Рапорт полковника А. А. Болховитина о фактах преступной деятельности Л. П. Берия и связанных с ним лиц. 27 августа 1953 года
Совершенно секретно
Товарищу Маленкову Г. М.
Направляю Вам при этом рапорт бывшего помощника начальника Следственной части по особо важным делам МВД СССР т. Болховитина о фактах преступной деятельности Берия и связанных с ним лиц.
[п.п.] С. Круглов
27 августа 1953 г.
№ 640/к
Помета:
К делу Берия
Разослано т.
Молотову В. М.
т. Хрущеву Н. С.
т. Булганину Н. А.
т. Руденко Р. А.
[п.п.] Д. Свуханов.
28.VIII.53 г.
Рапорт
Заместителя начальника Контрольной инспекции при министре внутренних дел СССР полковника Болховитина А. А.
Пятнадцать лет я проработал на следствии в центральном аппарате Министерства внутренних дел СССР (быв[шие] НКГБ — МГБ СССР), из них последние семь лет в должности помощника начальника Следственной части по особо важным делам.
Проанализировав, в связи с разоблачением ЦК КПСС врага Берия, его, так называемую, деятельность в органах государственной безопасности, а также его многолетнее самозваное «шефство» над этими органами, я, со своей стороны, заявляю, что Берия, опираясь на ряд преданных ему антипартийных людей, проводил преступную линию в работе.
Берия, став осенью 1938 года заместителем наркома внутренних дел СССР, использовал это высокое назначение в своих карьеристских целях и культивировал те же порочные методы в агентурно-оперативной и следственной работе, что и враг партии Ежов.
Трудно разграничить, кто больше в то время (конец 1938 года) обманывал ЦК ВКП(б) показной работой органов НКВД — Ежов или Берия, кто больше произвел необоснованных арестов советских граждан, вскрыл мнимых антисоветских групп, организаций и резидентур — Ежов или Берия.
Оба они знали о беззакониях, творившихся в центральных и периферийных органах НКВД, оба поощряли массовые аресты советских граждан, насилие над арестованными, вымогательство показаний от обвиняемых и нанесли немалый вред государству.
Ежов за все эти преступные действия, как известно, поплатился. Берия же, по свойственной ему привычке авантюриста обманывать партию, сумел подвизаться в роли «разоблачителя» бывшего наркома, скрыл свои собственные грязные дела и избежал наказания.
Отчасти это удалось Берия потому, что всю следственную работу в Наркомате внутренних дел СССР он отдал на откуп своему душеприказчику Кобулову Богдану, назначив его начальником общей следственной части НКВД СССР, который, установив контроль над показаниями арестованных, глушил появлявшиеся сигналы о неблаговидной деятельности Берия в Грузии и Москве.
С выходом в свет известного решения ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года, строго запрещавшего необоснованные ареста советских граждан и произвол в следствии, Берия не довел его до сведения всех чекистов, не позволил изучить и широко обсудить этот важный программный документ для наших органов в партийных организациях и подразделениях НКВД. Зато Берия самолично созвал тогда всех следственных работников центрального аппарата НКВД и, по существу, ориентировал их на грубые методы в следственной работе, громогласно заявив, что «меры физического воздействия в отношении арестованных применялись и будут применяться».
Неслучайно, что многие чекисты вплоть до обсуждения решения ЦК ВКП(б) от 11 июля 1951 года о неудовлетворительной работе органов МГБ СССР не знали о существовании закрытого письма ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года по этому же вопросу и, отвечая за допускаемые ими нарушения в оперативно-следственной работе, нередко оправдывались наличием распространившейся вредной установки Берия, данной им на широком совещании следователей.
Руководя Следственной частью НКВД СССР Кобулов с ведома первого широко применял противозаконные методы ведения следствия, санкционируя избиения арестованных. Делалось это в целях создания дутых дел, в целях создания себе авторитета.
С образования в министерстве Следственной части по особо важным делам и вступлением на должность начальника этот части Влодзимирского положение дел в следствии в центре и на местах мало чем изменилось, ибо по-прежнему на него вредно влияли Берия и Кобулов.
Ставленник и послушный человек Берия и Кобулова — Влодзимирский, а также его заместители Шварцман и Родос постоянно требовали от следователей «шлифовки» (корректировки) протоколов допроса арестованных, изнурительных допросов обвиняемых в целях получения от них желаемых показаний. А так как все это резонансом доходило до периферийных органов, то и там делалось то же самое.
Берия, как известно, с 1940 года непосредственно не работал в НКВД. Тем не менее Кобулов и Влодзимирский, а позднее Абакумов и Леонов, многое почему-то делали по линии следствия в контакте с Берия и для Берия.
Сплошь и рядом они говорили следователям, что: «такого-то арестованного нужно размотать, ибо им интересуется Берия», «такой-то протокол вряд ли понравится Берия и его следует подправить», «такое-то дело стоит на контроле у Берия и с ним нужно поторопиться, а другие пусть полежат».
Вторые экземпляры основных документов следствия, как правило, направлялись непосредственно Берия.
Чувствовалось, что Берия держал этих людей в узде и через них старался подчинить себе органы следствия, как он это делал и в отношении аппарата разведки в целом.
Результатом этого вероломного воздействия Берия на органы явились многие нарушения и провалы в работе.
Приходу Берия в МВД СССР в марте 1953 года сопутствовало перетаскивание им в центральный аппарат старых своих связей, грязных и подмоченных людей типа Кобулова Богдана, его брата Кобулова Амаяка, Влодзимирского и других, в лице которых Берия видел свою опору, без которых Берия не мыслил «работать». Им уже были реабилитированы и восстановлены на руководящей работе в органах арестовывавшийся за провокационную работу с агентурой Шлюгер, арестовывавшийся за попытку бежать в Турцию Храмелашвили, арестовывавшиеся за преступную деятельность за границей Матарадзе и Максимелишвили.
Неизвестно, как далеко пошел бы Берия с подобного рода начинаниями, нацеленными на создание себе антипартийного окружения, если бы он не был разоблачен ЦК.
В первые же дни своего пребывания на посту министра внутренних дел СССР Берия подверг огульному охаиванию все, что проделали ранее органы государственной безопасности СССР по борьбе с врагами. При этом он недвусмысленно нарицательно кивал в адрес ЦК КПСС, в адрес вождя советского народа и выпячивал свою роль человека, якобы пришедшего навести порядки в министерстве.
На одном из оперативных совещаний (где присутствовали лица, сообщившие мне об этом факте) Берия приводил баснословные цифры «истребленной», по его словам, интеллигенции в стране, сокрушался по этому поводу и ни словом не обмолвился о том, что органы-то боролись не с интеллигенцией, а с троцкистами, бухаринцами и прочей сволочью, что даже его липовые, натасканные цифры о так называемой «истребленной интеллигенции» скрытно содержат в себе действительные результаты работы партии и советской разведки по борьбе с вредителями, шпионами и оппортунистами всех мастей.
Ясно, что Берия сочувствовал всему этому отребью общества, а поэтому и причислял его к «пострадавшей интеллигенции».
Берия с явно вражеской целью дискредитации Советского Союза и выпячивания своей роли огульно охаял на весь мир известное дело врачей, а вместе с ним и на его фоне правительственный орган — МГБ СССР, проделав это без надлежащего разбирательства материалов.
Подобным же образом без надлежащего разбирательства Берия раскассировал так называемое грузинское дело, по которому, правда, проходили отдельные невиновные люди, но в то же время — ряд действительных преступников типа Петра Шария, Авксентия Рапава, Ильи Тавадзе и других.
Берия, не прикасаясь к этому делу, предвзято заявил, что оно «пустое», «липовое», и с помощью Кобулова, а также своих ставленников из Следственной части по особо важным делам Влодзимирского и Парамонова провел необоснованные освобождения арестованных, одновременно учинив расправу над следователями, занимавшимися этим делом.
Однако авантюра Берия не удалась.
Имеющиеся в архиве МВД СССР материалы на этих лиц и документы об их неправильном освобождении послужат ярким доказательством бесчинств и преступлений Берия, а также его сподручных Кобулова, Влодзимирского и Парамонова.
Друг Берия — Шария был, например, освобожден по одному окрику Берия на бывшего начальника внутренней тюрьмы МВД СССР Миронова А. Н. за несколько дней до вынесения постановления об освобождении, кстати сказать, несостоятельного постановления.
Рапава, Тавадзе и другие были освобождены после написания ими под диктовку Кобулова, Влодзимирского и Парамонова угоднических заявлений, прославляющих Берия как их спасителя и охаивающих следователей как узурпаторов.
Берия делал все, чтобы вызволить из-под ареста своих людей, расставить их на высокие посты и опираться на них в проведении своей преступной деятельности. При этом Берия не считался с мнением ряда честных работников, представлявших объективные данные о грязном преступном прошлом арестованных, которым он шел на выручку.
Берия, несомненно, подлый человек и в быту, в личной жизни.
Помню, в 1949 году Абакумов долго возился с арестованной Следчастью по особо важным делам Улерьяновой Лидией Петровной, уроженкой и жительницей гор. Москвы, и, наконец, ее освободил, что произошло не без нажима Берия.
Эта легкого поведения девица, являвшаяся сожительницей пловца Бойченко, рассказывала в камере другим арестованным, что однажды ее вместе с подругой, тоже москвичкой, подцепили на улице Саркисов и Берия и затащили на дачу Там Берия и Саркисов занимались любовными утехами с этими девицами.
Поскольку Улерьянова рассказывала обо всем этом в деталях арестованной Топорковой, а последняя передала факты мне, я сообщил о них т. Соколову — заместителю] нач[альника] Следчасти и Абакумову.
Абакумов тогда меня одернул, предупредив, чтобы я не собирал сплетни на высокопоставленных лиц. Однако вряд ли это было сплетней.
Характерно, что Улерьянова высказывала в камере уверенность, что с ней «ничего не сделает этот мальчишка Абакумов, если о ее аресте знает или узнает Берия». Так, собственно говоря, оно и произошло. Если Улерьянова действительно освобождена.
Зам[еститель] начальника Контрольной инспекции
при министре внутренних дел СССР полковник
А. Болховитин
24 августа 1953 г.
Помета:
Товарищу Молотову В. М.
(на ознакомление)
28.VIII.53 г. [подпись неразборчива]
Тов. Шаталин ознакомился.
28.VIII.53 г. Д. Суханов