Примечания

Примечания:

¹ Приводим со значительным сокращением.

²  При первом сообщении о перевороте Болдырев на всякий случай поспешил произвести Каппеля в генералы.

³  На разность настроений Сибирской и Народной армий указывает и Колчак. Недоразумение это основывалось только на том, что Народн. армия формально вначале шла как бы под знаменем старого У. С.

⁴  Официозная «Русская Армия» 19 ноября приводила отзыв Уорда: ...«Россия может быть спасена только установлением единой верховной власти, цель которой — создание национального правительства».

⁵  По словам Пишона, отношения чехов к Колчаку явились неожиданностью для английской дипломатии, и она поспешила их задобрить: Гайда, Сыровой, Чечек получили высшие английские ордена. Было одновременно роздано 300 наград чешским войскам [«М. S1.», 1925, II, р. 264].

⁶  Коммунистическую басню, которой не верит и Пишон, об участии Сырового в перевороте можно оставить без рассмотрения.

⁷  Такого «утверждения» я нигде в официальных документах не нашел.

⁸ Поводом беспокойства Болдырева было то, что он получил от Колчака в Уфе, 19-го, телеграфное требование: «Приказываю вам немедленно прибыть в Омск. Неисполнение моего приказа буду считать как акт неповиновения мне и постановлению Всероссийского правительства». Первоначально Колчак хотел сохра-нить за Болдыревым пост Верх, главнок. или сделать его военным министром, но после моего разговора, — говорит Б., — это сделалось невозможным [с.117].

⁹  Адъютант Болдырева.

¹⁰  В воззвании к армии Болдырев завещал помнить, что будущее России на фронте и в создании единой боеспособной армии. Будет крепок фронт и крепка духом армия — будет обеспечено и воссоздание Великой России.

¹¹ Если бы он был «выслан», то, очевидно, должен был бы получить прогоны в том размере, в котором получили б. члены Директории. Он получил, согласно закону, трехмесячное вознаграждение. Версия Зензинова уже просочилась в литературу. Автор новой работы о чехословацкой акции в России, Драгомирецкий, безоговорочно ее повторяет [с. 80].

¹²  См. мою статью «Воспоминания ген. Болдырева» [«Голос Минувшего», 1926, № 2 (XV)].

¹³  В ненапечатанных строках он говорит: «Если это не пустая сплетня, то хороши мерзавцы — убирают все, что мешает авантюре и мелкому эгоизму» [Прим. 151].

¹⁴  Один из видных эсеров (военный — имени его Утгоф не называет) так охарактеризовал в интимной беседе положение: «У нас сил хватит, чтобы арестовать и осилить колчаковцев. Ну а дальше что? Кто будет министром? Тот же Вольский, Чернов и К-о... Ради этого, разумеется, не стоит начинать восстания» [Утгоф. С. 37]. Но и этих сил фактически у эсеров не было.

¹⁵  «Отеч. Вед.» [№ 11] сообщали впоследствии, что при обыске в гостинице «Пале-Рояль» был найден уже готовый список журналистов, подлежавших аресту — среди них Белоруссов и Синегуб.

¹⁶ «Правда, — не может не признать мемуарист, — чешское окружение отеля было весьма кстати, ибо... вслед за чешской цепью солдат стояла цепь сибиряков, не доверявших чехам и решивших стеречь нас вместе с чехами» [с. 109].

¹⁷  По-моему, это был скорее не «арест» Чернова, а меры к его охране. Кратохвиль говорит о приказе ареста Чернова, скоро, однако, взятом обратно [с. 226].

¹⁸  Следовательно, нет основания говорить, что Гайда арестовал всех эсеров, как это делает Пишон [II, с. 260].

¹⁹ Кроль несколько по-иному излагает дело: «Несмотря на краткость беседы, нужно сказать, что новоявленный «верховник» произвел впечатление на нас всех (не исключая наших эсеров), прямо удручающее по своему убожеству. И если мы в свое время не желали признать над собой власти Комуча... тем менее приемлемо было для нас признание Правительства во главе с... Черновым. Убожество же, проявленное Фоминым, только усиливало отрицательное отношение...

Вечером в тот же день состоялось экстренное заседание Городской Думы, в котором выступал тот же Н. В. Фомин, примерно с таким же успехом, как на нашем совещании. Заседание Думы было при закрытых дверях. Эсеры, конечно, поддерживали «семерку», но нельзя сказать, чтобы очень сильно. В целом Думе не нравились ни омская диктатура, ни черновская «семерка». Никто к тому же в реальность «семерки» не верил. Кончилось тем, что Дума никакой резолюции не приняла» [с. 159—160].

Нельзя попутно не отметить одну деталь, не имеющую непосредственного отношения к описываемому моменту, но связанную с ним... «Демократическое» Правительство Урала, столкнувшись с новым, назначенным из Омска управляющим казначейства Юргенсом (см. выше), за разъяснением недоразумений обратилось к Гайде. Решительный генерал быстро разрубил узел: арестовать и «доставить в штаб», что значило на демократическом языке чешского генерала — расстрелять в 24 часа.

²⁰  Сведения эти до некоторой степени совпадают с тем, что говорит Кратохвиль в своей книге о решенной вначале чехами военной демонстрации против Омска [с. 226]. Я очень только сомневаюсь в том, что роль Войцеховского соответствовала тому, как она изображена у Святицкого.

²¹  Показания Святицкого изображают нам восприятие фактов эсерами. Я не думаю, чтобы со стороны ген. Войцеховского было бы какое-нибудь двурушничество, как то вытекает из повествования Святицкого. Очевидно, основным побуждением Войцеховского было сохранение так или иначе фронта неприкосновенным и лояльность в отношении чехов, на службе которых он был. Противоречие, несомненно, получилось, и ген. Войцеховский отказался от службы у чехов [Пишон. «М. S1.», 1925, II, р. 269].

²²  Совет упр. вед. должен был сделаться правительством для Европейской России.

²³  Ср. работу Prikryl «Sibirska drama». Автор склонен утверждать, что с Колчаком легко примирилась та часть командования легий, которая отрицательно относилась к «делегатчине» в чехословацких войсках.

²⁴  Войцеховский, узнав это, экстренно пригласил Вольского и предложил перевести Съезд из Уфы, слишком близко расположенной к фронтовой полосе, в какое-нибудь другое место.

²⁵  Согласно показаниям с.-р. Сперанского, сводным отрядом командовал полк. Врублевский. У Девятова отобрано было «много секретных документов» [«Кр. Арх.». VIII, с. 180—181].

²⁶  По поводу обращения эсеров «к чехам», в котором чехам бросалось, как мы знаем, обвинение в измене русской демократии, «Чехослов. Дн.» [№ 287] 9 декабря отвечал «близоруким, слепым, наивным романтикам»: «Когда мы образовали русско-чешские полки под знаменем «За У. С.», где были в это время русские демократы и социалисты? Сформирован был лишь один полк в 1500 человек. Теперь мы вам "надоели"»... Официоз чешских легионеров напрасно только обвинял всех в том, что они хотят делать политику при помощи чешских штыков. Это относится лишь к эсерам. Напр., Гинс приводит из челябинской газеты «Сибирский Стрелок» — армейский орган — такие слова по поводу чешского меморандума:... «Мы очень благодарны за помощь на фронте, но просим не мешать нам строить жизнь, как мы хотим» [II, С. 7].

²⁷  Колчак на допросе показывает: «Если у меня и были некоторые сомнения... в отношении частей, которые были непосредственно подчинены Комитету У. С., то они рассеялись, т. к. Фортунатов (командир полка У. С.) признал совершившийся переворот совершенно легко и даже не оказал сопротивления при аресте членов У. С. [с. 183]... Скорее, было оказано даже содействие» [с. 192].

²⁸  Следовательно, управляющий Мин. ин. дел после переворота Ключников в телеграмме 23 ноября в Париж с полным правом мог говорить, что Комитет У. С. стал проявлять склонность к ориентировке в сторону большевиков.

²⁹  Невольно вспоминается воззвание Комуча 16 июля за подписью Вольского, где большевицкие войска назывались «бандами гнусных разбойников».

³⁰  Совершенно основательно «Чехосл. Д.» [9 декабря 1919, № 552] обвинял Чернова и К-о в том, что их стараниями часть демократии русской была вогнана в коалицию с большевиками.

³¹  В Москве инцидент с Вольским вызвал только разговоры о необходимости для партии отгородиться от этого акта.

³²  Ответ на мою статью в «Голосе Минувшего», № 4.

³³  Впрочем, здесь имел значение и состав лиц, входивших в эти группы.

³⁴  Читатели моей брошюры «Гражданская война в освещении П. Н. Милюкова» легко могли усмотреть, что даже такие активные политики, как исконный лидер партии к.-д., не очень разбираются в оттенках социалистических партий.

³⁵  Напр., в сентябрьские дни. См. «Голос Сибири» — орган всесибирского Комитета партии с.-р. — от 24 сентября.

³⁶  Напр., «Урал» в Екатеринбурге.

³⁷  На фронте цензура была установлена распоряжением главнокомандующего Зап. фронтом ген. Сырового [«Отеч. Вед.», № 23].

³⁸  «Я требую, чтобы с начавшейся тяжелой боевой и созидательной работой на фронте и в тылу офицеры и солдаты изъяли бы из своей среды всякую политику и взаимную партийную борьбу, подрывающую устои русского государства и разлагающую нашу молодую армию.

Все офицеры, все солдаты, все военнослужащие должны быть вне всякой политики. Только тогда мы сумеем создать могущественную армию и спасти Россию. Теперь у всех в мыслях, на устах, в сердцах и на деле должно быть только одно стремление — отдать все свои силы армии и родине» [«Хр.». Прил. 143].

Еще строже это было декларировано Сибирским правительством 23 августа — запрещалось даже присутствие на политических собраниях.

³⁹  «Цензура — зло, — говорил Колчак в своем втором интервью с представителями печати, — но мы живем при особых условиях» [«Нов. Сибирь», № 19]. Насколько терпим лично был Верховный правитель, свидетельствует факт, рассказанный Кролем. Когда в Екатеринбурге к нему обратился городской голова «с просьбой освободить из тюрьмы редактора газеты, писавшей назавтра после переворота, что Колчаку и министрам — место в тюрьме, то Колчак ответил: «Что же? По-своему он тогда был прав: если бы переворот окончился неудачно, мы были бы преступниками». И он тут же распорядился об освобождении заключенного» [с. 197].

⁴⁰  Косная черта плохой публицистики. Позже, в эмиграции, эсеровский «Голос России» назвал «рептилией» лондонский орган П. Н. Милюкова «The New Russia» (напр., Мсент. 1920 г.).

⁴¹  Колосов склонен даже полагать, что «цензовая» печать, сочувствовавшая якобы Хорвату, сделала «легкую гримасу» при известии о «воцарении» Колчака [XXI, с. 255].

⁴²  После «разгона» Съезда У. С. в Уфе вплоть до сдачи города большевикам выходила coц.-дем. газета [Святицкий. С. 132].

⁴³  Маевский был арестован по распоряжению Ставки. Штаб настаивал на предании его прифронтовому военно-окружному суду, но по личному распоряжению Колчака дело было переслано в распоряжение прокурора омского окружного суда [Гутман А. (Ган). Два восстания.— «Бел. Дело». III, с. 164].

⁴⁴  Равнодушие отмечал прибывший из Сибири Н. К. Волков в статье в «Общем Деле», № 97.

⁴⁵  В докладе, представленном эсерами в «Испол. Ком. межд. соц. бюро» в июне 1918 г. [Ракитникова Инна. Как крестьянство боролось за У. С.], это равнодушие объяснялось отсталостью народа и плохими традициями. «Откуда, — задавал себе докладчик вопрос, — могло явиться чувство гражданственности, сознание собственного достоинства у нашего забитого мужика?» [с. 60]... «Революционность, — констатируется раньше, — лишь была легким налетом, а под ней — вчерашний раб и насильник» [с. 68]. С этой «социологией» далеко не все современники революции считали, однако, нужным считаться.

⁴⁶  Приветствия от земств и городов, достаточно многочисленные, были позже — в январе—феврале. (См. «Прав. Вестн.».)

⁴⁷  В Оренбурге была произведена попытка поддержать Съезд У. С. в Уфе во главе с существовавшим в Караван-Сарае башкирским Правительством Валидова. «Местный переворот» не удался — фактически выступления не произошло. Валидов, по словам ген. Акулинина, пошел по стопам Вольского и др. и перешел на сторону большевиков («Колчак и атаман Дутов», в «Возрождении», 7 февр. 1930 г.).

⁴⁸  Какое значение имела эта поддержка, указывает замечание К. Д. Набокова о враждебном отношении, с каким было встречено в Лондоне русскими либеральными кругами известие о свержении Директории. Позиция блока смягчила это отношение. О том, как реагировали вне Сибири различные демократические группы, см. мою книгу о Чайковском.

⁴⁹  «Не следует верить, как хотели внушить некоторые политики, что сибирское население было против Колчака», — замечает французский наблюдатель Грондиж [с. 516].

⁵⁰  Недаром Пепеляеву казалось, что союзники (англичане, французы, японцы) «высказываются уже за монархию у нас» [запись 7 октября. — Субботовский. С. 20].

⁵¹ Общий вывод Пепеляева (в дневнике) об отношении сибирских представителей-иностранцев таков: «Англичане довольны... Уорд заявил Колчаку, что английская часть в Омске в распоряжении адмирала... французы доброжелательно нажимают на чехов в целях нейтрализования [«Хр.». Прил. 98]. «Чехи должны были примириться, — пишет Глос, — но им было непонятно, что союзники решились на этот шаг». Колчак появился «без нашего ведома» в тот момент, когда «нам» удалось достигнуть «настоящего успокоения в Сибири при Правительстве Авксентьева» [«Вольн. Сиб.». IV, с. 33].