Собственноручные показания легационного советника Э. Бриста. 29—30 апреля 1944 г.

29-30 апреля 1944 г.

Москва

Бриест Эккерт, 1909 года рождения, уроженец Берлина, сын врача, с высшим юридическим образованием, член национал-социалистической партии с 1933 года до февраля 1943 года, сотрудник секретной разведывательной службы министра иностранных дел фон-Риббентропа.

К моим прежним показаниям о том, что я работал в канцелярии имперского министра иностранных дел Риббентропа, я должен после долгой и серьезной внутренней борьбы сказать, что хотя я и работал у министра, но был сотрудником не канцелярии, а секретной разведывательной службы имперского министра.

Я долгое время боролся со своей совестью, так как не хотел скомпрометировать своих коллег в Министерстве иностранных дел. Но чем больше я над этим думал и чем больше я знакомился со взглядами генерала фон Зайдлица, которого я должен признать безусловно честным немецким патриотом, тем более я приходил к убеждению, что бессмысленно бороться за систему, которая, вследствие преступной политики Гитлера, ведет немецкий народ к верной гибели и к разрушению самих основ существования Германии.

Если я по-прежнему продолжал бы скрывать истину, то это, естественно, должно было быть истолковано как приверженность гитлеровскому режиму и заклеймило бы меня, вопреки моему подлинному внутреннему убеждению, как врага Советского Союза.

В этом моем внутреннем конфликте между верностью моим товарищам по службе, своему непосредственному руководству и высшим интересам германской родины, мне кажется, как представителю Министерства иностранных дел, более важным снискать к себе доверие.

В силу нападения на Советский Союз немецкий народ взял на себя большую вину по отношению к России, и если я в этой тяжелой борьбе со своей совестью решился сегодня — добровольно и без принуждения — сказать полную правду и раскрыть свою тайну, то это потому, что хочу со всей убедительностью доказать, что мы, немцы, и, в особенности, мои товарищи в Министерстве иностранных дел, желаем искренней дружбы с советской Россией.

Сознаюсь, что я предпочел бы избегнуть этого последнего шага и, что не в последнюю роль сыграло в этом сознании, что бессмысленно продолжать отрицать существование секретной разведывательной службы в Министерстве иностранных дел после того, как мне стало ясно, что эта организация уже известна Советскому Правительству от агентов министерства. Это убеждение также облегчало жертву моего признания.

В беседах с советскими комиссарами меня тяжело угнетало сознание, что на предлагаемую мне дружбу я должен был отвечать ложью, которая в конце концов должна была вести к нарушению веры в искреннее сотрудничество между Советским Союзом и Германией, представителем которой я должен себя здесь чувствовать.

Без принуждения поэтому я даю настоящие показания в твердой надежде и в убеждении, что я этим вношу свой вклад в безусловно необходимую будущую дружбу между Германией и Советским Союзом.

Меня заверили, что мои коллеги лично не пострадают от этого.

ОРГАНИЗАЦИЯ СЕКРЕТНОЙ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНОЙ СЛУЖБЫ МИНИСТРА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ РИББЕНТРОПА И ЛИЧНЫЙ СОСТАВ ЦЕНТРА

После возвращения из США в августе 1941 года я был направлен моим другом советником миссии доктором Компе, который работал тогда в отделе личного состава, к посланнику Генке, который числился в личном штабе Риббентропа. Компе сказал мне, что у Генке я узнаю круг моих задач.

У Генке я узнал, что имперский министр фон Риббентроп создал секретную разведывательную службу исключительно для своего личного осведомления и возложил на посланника Генке руководство этой организацией.

Деятельность этой разведывательной организации началась в мае 1941 года и была законспирирована даже от самого Министерства иностранных дел.

Генке обязал меня не разглашать этой тайны даже ближайшим друзьям.

У Генке работало тогда только два человека: его заместитель — советник миссии — докладчик барон Маршалл фон-Биберштейн*¹ и секретарь миссии доктор Димке, который как араболог должен был уехать в Анкару и которого я заменил.

Барон фон Маршал раньше работал в посольстве в Лондоне, он сын покойного барона фон Маршалла — посла в Турции до мировой войны, который был на прекрасном счету в Министерстве иностранных дел.

Доктор Димке работал раньше в миссии в Каире. Как знатоку Ближнего Востока ему было поручено организовать агентурную разведку в Турции и в арабских странах.

По прежним показаниям Бриеста, Генке — заведующий политическим отделом и помощник государственного секретаря Министерства иностранных дел. После войны 1914—1918 гг. он долго работал в посольстве в Москве, затем пять лет консулом в Киеве^*2.

В целях сохранения тайны аппарат центра должен был состоять из минимального количества лиц. Кроме нас — трех высших чиновников, был еще только канцелярский служащий канцлер Шенкенбергер. Машинистками (секретаршами) были фрейлейн Гарацим и фрейлейн Хейдеман. Фрейлейн Гарацим работала раньше в посольстве в Париже, а фрейлейн Хейдеман — в посольстве в Анкаре.

Канцлер Шенкенбергер работал раньше в миссии в Риге и в консульстве в Граце.

Кроме имперского министра Риббентропа и этих чиновников, о существовании разведывательной организации знали: посланник барон фон Штеенграхт (личный секретарь министра), посланник фон Ринтелен как главный референт в специальном поезде Риббентропа, государственный секретарь барон фон Вейцзеккер, заведующий политическим отделом и помощник государственного секретаря Верманн, заведующий отделом личного состава министерский директор Шредер и заведующий шифровальным бюро Зельхов.

Организацией разведывательной службы занимался лично Генке, опираясь на свои связи.

В задачи разведки входило — добывание, независимо от официальных докладов миссий и помимо их цензуры, дополнительной политической информации, которая одновременно служила бы Риббентропу материалом для суждения о качестве официальных докладов послов и посланников. Подбор агентов на местах был предоставлен усмотрению Генке.

Риббентроп придавал особенное значение агентурной разведке на Ближнем Востоке и позднее на Балканах.

В ноябре 1942 года в связи с назначением Генке посланником в Мадрид руководителем секретной разведывательной службы был назначен посланник Эттель.

По прежним показаниям Бриеста, Эттель исполнял обязанности чиновника связи отдела зарубежных немцев с МИД и Риббентропом. Эттель был раньше представителем «Люфтганзы» и руководителем нацистской организации в Иране, потом был посланником в Тегеране. По словам Бриеста, Эттель мало интересовался работой разведки и фактически руководителем был барон фон Маршам.

РЕЗИДЕНТУРЫ ПРИ НЕМЕЦКИХ ПОСОЛЬСТВАХ И ОТДЕЛЬНЫЕ АГЕНТЫ

В качестве резидентов в отдельных странах работали следующие лица.

Агентура в Скандинавских странах

В Скандинавии с местопребыванием в Копенгагене, резидентом секретной разведывательной службы Риббентропа был эксперт по судоходству при германской миссии в Копенгагене немец Дуквиц, личный друг Генке по прошлой совместной работе в Копенгагене.

По роду своей деятельности в миссии Дуквиц имел связи в Скандинавских странах, в особенности в мореходных кругах.

Его агентами, имен которых он не называл, были:

Шведский судовладелец в Гетеборге, — член шведского королевского дома; двоюродный брат руководителя финских профсоюзов Таннера в Гельсингфорсе и, наконец, швейцарский купец, который использовался для разведывательных целей при его деловых поездках в Лондон.

Двоюродный брат Таннера жил в Гельсингфорсе и ездил на встречи в Стокгольм.

Так же, как и остальные резиденты разведки Риббентропа, Дуквиц очень неохотно и только из любезности к Генке принял на себя эту работу. Его агенты о его связи с разведкой не знали.

Так как агентурные донесения отправлялись курьерской почтой миссии, то посланник был посвящен в это дело. Такая тактика проводилась и в других странах, где были созданы резидентуры.

По договоренности с посланником в Дании фон Ренте-Финк была удовлетворена просьба Дуквица не обязывать его вести там разведывательную работу против Дании, так как он опасался конфликтов с посланником на этой почве.

Генке держался тактики не прикомандировывать резидентов к миссиям против воли послов и посланников, если они, боясь дипломатических неприятностей, противились этому, как это сделал посланник фон Блюхер в Финляндии.

Резидент Дуквиц, как и большинство резидентов, не был платным агентом, он смотрел на свою работу как на почетную обязанность, и ему возмещались лишь расходы по поездкам на встречи со своими агентами в Стокгольм и Швейцарию.

Дуквиц направлял свои донесения под видом частных писем в адрес Генке курьерской почтой из Копенгагена или же писал их в Министерство иностранных дел проездом через Берлин из Швейцарии.

Швейцарский купец имел в Лондоне связи в правительственных кругах, встречался на званых обедах с английскими министрами, в том числе с министром авиации.

Судовладелец из Гетеборга тоже имел связи в английских морских кругах.

Дуквиц в своих донесениях обозначал своих агентов по роду их занятий и отказывался по принципиальным соображениям назвать их имена, так как не хотел компрометировать их.

Учитывая, что деятельность Дуквица была совершенно добровольной и Генке в силу доверительных отношений не мог и не хотел нажимать на Дуквица, — приходилось соглашаться с этим, возложив на Дуквица ответственность за правильность сведений.

Другим резидентом, который работал в Швеции и в Финляндии с местопребыванием в Стокгольме, был тамошний немецкий пресс-атташе доктор Эрих Грассман, который жил в Швеции свыше 20-ти лет и имел очень широкие связи во всех стокгольмских кругах. Грассман тоже работал из патриотических побуждений и тоже не назвал имен своих агентов из-за боязни скомпрометировать их. Он обозначал их по занимаемому положению. Его агенты работали безвозмездно и о разведывательной деятельности Грассмана не были информированы.

Это были:

швед — сотрудник английского пресс-атташе в Стокгольме;

политический редактор газеты «Стокгольме тиднинген»;

владелец шведского газетного концерна.

В берлинском центре разведки полагали, что третьим источником был Торстен Крейгер, так как Грассман находился с ним в хороших отношениях.

У Грассмана были также связи в финских кругах, но постоянных источников информации он в Финляндии не имел.

АГЕНТУРА В ВЕНГРИИ, БОЛГАРИИ И ЮГОСЛАВИИ

Агентами в Будапеште были: графиня Ворашицкая, 30—32 лет, венгерская подданная, дочь американки. Графиня — элегантная и интересующаяся политикой дама будапештского общества. Она располагала хорошими связями в дипломатическом корпусе и в кругах Хорти (сына Хорти). Графиня была платным агентом. Она информировала о Венгрии и обо всем том, что говорилось в будапештских кругах об Англии и Америке. Графиня посылала свои донесения через советника германской миссии доктора Веркмейстера*³, которого Генке как своего друга посвятил в это дело.

'Так в документе, возможно, речь идет о немецком дипломате К. Вёркмейстере.

Посланник фон Ягов тоже был в обычном порядке информирован об этом письмом Генке.

Другим платным агентом в Будапеште был бывший секретарь миссии Хорватии в Берлине — Евгений де Монти, который был особенно близок с хорватским посланником Миле Будак. Де Монти работал в Венгрии, Болгарии и Югославии. Он жил попеременно в Будапеште и в Софии, официально выступая в качестве кинорежиссера. Де Монти имел хорошие связи в Будапеште и в Софии, но постоянных агентов у него не было. Свои донесения из Будапешта де Монти пересылал через советника германской миссии Веркмейстера в адрес Генке.

Из Софии его донесения переотправлялись через фрейлейн Фридрих (молодая девушка), которая была послана из Берлина в помощь де Монти и для прикрытия прикомандирована к миссии в качестве стенографистки. В ее функции входило: помогать де Монти в редактировании донесений и переотправлять их в берлинский центр. Фрейлейн Фридрих — личная знакомая Генке.

Из связей де Монти в Будапеште известна госпожа фон Тибор и в Софии — гадальщик (на кофейной гуще) царя Бориса.

Муж г-жи Тибор (Тибор фон Эккхард), по показаниям Бриеста от 28 января с/г, эмигрировал в Англию, где возглавляет венгерскую эмиграцию. Тибор фон Эккхард поддерживает связь с женой в Венгрии, а через нее с венгерской оппозицией.

Де Монти имел связь и в Белграде, — там он был посредником при вербовке берлинским центром агента по имени Клуич. Клуич — югославский подданный. Он был в свое время особенно ценным агентом как член партии Михайловича и чиновник тогдашнего антинемецкого правительства. Он имел близкие связи в штабе Михайловича. Клуич был резидентом берлинского центра в Белграде. По конспиративным соображениям он не мог входить в непосредственную связь с немецкими инстанциями. Клулч пользовался поэтому услугами связиста по имени Ллойд, который жил в Белграде и передавал донесения Клуича, адресованные Генке, через советника германской миссии Фейне, которые отправлялись в Берлин через миссию.

Клуич и Ллойд были платными агентами. Подробностей о Ллойде мы не знали, так как с ним договаривались через де Монти, который его привлек к секретной службе.

АГЕНТУРНАЯ СЛУЖБА В ГРЕЦИИ

В Афинах резидентом берлинского центра был советник миссии доктор Фогель, который раньше работал в правовом отделе Министерства иностранных дел и около трех лет служил в миссии в Афинах.

Хотя, по мнению Генке и Риббентропа, решено было не вести агентурной работы в оккупированных германскими войсками областях, летом 1942 года мы получили указания министра послать резидента в Грецию, так как в то время считались с возможностью высадки там английского десанта.

Так как Генке не мог никого подобрать, он обратился к посланнику в Афинах Альтенбургу, с которым он в дружеских отношениях, с просьбой рекомендовать ему подходящего кандидата. Посланник Альтенбург назвал своего советника миссии доктора Фогеля, который прислал одно-два донесения об обстановке и настроениях в Греции, но ценных агентов не приобрел.

АГЕНТУРА В ТУРЦИИ И НА БЛИЖНЕМ ВОСТОКЕ

Резидентом в Турции и на Ближнем Востоке был секретарь миссии доктор Димке, который до этого работал у Генке в берлинском центре, а еще раньше — в миссии в Каире. Димке бегло говорит по-арабски.

Его платным агентом является известный знаток Ближнего Востока, журналист и представитель агентства «Трансоцеан» доктор Шмиц. Димке хорошо знал Шмица по Каиру и завербовал его агентом для работы в разведке. У Шмица были особенно хорошие отношения с чиновниками турецкого Министерства иностранных дел, от которых он получал информацию. Имен этих чиновников Шмиц не называл.

Существенной целью секретных донесений из Турции являлось, видимо, желание Риббентропа проверять доклады посла фон Папена, который очень неохотно согласился с назначением к нему резидента от Генке.

Другим агентом доктора Димке, работавшим безвозмездно, был араб Абдул Хафиз, которого Димке знал по Каиру и встречался с ним в Анкаре. Абдул Хафиз давал информацию об обстановке в арабских странах, не зная, однако, что Димке является резидентом разведки.

Помощником доктора Димке был профессор — доктор Адам Фалькенштейн, араболог, работавший раньше в Берлинском университете, а позднее служивший младшим научным сотрудником в Ближневосточном отделе Министерства иностранных дел.

Адам Фалькенштейн с научной целью объезжал арабские страны и летом 1942 года был зачислен научным сотрудником посольства в Анкаре с задачей работать в качестве помощника доктора Димке. Димке откомандировал его к вице-консулу в Александретту, где он под видом научного сотрудника занимался, с ведома вице-консула, разведывательной деятельностью, добывая из арабских источников сведения об оккупированных англичанами странах, так как тогда считались с возможностью английских операций в Турции.

У Адама Фалькенштейна постоянных агентов не было. В ноябре 1942 года Фалькенштейн вернулся в Анкару.

АГЕНТУРА В РУМЫНИИ

Резидентом в Бухаресте осенью 1942 года был назначен работавший в миссии правительственный советник Редель, который раньше работал в имперском Министерстве внутренних дел.

Одним из агентов Ределя был румын доктор Эко, который часто ездил в Стамбул и, по заданию Ределя, был связан с английской разведкой и встречался с английским генеральным консулом. С доктором Эко Ределя свела румынская разведка, с которой Редель поддерживал контакт.

От румынской разведки Редель получал информацию о деятельности лидера либеральной оппозиции Маниу.

При посредстве Ределя берлинский центр намеревался насадить агентуру в Армянской ССР через одного армянина, с которым Редель встречался в Бухаресте. Речь шла об армянине по имени доктор Аррахан, который, имея связи в Армении, был в принципе согласен поехать в Армению и организовать там агентурную сеть. В связи с этим Аррахан был вызван в Берлин. Это происходило во время моей мобилизации армии, и поэтому я не знаю, был ли Аррахан действительно отправлен.

Работа Ределя оплачивалась. Из получаемых сумм он сам оплачивал свою агентуру.

РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНЫЙ ПУНКТ В МАРСЕЛЕ

Одним из наилучших резидентов берлинского центра разведки Риббентропа был в Марселе немецкий подданный Ганс Курт, который был рекомендован немецким генконсулом в Женеве Кранель как особенно дельный агент. Курт раньше служил в консульстве в Женеве. Курт был опытным разведчиком и имел свою собственную агентурную сеть. Его постоянным местожительством был Марсель, он имел также виллу в Монте-Карло и регулярно ездил через Барселону в Лиссабон по заданию берлинского центра.

Разведывательная деятельность Курта развивалась главным образом во Франции. Курт совершенно свободно говорил по-французски и выдавал себя за швейцарца. Курт давал, кроме того, информацию о Португалии, Испании, Италии, Англии и, через осведомительный канал в Бразилии, о США, доставлял также сведения о французском Марокко и Австралии.

Его агентами были:

в Монте-Карло министр монакского принца Робло, бывший французский подданный и бывший бургомистр Страсбурга, с которым Курт был в тесных дружественных отношениях;

в Барселоне — испанец, служащий Бюро путешествий, который давал сведения об Англии, которые получал путем общения с путешественниками;

в Мадриде — купец по имени Альварес, имевший связи в церковных католических кругах. Насколько я припоминаю, Альварес торговал продовольствием и регулярно ездил по торговым делам в Англию, откуда привозил разведывательные сведения;

в Лиссабоне — служащий пароходства, имевший связи среди коммунистов и рабочих. Добывал сведения о коммунистическом движении в Лиссабоне и в остальной Португалии. Генке из берлинского центра знал, что Курт поддерживает контакт с коммунистическими кругами.

В Лиссабоне Курт, кроме того, регулярно встречался с британским летчиком, который давал ему сведения об Англии.

Там же в Лиссабоне Курт встречался с австралийкой, богатой купчихой, которая ездила в Нью-Йорк и давала материалы об Австралии, Англии и США. По словам Курта, он познакомился с этой женщиной в Монте-Карло.

В Италии Курт имел связь с полицейским офицером, который осведомлял его по линии полиции.

Курт поддерживал в Марселе связь с коммунистами и рабочими. Вращался там в портовых кабаках. Курт однажды взял с собой в кабак приехавшего в Марсель из берлинского центра Генке и продемонстрировал ему технику своей работы.

Агентом Курта в Бразилии является маклер по торговле кофе, проживающий в Сантосе. Этот маклер ездил по делам в Нью-Йорк на кофейную биржу и привозил оттуда сведения о США. Связь с ним, по словам Курта, поддерживалась через португальских моряков.

Агентом Курта в Алжире был французский полицейский офицер по имени Кометта. Незадолго до моего призыва в армию (февраль 1943 года) Курт был в Марселе арестован, несмотря на то, что он имел служебный паспорт Министерства иностранных дел, по которому он значился секретарем консульства в Женеве.

Месяца за два до этого помощник государственного секретаря Лютер писал Риббентропу, что в Марселе один агент навлек на себя подозрения гестапо своим широким образом жизни в Монте-Карло и рассказами, что он работает по заданию самого Риббентропа, и что в связи с этим гестапо намерено арестовать его. Барон фон Маршалл вмешался в это дело, и арест Курта был предотвращен. Последовавший все же через некоторое время арест Курта был мотивирован его связями с коммунистами и подделкой паспорта Министерства иностранных дел. Попытки берлинского центра разведслужбы освободить Курта не помогли. Позднее, при моем проезде через Берлин, уже будучи в армии, фон Маршалл рассказал мне, что Курту удалось бежать и местопребывание его неизвестно.

Другим резидентом, работавшим в Мадриде, был пресс-атташе Лацар, который был назначен по личному желанию Риббентропа. Он бывший австрийский дипломат. Лацар лично дружил с высшими чиновниками испанского Министерства иностранных дел и давал хорошую информацию. Он ежемесячно получал около 2500 немецких марок, которые он расходовал на встречи со своими агентами. Никто из них не знал о секретной службе Лацара. Имен своих агентов Лацар не называл. Генке не настаивал на этом, считая Лацара вполне компетентным для определения надежности информации.

Посол в Испании фон Шторер о разведывательной деятельности Лацара был поставлен в известность.

АГЕНТУРА В ШВЕЙЦАРИИ

Резидентом в Швейцарии является атташе консульства в Базеле доктор Мейер, который раньше работал в имперском Министерстве хозяйства.

Агентом Мейера является баронесса Тиссен, проживающая в Женеве и доставляющая время от времени информацию из швейцарских кругов.

Другим агентом доктора Мейера является швейцарская подданная г-жа Марго Цюрни, проживающая в Женеве. Раньше она была секретарем и сотрудницей Курта. Цюрни давала информацию главным образом об Англии. Эти сведения она получала от англичанина — субдиректора британской табачной кампании в Женеве. По ее словам, англичанин не знал о ее связи с Мейером.

Агентом доктора Мейера является также швейцарский студент-юрист в Лозанне Альферман, который время от времени давал сведения об Англии и Швейцарии.

Мейер имел также связь с швейцарским банковским директором в Базеле, который информировал по вопросам английской экономики. Имени этого агента Мейер не называл. Мейер был назначен резидентом разведки в ноябре 1942 года.

АГЕНТУРА НА ДАЛЬНЕМ ВОСТОКЕ

Резидентом по Дальнему Востоку с местопребыванием в Шанхае был советник миссии в тамошнем посольстве доктор Биддер. Биддер работал в посольстве в Китае в продолжении 13 лет. В течение этого периода он непродолжительное время работал в посольствах в Париже и в Москве.

Во время пребывания поверенным в делах²¹ в Чуньцыне Биддер завязал особенно хорошие связи в чуньцынских кругах. Он бегло говорит по-китайски и считается исключительным знатоком Китая.

Агентами Биддера являются:

министр путей сообщения Китая Чангтя-Нгау, имевший свое представительство в Шанхае;

дама из окружения маршала Чанкай-ши (с которой, по словам Бриеста, Биддер находился в любовной связи)',

китайский адвокат в Шанхае по имени Яу;

несколько китайских журналистов, которые тоже имели связи в чунь-цынских кругах;

Имен всех своих агентов Биддер не называл.

К числу его агентов принадлежала представительница газеты «Франкфуртер Цейтунг» Лилли Абегг, которая проживала в Токио.

АГЕНТУРНАЯ РАЗВЕДКА ПРОТИВ СССР

Агентом разведки Риббентропа по добыванию сведений из Советского Союза являлся проживающий в Праге бывший украинский деятель Макаренко.

Макаренко был завербован посланником Генке в мае 1941 года в связи с получением им задания организовать секретную разведывательную службу.

Генке состоял с Макаренко в тесной дружбе еще со времени своего пребывания в Праге германским поверенным в делах. Этой дружбе способствовало то, что Генке бегло говорит по-русски и работал пять лет консулом в Киеве.

Макаренко возглавлял зарубежные антисоветские украинские эмигрантские организации, которые рассеяны по разным странам Европы. Украинские эмигрантские колонии организовывались и руководились по указке агентов Макаренко.

Агенты поддерживали связь с Макаренко, которого они считали своим вождем, и доставляли ему регулярные политические обзоры об обстановке в странах, в которых они проживали, а также о Советском Союзе, поскольку они располагали такими сведениями.

В Лондоне существует Украинское бюро, которое представляет и объединяет проживающих там антисоветских эмигрантов.

Разведчиками Макаренко были следующие лица.

В Тегеране бывший царский полковник-украинец, представитель персидского общества по овцеводству. Этот агент имел своих информаторов-украинцев в Исфагани и в Тавризе, которые, однако, не были нам известны ни по имени, ни по занимаемому положению.

В Стамбуле агентом был бывший царский полковник-украинец, женившийся на богатой турчанке. Фамилия его была Момот (или Мамот).

В Лиссабоне находился агент Макаренко, о котором он никаких подробностей не сообщал.

Агентом в Каире и в Александрии являлся бывший царский офицер-украинец, который работал представителем и журналистом английского агентства Рейтер в Каире и осведомлял главным образом о Египте.

Агентом в Лондоне был руководитель украинского эмигрантского бюро; он бывший морской атташе или его помощник при царском посольстве в Лондоне.

В Стокгольме агентом Макаренко являлся также бывший морской атташе царской России или же его помощник в Стокгольме. Он женат на шведке, журналист или художник, живет очень скромно.

Агент в Стамбуле, как и тегеранский агент, ссылались в своих донесениях на советских курьеров и военнослужащих как на источники информации.

Агент в Стамбуле имел прямую или косвенную связь с сотрудником советского посольства в Анкаре.

На крайне интересующий Риббентропа и берлинский центр разведывательной службы вопрос, каким путем Макаренко получал донесения из-за границы в Прагу помимо немецкого контроля, Макаренко указывал, что он их получал через болгарское консульство.

Каким образом доставлялся материал из Лондона в Лиссабон и из Тегерана в Стамбул, берлинский центр не знал.

Сам Макаренко сдавал запечатанный в конверте материал в пражское представительство Министерства иностранных дел, адресуя его Генке, а впоследствии барону фон Маршаллу, откуда материал доставлялся в Берлин вместе с остальной курьерской почтой секретарем консульства.

Насколько мне известно, донесения Макаренко составлялись на русском языке и переводились секретаршей Эрдтман, которая бегло говорит по-русски, и самим Генке. Эрдтман раньше работала в посольстве в Москве. До ноября 1942 года Макаренко работал безвозмездно, а затем, по инициативе барона фон Маршалла, который посетил его в Праге, стал получать месячное вознаграждение в 2000 немецких марок.

Агентуры в Советском Союзе Макаренко не имел.

Правильность содержания протокола, зачитанного мне на родном немецком языке, подтверждаю.

БРЕСТ

«30» апреля 1944 г. г. Москва

Допрос производили: Полковник Л. ШВЕЦ

майор госбезопасности ПАРПАРОВ

Верно: полковник Л. ШВЕЦ

 

Примечания:

*¹  Речь идет о немецком дипломате Адольфе Фрейхерре Маршале фон Биберштайне.

*² Здесь и далее фразы, добавленные в протокол следователями, составителями выделены курсивом.

*³ Так в документе, возможно, речь идет о немецком дипломате К. Вёркмейстере.