Копия протокола допроса В. Н. Меркулова от 3 октября 1953 г.

Совершенно секретно

Товарищу Маленкову Г. М.

Представляю копию протокола допроса обвиняемого Меркулова В. Н. от 3 октября 1953 года.

Приложение: на 6 листах.

[п.п.] Р. Руденко

5 октября 1953 г.

№ 417/ссов

Протокол допроса обвиняемого

1953 года, октября 3 дня, помощник главного военного прокурора полковник юстиция Успенский допросил в качестве обвиняемого

Меркулова Всеволода Николаевича,

который показал:

Допрос начат в 15 часов.

ВОПРОС: На допросе 25 сентября 1953 года вы показали, что основания для ареста Кедрова И. М. и Голубева Б. П., произведенного по ордерам, подписанным вами, могли быть в агентурном деле, заведенном на Батурину, Кедрова и Голубева.

Вам предъявляется это агентурное дело для ознакомления.

ОТВЕТ: Я ознакомился.

ВОПРОС: Вы признаете, что в агентурном деле на Батурину, Кедрова и Голубева отсутствуют материалы о какой-либо антисоветской деятельности Кедрова и Голубева?

ОТВЕТ: Да, в агентурном деле таких материалов нет. Но я высказывал только свое предположение о возможности таких материалов в агентурном деле. Надо считать, что указание об аресте Кедрова и Голубева было дано мне непосредственно Берия, возможно по телефону, как я об этом уже показывал.

ВОПРОС: Значит, Берия предложил арестовать Голубева и Кедрова только в связи с тем, чти ими было подано заявление в ЦК ВКП(б), компрометирующее Берия?

ОТВЕТ: Да, очевидно, так. Этот вывод я делаю из того, что, ознакомившись со следственным и агентурным делами на Кедрова и Голубева, я не нашел в них материалов о преступной деятельности Кедрова и Голубева, собранных до их ареста.

ВОПРОС: Но это означает, что Берия, давая указание об аресте Кедрова и Голубева, решил расправиться с ними за законные действия их, но направленные против Берия?

ОТВЕТ: Да, другого вывода сделать невозможно, если у самого Берия не было еще других соображений.

ВОПРОС: Тогда вы должны признать, что, выполняя преступное указание Берия

об аресте ни в чем не повинных людей, вы были соучастником этой расправы над Голубевым и Кедровым. Это так?

ОТВЕТ: Нет, этого я не могу признать, так как в то время я не считал Берия за преступника, не мог даже предположить о возможности его каких-либо преступных намерений и не мог не выполнить его приказания об аресте Кедрова и Голубева.

ВОПРОС: В октябре 1941 года Берия дал указание о расстреле без суда 25 арестованных. Что вам об этом известно?

ОТВЕТ: Мне об этом ничего неизвестно. Только в ходе следствия я узнал о том, что в октябре 1941 года без суда были расстреляны Кедров М. С. и Белахов, причем, как это видно из дела, с которым я во время следствия ознакомился, Кедров М. С. был расстрелян даже при наличии оправдательного приговора, вынесенного в отношении его Военной коллегией Верховного суда СССР.

ВОПРОС: Разве вы не принимали участия в составлении письменного предписания, подписанного Берия, о расстреле 25 арестованных?

ОТВЕТ: Нет. Возможно, я слышал какие-нибудь разговоры о том, что такой список должен быть составлен, но я сейчас этого не помню.

ВОПРОС: Вы скрываете свое участие в этом чудовищном преступлении. Вам зачитывается выписка из показаний Кобулова Б. 3. от 1 октября 1953 года:

«Предъявленное мне предписание Берия на имя Семенихина от 18.10.1941 г. я получил уже в готовом виде от Меркулова, буквально на ходу, перед моим отъездом вместе с Лапшиным на один из загородных объектов, подчиненных Лапшину, по поручению Берия.

Этот документ был передан мне Меркуловым на исполнение потому, что вся оставленная в Москве группа сотрудников НКВД была сформирована в отряд под руководством Блохина с подчинением мне. В эту группу входил и сотрудник Блохина — Семенихин, которому был адресован подписанный Берия документ».

Что вы теперь скажете по этому поводу?

ОТВЕТ: Кобулов нагло врет. Никакого списка лиц, подлежащих расстрелу, от

18.10.1941 года я ему не передавал. Насколько я припоминаю, меня 18 октября 1941 г. не было в Москве. Прошу проверить по материалам НКВД СССР, когда в октябре 1941 года я выехал из Москвы в Куйбышев, и допросить Берия, кому он передавал этот список.

ВОПРОС: Допрошенный 1 октября 1953 года Кобулов опроверг и ваши прежние показания о времени выезда вас из Москвы в Куйбышев в октябре 1941 года. Вам зачитывается выписка из его показаний:

«Вопрос: Скажите, когда Меркулов выехал из Москвы в Куйбышев?

Ответ: Точно не знаю, но, по-моему, в последних числах октября месяца, т. к. впервые из Куйбышева он мне звонил 7.XI.1941 г. и сообщил, что приступил к работе и в этот день участвовал вместе с А. А. Андреевым в проведении ноябрьской демонстрации».

Вы подтверждаете эти показания?

ОТВЕТ: Нет, не могу подтвердить. По-моему, я выехал значительно раньше, чем конец октября. Звонил ли я Кобулову 7 ноября — не помню. Еще раз прошу проверить документально по материалам НКВД дату моего выезда в Куйбышев.

ВОПРОС: Вы ознакомились о заключениями о расстреле Кедрова М. С. и Белахова, подписанными Влодзимирским и утвержденными Кобуловым. Аналогичные заключения были составлены и в отношении других 23 человек, перечисленных в предписании, подписанном Берия.

Что вам известно о составлении этих заключений?

ОТВЕТ: Мне ничего неизвестно.

ВОПРОС: В марте 1942 года вы были в Москве?

ОТВЕТ: Да, я был в Москве.

ВОПРОС: Разве вам неизвестно, что эти заключения о расстреле 25 человек составлялись в марте 1942 года и оформлялись задним числом?

ОТВЕТ: Нет, неизвестно.

ВОПРОС: Вам оглашается выписка из показаний Влодзимирского от

29.VII.1953 года:

«Составленные заключения, в которых было написано, что этих лиц полагал бы целесообразным расстрелять, подписал я. Даты, когда я подписывал заключения, я не указал потому, что форма, данная Кобуловым, даты не содержала. Кобулов утверждал лично эти заключения, но ставил ли он сам дату, я не помню. Во всяком случае, если на заключениях ставились даты — октябрь 1941 г., то это делалось задним числом.

Помимо Кобулова обстоятельства составления заключений о расстреле должны быть известны прокурору, начальнику первого спецотдела Герцовскому и Меркулову».

Тот же Влодзимирский 12 августа 1953 года показал:

«Я был введен в заблуждение Кобуловым и Меркуловым, когда подписывал заключения, в которых была сделана ссылка на специальное указание директивных органов. Теперь я вижу, что такого специального указания относительно этой группы арестованных не было, а имелось только письмо Берия. Я не имел в то время оснований не доверять Кобулову и Меркулову, которые являлись заместителями наркома внутренних дел».

Как видите, Влодзимирский прямо указывает на вас, как и на Кобулова, как на лиц, указание которых он выполнял, составляя заключения о расстреле 25 человек.

Теперь вы признаете, что приняли участие в составлении заключений о расстреле, оформленных задним числом.

ОТВЕТ: Нет, я не признаю. Моя память не сохранила никаких даже намеков на обстоятельства, при которых происходило составление этих заключений.

ВОПРОС: После расстрела 25 человек и после составления на них фальсифицированных заключений, был ли у вас с кем-либо разговор по поводу конфискации имущества расстрелянных?

ОТВЕТ: Нет, не было.

ВОПРОС: Вам предъявляется фотокопия предписания Берия № 2756/6 от 18 октября 1941 г., адресованного Семенихину с предложением выехать в гор. Куйбышев и расстрелять 25 арестованных. На этом предписания Герцовский собственноручно написал 12 апреля 1942 года справку следующего содержания: «Заместитель] наркома Меркулов приказал произвести конфискацию имущества у всех перечисленных осужденных», указав дату и учинив свою подпись.

Вы подтверждаете это?

ОТВЕТ: Подтверждаю, что на предъявленной мне фотокопии предписания Берия от 18 октября 1941 года действительно имеется справка указанного в вопросе содержания. Но я ничего не могу припомнить о моем разговоре с Герцовским по этому поводу в апреле 1942 года.

ВОПРОС: Допрошенный 3.X.1953 года Герцовский показал:

«...Я докладывал Меркулову предписание Берия о расстреле 25 арестованных по вопросу о том, что делать с имуществом, изъятым у арестованных, и получил его приказание о конфискации имущества у всех перечисленных в предписании лиц».

Таким образом, Герцовский, будучи допрошен, подтвердил, что справка на предписании Берия от 18.Х. 1941 г. учинена им и что он докладывал вам это предписание и говорил по поводу имущества, изъятого у расстрелянных, получив ваше указание о конфискации имущества.

Теперь вы признаете, что были причастны к документу, подписанному Берия, о расстреле 25 человек и дали указание Герцовскому о конфискации их имущества?

ОТВЕТ: Очевидно, если Герцовский так говорит, то так и было, но я ничего не могу вспомнить об этом сейчас.

Показания записаны с моих слов правильно, мною лично протокол прочитан.

Меркулов

Допрос окончен в 19 ч. 15 м.

Допросил: Полковник юстиции    

Успенский

Верно: [п.п.] Майор административной] службы    

Юрьева