот период времени по указанию Берия Кобуловым велась проверка биографических данных некоторых руководителей партии и правительства. Эту работу непосредственно проводил сотрудник СПО НКВД СССР Финкельберг, выезжавший для этой цели на места. Думаю, что с этими материалами в целом я не знакомился.

ВОПРОС: В период вашей работы наркомом госбезопасности СССР вы лично докладывали в инстанцию о материалах, хранившихся в указанном архиве, на некоторых руководителей партии и правительства?

ОТВЕТ: Нет, не докладывал. Возможно, я не вспомнил о них в свое время или считал, что о них уже доложено, поскольку они архивные.

ВОПРОС: Кем же и когда был создан архив материалов на ответственных работников, который под наименованием «Личный архив наркома госбезопасности Меркулова» был отправлен в начале войны из НКГБ СССР в Куйбышев?

ОТВЕТ: Я не знаю. Возможно, что в 1941 году, при первом разделении наркомата, мне доложили, что в отделе «А» хранятся дела на ответственных работников, и я дал указание их хранить отдельно от других материалов и, конечно, никому не выдавать. Кто и почему их назвал «Личным архивом наркома» — я не знаю.

ВОПРОС: Вами давалось поручение Кобулову в 1944 г. разобрать «Личный архив наркома» после того, как этот архив из Свердловска, куда он был перевезен из Куйбышева, был снова доставлен в Москву?

ОТВЕТ: Я не могу этого припомнить.

ВОПРОС: Вам зачитывается выдержка из показаний Герцовского от 10.Х. 1953 года:

«В конце 1944 года Кобулов, работавший тогда заместителем НКГБ СССР Меркулова, потребовал к себе «Личный архив наркома». Мои работники пошли к Кузнецову, работавшему тогда начальником I Спецотдела НКВД СССР, взяли этот «Личный архив наркома» и принесли его в кабинет Кобулова. Мешки здесь были вскрыты, и Кобулов лично рассматривал архивные материалы. Через некоторое время часть этого архива, по-моему, немного менее половины его, была передана к нам в отдел «А» на хранение. Что сделал Кобулов с другой частью «Личного архива наркома» — мне неизвестно».

Что вы можете показать по этому поводу?

ОТВЕТ: Я об этом случае ничего припомнить не могу. Очевидно, это имело место, но докладывал ли мне об этом Кобулов, и почему он заинтересовался этим архивом — я не помню.

ВОПРОС: Перейдем к другим вопросам. Вы Лознер Вениамина Моисеевича знаете?

ОТВЕТ: Не припоминаю.

ВОПРОС: Напоминаю вам о том, что к Лознер В. М. вы обратились за помощью в 1932 году, когда приехали по поручению Берия в г. Баку для розыска архивных материалов в партархиве г. Баку о службе Берия в мусаватистской контрразведке.

ОТВЕТ: Я не помню этого.

ВОПРОС: Вам зачитывается выписка из заявления Лознер В. М. от 14.IX. 1953 года:

«1. В 1919 году в гор. Баку имел место такой случай: однажды вечером мусава-т[ист]ской полицией было оцеплено здание центрального рабочего клуба, и все находившиеся там были задержаны. Их стали проверять по одному человеку, при этом одних выпускали, а других задерживали. Последних набралось несколько десятков человек, среди которых оказался и я. Проверку находившихся в клубе и распределение их на первую и вторую группы проводил молодой парень в форменной фуражке ученика Бакинского технического училища... Все задержанные были под конвоем доставлены в контрразведку. Через некоторое время здесь все задержанные были вновь подвергнуты фильтровке: одних выпустили, других задержали. Этой операцией опять руководил тот же «техник».

2. В 1920-1922 гг. я работал в аппарате Азербайджанской] КП(б). Кажется, это было в конце 1920 г. или в начале 1921 г. В ЦК подал заявление секретарь коллегии ЧК Берия, в котором он просил послать его на подпольную работу в меньшевистскую тогда Грузию. Я присутствовал при том, когда Берия подал заявление секретарю ЦК (последним тогда был Григорий Каминский). Берия, секретаря коллегии ЧК, я тогда увидел в лицо впервые и узнал в нем того «техника», который проводил операцию в рабочем клубе и в контрразведке. Я рассказал об этом Каминскому. При наведении справок выяснилось, что «техник» из контрразведки и Берия — это действительно одно и то же лицо. Была выделена тройка членов ЦК... которым было поручено выяснить этот вопрос...

Когда рассматривалось заявление Берия, было принято решение об отказе в посылке его на подпольную работу. Вопрос же о работе Берия в мусават[ист]ской к[онтр]разведке был оставлен открытым, и комиссия должна была продолжить свою работу Больше к этому вопросу, насколько помню, в ЦК не возвращались.

3. В 1930-1935 гг. я работал в Бакинском совете. Не помню точно когда, не то в 1931, не то в 1932 году, ко мне пришел Меркулов, работавший тогда в аппарате Закавказского] крайкома; секретарем Закавказского] крайкома был Берия. Меркулов обратился ко мне с таким вопросом. Он, по его словам, прибыл в Баку, имея задание Берия подобрать материалы, относящиеся к истории азербайджанской и бакинской организаций большевиков. Разбираясь в материалах в архиве ЦК, он обнаружил исчезновение одного протокола того периода, когда я работал в Секретариате ЦК. Меркулов просил меня зайти с ним в архив ЦК, посмотреть это дело: не смогу ли я помочь ему установить, куда мог деться этот протокол. Когда я просмотрел папку протоколов, о которых шла речь, я обратил внимание на то, что недостает того протокола заседания ЦК, на котором рассматривалось заявление Берия о посылке его на подпольную работу в Грузию и сообщение комиссии, выделенной ЦК в связи с этим заявлением».

Теперь вы припоминаете вашу встречу и разговор с Лознер В. М.?

ОТВЕТ: Припомнить Лознера и свой разговор с ним я не могу. Вероятно, так и было, как он говорит, но я вспомнить не могу. Я не могу также припомнить, почему я обратился к нему и как его разыскал.

ВОПРОС: Вам предъявляются брошюра-доклад «25 лет ВЧК— ОГПУ — НКВД», прочитанный вами 20.XII. 1942 г., и отпечатанный на машинке текст вашего выступления на митинге сотрудников НКВД и НКГБ СССР от 1.Х.1943 г.

Вы подтверждаете, что этот доклад вами делался и что вы выступали на митинге с речью, содержание которой изложено в предъявленном вам документе?

ОТВЕТ: Да, подтверждаю.

ВОПРОС: Как вы оцениваете свою речь на митинге и ту часть доклада, в которой вы говорите о Берия?

ОТВЕТ: Даже с учетом того, что этот доклад и речь мной произносились в 1942-1943 гг. и что доклад был посвящен двадцатипятилетию ВЧК— ОГПУ — НКВД, а речь произносилась в связи с присвоением Берия звания героя труда, я должен признать, что дал слишком высокую, незаслуженную и потому неправильную оценку роли Берия в органах НКВД и как работника советских и партийных органов.

Мне неприятно перечитывать эти места и стыдно, что я мог такими лестными словами характеризовать Берия.

Показания записаны с моих слов правильно, мною лично прочитаны.

Меркулов

Допрос окончен в 21 ч. 30 м.

Допросил: Полковник юстиции    

Успенский

Верно: [п.п.] Майор административной] службы    

Юрьева