Военные специалисты в корпусе Генерального штаба РККА

Прежде чем приступить к изложению вопроса о привлечении в Красную Армию самой ценной и подготовленной части офицерского корпуса русской армии — корпуса офицеров Генерального штаба, коротко остановимся на том, что же представляла собой эта составная часть Генерального штаба, тем более что в советской историографии имеется лишь ряд статей автора монографии по истории Генерального штаба русской армии в интересующий нас период⁵². Некомпетентность же в этом вопросе приводит некоторых авторов подчас к серьезным ошибкам. Так, Н. Д. Салтыков в своей книге «Докладываю в Генеральный штаб» (М., 1983. С. 252) ошибочно утверждает, что термин «офицер Генерального штаба» в 1941 г. звучал «непонятно и странно. В Красной Армии такой службы не было и к ней не готовили».

Генеральный штаб — высший орган управления русской армии — представлял собой совокупность управления: центрального (Главное управление Генерального штаба — далее ГУ ГШ) ⁵³ и местного, от штабов военных округов до управлений отдельных бригад включительно (Войсковое управление генерального штаба — ВУГШ) ⁵⁴, а также корпуса офицеров Генерального штаба, успешно окончивших полный курс Академии Генерального штаба (с 31 июля 1909 г. она стала именоваться Николаевской военной академией, 8 августа того же года к ее названию было добавлено слово «императорская» (далее: Военная академия)), «причисленных» к Генеральному штабу, а затем «переведенных» в него (объяснение этих терминов см. ниже) ⁵⁵. Фамилии этих офицеров включались в издававшийся ежегодно «Список Генерального штаба» (последний вышел в 1917 г.), который, по существу, являлся списком корпуса офицеров Генштаба на соответствующий год. При этом в «Список» помещались фамилии не только тех офицеров, которые проходили службу на должностях Генерального штаба (в ГУГШ или ВУГШ), но и вообще всех, кто когда-либо прослужил на должностях Генерального штаба не менее трех лет, а затем перешел на другую службу (часто не имевшую ничего общего не только со службой Генерального штаба, но и с военной службой вообще). Однако, согласно особым положениям, за этими лицами было оставлено право по-прежнему состоять в корпусе офицеров Генштаба, носить присвоенный им мундир и быть включенными в указанный выше «Список».

К приему в Военную академию допускались обер-офицеры всех родов войск гвардии и армии⁵⁶, для чего требовалась выслуга в офицерском чипе не менее трех лет (из них не менее двух лет — на строевой должности), положительная аттестация, годность по состоянию здоровья и успешная сдача экзаменов. Общее число обучающихся в Военной академии определялось в 314 человек⁵⁷. Поэтому к приему допускалось ежегодно лишь число офицеров, недостававшее для установленного контингента (в среднем 70 человек). Отсюда — достаточно сложные предварительные письменные экзамены при штабах военных округов⁵⁸ и особенно вступительные устные экзамены в Военной академии, в результате которых многие офицеры, даже успешно сдавшие письменные экзамены, не проходили по конкурсу. Обучение в Военной академии включало два класса — младший и старший (по году каждый) и дополнительный курс (9 месяцев), предназначавшийся для специальной подготовки к службе Генерального штаба ⁵⁹. Но на дополнительный курс переводилось только такое число офицеров, окончивших два класса Военной академии по 1-му разряду⁶⁰ (по старшинству среднего балла), которое ежегодно определялось военным министром в зависимости от имевшихся в Генеральном штабе вакансий. Остальные офицеры, окончившие два класса Военной академии как по 1-му, так и по 2-му разрядам, получали серебряный академический нагрудный знак и откомандировывались в свои части⁶¹. Им предоставлялись значительные преимущества по службе (в частности, производство в подполковники после 3-летнего пребывания в чине капитана вместо 8—10 лет).

Офицеры, успешно закончившие дополнительный курс Военной академии, состоявший из самостоятельной разработки трех тем (военно-исторической, по военному искусству и стратегической), и зарекомендовавшие себя благонадежно с политической и нравственной стороны, получали право на «причисление» к Генеральному штабу ⁶². Это была особая категория офицеров, учрежденная сверх чинов, занимавших в Генеральном штабе штатные должности, для пополнения ежегодной убыли в Генеральном штабе и усиления его состава в военное время. Но «причислялось» к Генеральному штабу только такое число офицеров, окончивших дополнительный курс Военной академии, сколько имелось вакансий в Генеральном штабе ⁶³; остальные офицеры откомандировывались в свои части. В связи с этим хотелось бы подчеркнуть, что «причисление» к Генеральному штабу, как правило, зависело лишь от успешного окончания Военной академии и не связывалось с происхождением или социальным положением офицера. Поэтому нам представляется бездоказательным утверждение, содержащееся в книге «Главнокомандующий всеми Вооруженными Силами Республики И. И. Вацетис» (Рига, 1978. С. 14), что Вацетис в 1909 г. успешно окончил Военную академию, но не был «причислен» к Генеральному штабу, «куда попадали главным образом представители аристократии». Дело обстояло иначе: Вацетис не был «причислен» к Генеральному штабу не потому, что он действительно не принадлежал к «аристократии», а потому, что окончил Военную академию предпоследним (52-м из 53-х), а в Генеральный штаб были «причислены» только 42 офицера (а затем еще четверо, но также с более высоким, чем у Вацетиса, средним баллом) ⁶⁴.

«Причисленные» к Генеральному штабу офицеры распределялись по военным округам (преимущественно пограничным) и прикомандировывались к соответствующим окружным штабам «для всестороннего испытания соответствия их службе Генерального штаба». Правом на «перевод» в Генеральный штаб по мере открытия вакансий пользовались лишь офицеры, «причисленные» к Генеральному штабу и успешно отбывшие в полном объеме положенный ценз, остальные откомандировывались в свои части ^б5. «Переведенный» в Генеральный штаб офицер получал значительные преимущества по службе. Так, в мирное время офицер Генштаба получал полк, как правило, через 15—17 лет службы, на что даже выдающиеся строевые офицеры, но без академического диплома могли рассчитывать только через 25 лет. Для офицеров Генштаба была открыта широкая дорога не только в армии, но и вне военного ведомства.

ТАБЛИЦА 10. РАСПРЕДЕЛЕНИЕ ПО ДОЛЖНОСТЯМ ОФИЦЕРОВ ГЕНШТАБА НА 18 ИЮЛЯ 1914 Г. *

* Составлено по: Список Генерального штаба. Пг., 1914. С. 755—779. В списке также значатся фамилии 196 обер-офицеров, «причисленных» к Генеральному штабу в 1911—1914 гг. (Там же. С. 625—692). В скобках — фактическое количество офицеров Генштаба. См.: Там же. С. 697—714; Общий список членов Главного управления Генерального штаба. СПб., 1914., Кавтарадзе А. Г. Войсковое управление Генерального штаба русской армии//Воен.-ист. журн. 1978. № 6. С. 81.

** В число 852 — количество офицеров Генштаба по штату — не входят должности преподавателей военных наук в военных и специальных училищах (на 18 июля 1914 г. их было 49) (ЦГВИА. Ф. 2000. Оп. 2. Д. 2883. Л. 221).

Накануне первой мировой войны, на 18 июля 1914 г., в корпусе офицеров Генштаба состояло 1135 человек (в том числе 425 генералов, 472 штаб- и 238 обер-офицеров).

Данные табл. 10 свидетельствуют о том, что вопросами непосредственной подготовки России к войне занимались всего 713 офицеров Генштаба, в том числе 120 генералов, в то время как в Германии — 228 офицеров, в том числе 5 генералов, во Франции — 285, в том числе 1 генерал и т. д.⁶⁶ Кроме того, 279 офицеров Генштаба, в том числе (и это особенно важно) 257 генералов, проходили службу на должностях, замещение которых офицерами Генштаба по штату не предусматривалось.

Из сказанного выше можно сделать следующие выводы: 1) характерной особенностью корпуса офицеров Генерального штаба русской армии была его огромная численность; 2) распределение офицеров Генштаба по должностям показывает, что лишь 28% генералов (т. е. замещавшие должности Генерального штаба в ГУГШ и ВУГШ) занимались вопросами, которые были непосредственно связаны с подготовкой страны к войне; 3) положение, при котором 60% генералов Генштаба русской армии не служили на должностях Генерального штаба, свидетельствует о том, что они, отнюдь не довольствуясь исполнением службы по своему прямому назначению, стремились к монополизированию командных функций, результатом чего явился «захват» ими высших командных должностей от командира корпуса и выше; 4) гипертрофия корпуса офицеров Генерального штаба русской армии состояла также в том, что значительное число его генералов занимали в различных центральных и местных управлениях как военного, так и других ведомств высшие административные должности, многие из которых не имели ничего общего не только со службой Генерального штаба, но и вообще с военной службой ⁶⁷.

Поэтому неудивительно, что в то время (особенно в гражданской части русского общества) имело место отождествление понятия «Генеральный штаб» (т. е. высший орган, предназначенный для разработки планов подготовки страны к войне) со всем корпусом офицеров Генерального штаба (который часто именовали «Генеральным штабом»), и прежде всего с той его частью, которая занимала высшие военные, административные (а при самодержавии и придворные) должности в стране. В силу того что все состоявшие в корпусе офицеров Генерального штаба были связаны общностью высшего военного образования, службой (в том числе и в далеком прошлом) по Генеральному штабу, формой одежды и занесением в ежегодно составлявшийся «Список Генерального штаба», широкое общественное мнение, не сведущее в тонкостях особенностей службы Генерального штаба, допускало расширительное толкование понятия «Генеральный штаб», приписывая этому органу военного управления такой характер деятельности, которым Генеральный штаб никогда не занимался.

С началом мобилизации в июле 1914 г. занятия в Военной академии прекратились и в ее помещении был развернут госпиталь. Слушатели, перешедшие на дополнительный курс (118 человек) и в старший класс (99 человек), были откомандированы в свои части, где, как правило, стали отличными командирами рот и батальонов. Профессорско-преподавательский и учебно-административный состав, оставшийся после формирования Временного управления Военной академии, отчислялся на должности военного времени ⁶⁸.

Однако, как показали дальнейшие события, решение о прекращении занятий в Военной академии было ошибочным: расширение масштабов войны и ее продолжительность потребовали новых формирований, в результате чего уже через год обнаружился острый недостаток офицеров Генштаба, особенно на младших должностях. Это вызвало необходимость во изменение существовавших правил прохождения службы офицерами Генштаба принять ряд срочных мер по пополнению корпуса офицеров Генерального штаба ⁶⁹. Но и эти меры не позволяли восполнить недостаток; к лету 1916 г. выяснилось, что только 50% наиболее важных штабных должностей в полевых штабах Действующей армии замещено офицерами Генерального штаба. В связи с этим начальник штаба верховного главнокомандующего генерал М. В. Алексеев в письме военному министру генералу Д. С. Шуваеву № 2172 от 18 апреля 1916 г. предложил открыть в Военной академии курсы военного времени для «теоретической подготовки офицеров, предназначенных для ... обер-офицерских должностей Генерального штаба в полевых штабах» ⁷⁰. Это предложение было принято, и после обсуждения его основных вопросов в штабах армий и фронтов, а также в Главном управлении Генерального штаба 30 октября 1916 г. Николай II утвердил «Положение об ускоренной подготовке офицеров в императорской Николаевской военной академии в течение настоящей войны». В учебно-административный состав Военной академии были привлечены офицеры Генштаба из Действующей армии, пробывшие на театре военных действий непрерывно с их начала и получившие боевой опыт как на должностях Генерального штаба, так частью и строевых — в должности командира полка. Исполняющим должность начальника Военной академии был назначен Генштаба генерал В. Н. Петерс (Камнев).

1 ноября 1916 г. начались занятия на подготовительных курсах 1-й очереди, куда было командировано с фронта 240 офицеров. 15 января 1917 г. окончившие эти курсы 237 офицеров были направлены в Действующую армию для замещения младших должностей Генерального штаба в полевых штабах, как заместители тех офицеров, которые предназначались для командирования в Военную академию на подготовительные курсы 2-й очереди и в старший класс 1-й очереди. К 1 февраля 1917 г. в Военную академию из Действующей армии прибыло 339 офицеров: в старший класс 1-й очереди — 86, на подготовительные курсы 2-й очереди — 253. Цель открытия старшего класса состояла в том, чтобы, во-первых, довершить подготовку находившихся в Действующей армии офицеров, прошедших в мирное время младший класс Военной академии, и, во-вторых, довершить подготовку офицеров, окончивших во время войны подготовительные курсы 2-й, 1-й, а если потребуется, и 3-й очереди. Цель учреждения подготовительных курсов 2-й очереди состояла в том, чтобы «подготовить контингент слушателей для старшего класса академии, если бы последний пришлось открыть во вторую очередь с 1-го сентября 1917 года» ⁷¹.

Занятия на подготовительных курсах 2-й очереди продолжались три месяца (с 1 февраля по 25 апреля 1917 г.), 1 мая 1917 г. состоялся выпуск 233 офицеров. Что касается старшего класса 1-й очереди, то занятия в нем продолжались с 1 февраля по 4 мая 1917 г., и 13 июня состоялся выпуск (с одновременным причислением к Генеральному штабу) 84 офицеров, из которых 81 приказом Временного правительства армии и флоту о чинах военных от 14 сентября 1917 г. был «переведен» в Генеральный штаб ⁷².

ТАБЛИЦА 11. ЧИСЛЕННОСТЬ КОРПУСА ОФИЦЕРОВ ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА НА 25 ОКТЯБРЯ 1917 Г. *

* Составлено по: Список Генерального штаба. Исправлен по 3 января (с приложением изменений по 8 февраля 1917 г.). Пг., 1917. С. 1—158; приказы: «высочайшие» по военному ведомству с 9 февраля по 3 марта 1917 г. и Временного правительства о военных чинах сухопутного ведомства с 4 марта по 24 октября 1917 г. Не учтены офицеры Генерального штаба, находившиеся в плену.

Правильность указанной в табл. 11 общей численности корпуса офицеров Генерального штаба — 1494 человека — в целом подтверждается приказом по Главному штабу № 38 от 24 ноября 1917 г., согласно которому общее число лиц, «числящихся по Генеральному штабу или состоящих в списке Генерального штаба», составляло 1459 ⁷³.

Сравним наши итоговые цифры таблицы с данными, приведенными в статье Л. М. Спирина, который пишет, что «к осени 1917 года в старой армии было около 1350 офицеров Генерального штаба, в том числе около 500 генералов, 580 полковников и подполковников, 270 капитанов и приравненных к офицерам Генштаба» ⁷⁴. К сожалению, автор не приводит обоснования этих цифр, не объясняет также, что он понимает под категорией «приравненные к офицерам Генштаба» и какова была ее численность. Неубедительной, на наш взгляд, является ссылка Л. М. Спирина на «Список Генерального штаба» (Пг., 1917), так как приведенная в нем численность корпуса офицеров Генерального штаба, как это указано в табл. 11, дана на 8 февраля, а не на осень 1917 г. Нуждается также в корректировке число офицеров, закончивших академические курсы во время мировой войны. «В начале 1918 года,— пишет Л. М. Спирин,— еще около 100 человек закончили курсы академии»⁷⁵. Между тем не «в начале 1918 года», а 23 марта 1918 г. закончили подготовительные курсы 2-й очереди (с «причислением» к Генеральному штабу) 158 человек, из которых 133 человека приказом Всероглавштаба (по «корпусу Генерального штаба») № 18 от 27 июня 1918 г. были «переведены» в Генеральный штаб.

Созданный после Октябрьской революции высший орган военного руководства в лице Наркомвоена в своей деятельности опирался на некоторые органы управления старой армии, и в частности на ГУГШ. 8 мая 1918 г. был создан Всероссийский Главный штаб, в который наряду с ГУГШ вошли Главный штаб, Всероссийская коллегия по организации и управлению РККА, Гл. комиссариат ВУЗ и Управление по ремонтированию армии.

Подавляющее число офицеров ВУГШ служили в Действующей армии. После Октябрьской революции по мере демократизации и демобилизации старой армии, расформирования соединений и штабов и т. д. эта категория практически разделила судьбу всего офицерского корпуса, о чем говорилось выше.

Остановимся на вопросе: каким образом проходило привлечение бывших офицеров Генштаба в Красную Армию на командные, штабные, административные, профессорско-преподавательские и другие должности. Уже 5 марта 1918 г. военный руководитель Высшего Военного Совета М. Д. Бонч-Бруевич направил телеграмму начальнику Генерального штаба Н. М. Потапову с просьбой прислать список бывших офицеров Генерального штаба, «не занятых службой» в Петрограде и «других пунктах, кроме Петрограда» ⁷⁶. А в докладной записке о необходимости регистрации бывших кадровых офицеров от 12 апреля 1918 г. он уделил особое внимание выявлению и учету бывших офицеров Генерального штаба, которые были очень нужны при проведении в жизнь военно-окружной реформы, «для предстоящих новых формирований постоянной армии, а также для службы в частях завесы». Однако в настоящее время, как отмечалось в этом документе, «правильный учет этих офицеров не ведется, без чего нельзя соответственно определить запас лиц со специальной подготовкой». Для устранения этого начальнику Генерального штаба было предложено «незамедлительно установить и дальше вести учет всем офицерам Генерального штаба» ⁷⁷.

Однако при решении этого вопроса пришлось столкнуться со многими трудностями объективного характера. Во время мировой войны большинство офицеров Генерального штаба находилось на учете в штабе верховного главнокомандующего, откуда данные об изменении их служебного положения поступали в ГУГШ. Эти изменения отмечались в ежегодно издававшемся «Списке Генерального штаба» и до 15(28) декабря 1917 г. объявлялись в приказах армии и флоту или в приказе по Генеральному штабу (с 1(14) января 1918 г.). В связи с общей демобилизацией армии после 18 февраля 1918 г. многие штабы и управления до штаба, верховного главнокомандующего включительно были в спешном, порядке расформированы, а находившиеся в них на должностях Генерального штаба разделились на три основные группы: перешли на службу в Красную Армию (в управления, военно-учебные заведения и т. д.); проживали, оставшись не у дел, в пределах Советской Республики; выехали на Украину, Дон и в Сибирь. Разъехавшись по всей России и получив в большинстве документы об увольнении из армии, эти офицеры не сообщали, как правило, в соответствующие инстанции своих адресов. Кроме того, большинство штабов Западного, Юго-Западного и Румынского фронтов были отрезаны от Центральной России как интервенцией Четверного союза, так и развязанной свергнутыми Октябрьской революцией классами гражданской войной, поэтому сведения из этих штабов поступали в ГУГШ лишь в единичных случаях. В результате в делопроизводстве по службе Генерального штаба, где продолжали вестись списки офицеров Генштаба (как общий по старшинству и по выпускам из Военной академии, так и по различным штабам и управлениям), не представлялось возможным иметь сведения о судьбе всех офицеров Генштаба, находившихся ранее на должностях в Действующей армии, и, следовательно, правильно вести регистрацию и учет генштабистов.

Что же касается привлечения специалистов Генштаба для нужд предстоящих «новых формирований постоянной армии», то основная трудность заключалась в том, что не было разъяснения как в отношении принципов, на которых формировалась новая постоянная армия, так и в отношении условий, при которых будет проходить дальнейшая служба специалистов Генштаба, получающих назначения при новых формированиях. Отсутствие подобных официальных сведений приводило к тому, что бывшие офицеры Генштаба затруднялись «дать свое согласие о взятии их на учет для новых формирований, предпочитая выжидать разъяснения указанных вопросов» ⁷⁸.

Предписанием Высшего Военного Совета № 1522 от 14 мая 1918 г. на делопроизводство по службе Генерального штаба Оперативного управления Всероглавштаба была возложена «регистрация во всей стране всех без исключения бывших офицеров Генерального штаба для дальнейшего назначения их на должности, согласно новых штатов» в связи с проведением в жизнь «военно-окружной реформы и новых формирований постоянной армии» ⁷⁹.

В разработанных Высшим Военным Советом штатах предусматривались должности, которые должны были замещаться генштабистами. Так, они имелись в центральных военных органах, в частности во Всероглавштабе, куда из ГУГШ вошли четыре управления (Оперативное, Организационное, Военных сообщений и Военно-топографическое), причем только в Организационном управлении была 31 должность, которая должна была замещаться специалистами Генштаба. Должности Генштаба предусматривались также в штатах военно-окружных штабов ⁸⁰, в Оперативном отделе Наркомвоена⁸¹, а также в полевых управлениях: Полевом штабе Реввоенсовета Республики⁸², в штабах полевого управления фронта (25 должностей) и армий, входящих в состав фронта (9—10 должностей) ⁸³, в штабах стрелковых и кавалерийских дивизий (по 4 должности в дивизии) ⁸⁴. Циркулярной телеграммой Наркомвоена № 877 от 23 июля 1918 г. был установлен «наименьший оклад младшей должности Генштаба в штабах и учреждениях военного ведомства в 700 рублей в месяц» ⁸⁵. В последующем ставки должны были повышаться сообразно нормам, объявленным в декрете Совнаркома от 27 июня 1918 г.

Постановлением Высшего Военного Совета № 8/8 от 11 июня 1918 г. было предложено «в течение определенного, по возможности короткого, срока всем служившим в Генеральном штабе лицам, не имеющим в настоящее время должностей, зарегистрироваться в Оперативном отделе (в делопроизводстве по службе Генерального штаба) Всероглавштаба»; им следовало предлагать вакансии по мере их открытия, тех, кто отказался от двух предложений, равно как и всех незарегистрировавшихся, отчислять «от службы в Генеральном штабе» ⁸⁶.

Во исполнение этого постановления начальник Всероглавштаба в циркулярной телеграмме предложил всем лицам, служившим в Генеральном штабе «до 1-го августа нового стиля сего года», зарегистрироваться по месту жительства в штабах военных округов, управлений, инспекций формирования и в штабах дивизий и отрядов или же непосредственно в делопроизводстве по службе Генерального штаба; делопроизводству по службе следовало подготовить списки всех таких лиц, «состоящих на должностях, и перечень имеющихся вакантных должностей Генерального штаба» ⁸⁷. Объявление об этом по ходатайству начальника Генерального штаба II. М. Потапова было опубликовано «во всех газетах, выходящих на территории Российской Республики» ⁸⁸. В Оперативном управлении Всероглавштаба была составлена справка, согласно которой на 15 июля 1918 г. всего было зарегистрировано 245 бывших офицеров Генерального штаба (не считая служащих в центральных управлениях и Военной академии) ⁸⁹; из них в новых формированиях уже получили назначение 224 человека, а остальным были сделаны предложения занять соответствующие должности. В то же время было заявлено о необходимости замещения 158 вакантных должностей Генерального штаба (в штабах районов и отрядов «завесы» — 20, в штабах военных округов — 13 и т. д.), т. е. вакантных должностей Генерального штаба было в 7 раз больше, чем кандидатов для их замещения, и с ростом новых формирований число незамещенных должностей неизменно увеличивалось.

Таким образом, несмотря на принимаемые меры по привлечению в Красную Армию специалистов Генштаба, их некомплект во всех штабах и управлениях на 23 июля 1918 г. достигал 50— 90% (табл. 12).

ТАБЛИЦА 12. НЕКОМПЛЕКТ ВОЕННЫХ СПЕЦИАЛИСТОВ — БЫВШИХ ОФИЦЕРОВ ГЕНШТАБА В ШТАБАХ II УПРАВЛЕНИЯХ КРАСНОЙ АРМИИ НА 23 ИЮЛЯ 1918 Г. *

* Составлено по: ЦГАСА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 1124. Л. 70.

Недостаток лиц Генштаба объяснялся тем, что в связи с условиями общей демобилизации старой армии и интервенции Четверного союза значительное число бывших офицеров Генштаба и управлений Западного, Юго-Западного и Румынского фронтов оказались на территории Украины, занятой противником, и могли выехать оттуда только одиночным порядком, скрываясь от германских властей, не дававших разрешения на выезд. Так, группа бывших офицеров Генштаба, оставшаяся в Киеве, в начале марта 1918 г. прислала начальнику Генерального штаба заявление, что «все они одиночным порядком прибудут в Россию и вступят в ряды Красной Армии, но просят оказать им материальную помощь на выезд из Киева, где они бедствуют, не имея никаких средств». Начальником Всероглавштаба было высказано мнение, что «является настоятельно необходимым обеспечить возможность переезда в Россию лицам Генерального штаба, оставшимся в областях, занятых противником», и увеличить срок регистрации бывших офицеров Генерального штаба «до 1,5 месяцев со дня опубликования в газетах постановления Высшего Военного Совета от 11 июня 1918 г.». Для оказания материальной помощи на переезд в Россию с территории, занятой противником, запрашивалось разрешение на отпуск лицам Генштаба «аванса в 40— 50 000 руб.» ⁹⁰.

С мая по сентябрь 1918 г. в делопроизводство по службе Генерального штаба были присланы 17 списков (с общим числом до 400 человек) ⁹¹ с указанием фамилий генштабистов, «сообщавших... о своем желании получить назначение на соответствующие должности при предстоящих новых формированиях постоянной армии» ⁹²; в списки были включены также лица, которые окончили Военную академию, но не состояли в корпусе офицеров Генерального штаба. В основном в списках значились генштабисты, которые впоследствии служили в Красной Армии, но были и такие, которые во время гражданской войны занимали высокие должности в белогвардейских армиях: Генштаба генералы В. Г. Болдырев (список № 7), С. Н. Розанов (список № 8), И. П. Сытин (список № 13), Генштаба подполковник В. О. Каппель (список № 4) и др.⁹³.

Аттестование всех бывших офицеров Генштаба вначале проходило на общих основаниях в аттестационной комиссии, но 10 июля 1918 г. ее председатель, бывший подполковник А. И. Егоров, уведомил Оперативное управление Всероглавштаба, что комиссия просит представлять на ее рассмотрение лишь кандидатуры лиц Генштаба, намечаемые на должности от командира полка и выше и им соответствующие должности в военных учреждениях, заведениях и т. д. с последующим представлением этих материалов на утверждение Народного комиссариата по военным делам ⁹⁴.

21 августа 1918 г. было издано два приказа Наркомвоена: № 721 с объявлением «Правил о назначении на должности Генерального штаба» ⁹⁵ и № 722 с проектом «Правил о зачислении в распоряжение начальника Всероссийского Главного штаба специалистов Генерального штаба для назначения на должность Генерального штаба в формируемой армии» ⁹⁶. В первом приказе говорилось, что в целях равномерного распределения лиц Генштаба по всем штабам и управлениям все военные руководители, начальники штабов и управлений незамедлительно обязаны приступить к постепенному переводу лиц Генштаба с должностей не Генерального штаба и тех, которые могут замещаться этими лицами, на должности, подлежащие согласно штатам обязательному замещению лицами Генштаба. Назначения, перемещения и увольнения лиц Генштаба должны были происходить «только с согласия и ведома» начальника Всероглавштаба.

«Правила о зачислении» предусматривали учреждение резерва в 50 человек «для обеспечения штабов и управлений формируемой армии необходимым контингентом специалистов Генерального штаба». Во время нахождения в резерве специалисты Генштаба могли привлекаться для выполнения различных поручений и назначений, требующих их знаний и опыта. Так, они участвовали в работах русско-германской пограничной комиссии в Пскове, в мирных переговорах с Финляндией в Берлине; получали назначения на должности во вновь формируемый штаб главнокомандующего Чехословацким фронтом, в штабы руководителей полевых рекогносцировок в районе Москвы, районов и отрядов, различные межведомственные комиссии и т. д.⁹⁷ Создание резерва специалистов Генштаба имело важное значение, так как институт лиц, состоявших в распоряжении начальника Генерального штаба, был намечен к упразднению 1 июня 1918 г. и все они подлежали с того же числа увольнению от службы.

Особо следует остановиться на «причислении» к Генеральному штабу и «переводе» в него командиров Красной Армии. Впервые после Октябрьской революции в Генеральный штаб 27 июня 1918 г. были «переведены», как отмечалось выше, 133 бывших офицера. Приказом Реввоенсовета Республики № 1944 от 19 ноября 1919 г.⁹⁸ слушатели бывшей Николаевской военной академии, занимавшие «в полевых войсковых штабах Действующей (Красной,— А. К.) армии ответственные должности Генерального штаба», которые по свидетельству соответствующих штабов фронтов или отдельных армий были признаны «вполне соответствующими для службы в Генеральном штабе, отличились в боях, а равно имеют особые служебные заслуги», могли быть допущены «к причислению к Генеральному штабу». Всего к Генеральному штабу 1919—1920 гг. были «причислены» 23 командира Красной Армии ⁹⁹, в том числе 19 военных специалистов. Так, в представлении Реввоенсовета 13-й армии № 93 от 8 декабря 1919 г. на «причисление» к Генеральному штабу командующего армией бывшего штабс-ротмистра А. И. Геккера было сказано, что в течение всей гражданской войны он занимал «ответственные командные посты» на театре военных действий, «блестяще командуя» 13-й дивизией, а затем 13-й армией ¹⁰⁰. Из указанных 23 командиров 10 человек были «переведены» в Генеральный штаб (табл. 13). Так, в представлении Реввоенсовета Республики (№ 10361/К от 31 декабря 1920 г.) на «перевод» в Генеральный штаб командующего Южным фронтом М. В. Фрунзе-Михайлова говорилось, что он, «последовательно исполняя должности командующего войсками Четвертой армии, Южной группы Восточного фронта, Восточного, Туркестанского и Южного фронтов, блестяще выказал на деле свои крупные природные военные способности» ¹⁰¹. В представлении Реввоенсовета Республики (№ 10363/К от 31 декабря 1920 г.) на «перевод» в Генеральный штаб бывшего подполковника А. И. Егорова указывалось, что он вступил на должность командующего Южным фронтом в трудное время, когда «наши войска под ударами Деникина отходили к северу и оставили город Орел», под его руководством войска фронта «перешли в решительное наступление, которое привело Красную Армию к берегам Черного и Азовского морей», он «смело задуманным и умело исполненным маневром нанес жестокое поражение» буржуазно-помещичьей Польше (что дало «Советской России весьма основательные стратегические результаты»), а затем Петлюре, «принудив последнего оставить Галицию» ¹⁰².

ТАБЛИЦА 13. КОМАНДИРЫ КРАСНОЙ АРМИИ, «ПЕРЕВЕДЕННЫЕ» В ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ШТАБ ЗА ОСОБЫЕ ЗАСЛУГИ В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ *

* Составлено по: Список лиц с высшим общим военным образованием, состоящих на службе в РККА. Составлен по данным к 1 марта 1923 г. Б. м., 1923.

Широкое привлечение в Красную Армию бывших офицеров Генштаба вызвало необходимость как-то отличать их от других военных специалистов — негенштабистов или имевших высшее военное, но специальное образование. В русской армии офицеры Генштаба перед чином добавляли слова «Генерального штаба» (например, «начальник штаба дивизии Генерального штаба полковник И. И. Петров»), После упразднения декретом Совнаркома от 16(29) декабря 1917 г. чинов в Красной Армии продолжал существовать в несколько преобразованном виде «корпус Генерального штаба», а относящихся к нему бывших офицеров Генштаба стали именовать «лицами Генерального штаба» (или «специалистами Генштаба»), Они получили право после своей должности добавлять слово «Генерального штаба» (или «Генштаба»), например, «начальник штаба дивизии Генерального штаба (Генштаба) И. И. Петров». Но в отличие от старой русской армии в Красной Армии к «лицам Генерального штаба» были отнесены не только бывшие офицеры Генштаба, но и все бывшие офицеры, когда-либо окончившие два или три курса Военной академии.

Остановившись коротко на особенностях привлечения в Красную Армию бывших офицеров Генштаба, рассмотрим вопрос об их численности в Красной Армии, а также соотношении с офицерами Генштаба в белогвардейских, буржуазно-националистических и других антисоветских армиях.

Впервые этот вопрос был поднят упоминавшимся выше А. А. Зайцовым ¹⁰³, который писал, что «широкое распространение получило мнение о массовом переходе на сторону большевиков офицеров нашего Генерального штаба. Мнение это, однако, мало отвечает фактическому положению дела. Несомненно, что часть нашего Генерального штаба приняла участие в строительстве Красной Армии и этим оказала большевикам большую услугу. Однако от этого до массового перехода на сторону красных еще далеко. Цифры говорят другое» ¹⁰⁴. Для доказательства подобной точки зрения автор в качестве исходной цифры берет численность корпуса офицеров Генерального штаба на 1913 г.¹⁰⁵. При этом он допускает первую неточность, называя «Список Генерального штаба» на 1913 г. последним довоенным официальным списком¹⁰⁶, что приводит его к ошибке в численности офицеров Генштаба накануне первой мировой войны — 1396 человек вместо 1135. Бездоказательно считая, что число офицеров, переведенных в Генеральный штаб за время войны, соответствовало числу погибших на фронте и во время революции «от руки большевиков», автор берет эту цифру— 1396 человек — за исходную ко времени начала, как он пишет, «формирования Красной Армии». После этого, исключая из «Списка Генерального штаба», изданного Организационным управлением Всероглавштаба на 7 августа 1920 г., специалистов Генштаба Красной Армии, окончивших ускоренный курс Военной академии во время войны и переведенных в Генеральный штаб в 1917—1918 гг., Зайцов делает вывод, что «из числа 1396 офицеров нашего Генерального штаба в Красной Армии состояло лишь 283 офицера, или 20,3% общего состава нашего Генерального штаба... Итак, легенда о переходе главной массы офицеров Генерального штаба в Красную Армию не отвечает действительности» ¹⁰⁷.

В своих расчетах автор допускает по меньшей мере четыре серьезные ошибки: во-первых, он не проанализировал изменения, которые произошли в корпусе офицеров Генерального штаба за 1917 г., и ошибочно считает его численность к концу этого года в 1396 человек, в то время как она на 25 октября 1917 г. составляла 1494 человека; во-вторых, как и при определении общего числа военных специалистов в Красной Армии, автор не учитывает значительный процент бывших офицеров Генштаба, которые эмигрировали и не участвовали в гражданской войне, «растворились» в среде гражданского населения, пропали без вести и т. д.; в-третьих, он неправомерно исключает из «Списка» молодых специалистов Генштаба, многие из которых, кстати сказать, оказались в белых и других армиях, и, наконец, в-четвертых, не учитывает значительное число специалистов Генштаба, служивших в Красной Армии с 1918 г., но в силу разных причин не внесенных в «Списки Генерального штаба», которые были изданы Всероглавштабом в 1919—1920 гг.

Первым откликнулся на выступление Зайцова бывший профессор Военной академии генерал А. К. Ванов, который опубликовал в 1932 г. статью под названием «Генеральный штаб во время гражданской войны» ¹⁰⁸. В отличие от Зайцова Баиов за исходные данные взял «Список Генерального штаба» на февраль 1917 г., численность же специалистов Генштаба в Красной Армии — из «Списка Генерального штаба», изданного Организационным управлением Всероглавштаба на 15 июля 1919 г., в котором содержится 418 фамилий. Исключив из этого числа 98 человек, т. е. не состоявших в корпусе офицеров Генерального штаба, а также окончивших ускоренный курс и «переведенных» в Генеральный штаб в 1917 и 1918 гг., как «неслужнвших в Генеральном штабе императорской армии», Баиов приходит к выводу, что в Красной Армии «вольно или невольно» осталось «всего 319 человек (21%)» от общей численности Генерального штаба, которую он принимает ко времени организации Красной Армии «несколько менее 1517, а именно, вероятно, около 1500». Хотя данные, которых придерживается Баиов, по сравнению с данными Зайцова более правильные, но и он, по существу, повторил те же ошибки (но в несколько ином варианте), что и Зайцов.

В советской историографии вопрос о численности военных специалистов-генштабистов в Красной Армии впервые был поднят Л. М. Спириным ¹⁰⁹, который привел архивные данные по этому вопросу к лету 1918 г., на 30 нюня и к осени 1918 г.— 98, 232 и 526 человек соответственно, а также данные, взятые из «Списков Генерального штаба», изданных Организационным управлением Всероглавштаба, о численности специалистов Генштаба к 15 июля 1919 г. (417 человек) ¹¹⁰ и на 7 августа 1920 г. (407 человек).

Сделаем попытку предложить свою точку зрения по этому вопросу. Для этого, взяв за основу последний изданный в Красной Армии «Список Генерального штаба», составленный по сведениям, имевшимся в Организационном управлении Всероссийского Главного штаба к 7 августа 1920 г., в котором помещено 407 фамилий, определим численность «лиц Генштаба» в корпусе Генерального штаба РККА к концу гражданской войны по следующей схеме:

1. Исключим из этого «Списка» 21 человека, которые не состояли в бывшем корпусе офицеров Генерального штаба¹¹¹.

2. Добавим 129 человек, которые не были включены в «Список» на 7 августа 1920 г., но значились в «Списке» на 15 июля 1919 г. (70 человек) и в «Дополнительном списке Генерального штаба», составленном по сведениям бывшего Народного комиссариата по военным делам Украинской Советской Социалистической Республики к 1 сентября 1919 г. (59 человек). В «Дополнительном списке» всего помещено 70 «лиц Генштаба» (11 из них включены в «Список» на 7 августа 1920 г.), которые приказом Наркомвоена Украины № 174 от 26 марта 1919 г. были призваны на военную службу «для укомплектования штабов и военных учреждений лицами со специальной высшей военной подготовкой» ¹¹², их этих 70 человек продолжали службу в Красной Армии 14¹¹³, ушли в деникинскую и другие армии — 9, пропали без вести — 47 ¹¹⁴.

3. Добавим военных специалистов — «лиц Генштаба» (124 человека), которые в период с ноября 1917 по декабрь 1920 г. сотрудничали с Советской властью (в частности, М. Д. Бонч-Бруевич, С. И. Одинцов, Й. Г. Пехливанов, Н. М. Потапов, М. С. Свечников и др.) и служили в Красной Армии, но по различным причинам не были включены ни в один из трех вышеуказанных «Списков».

Итак, в корпусе Генерального штаба РККА в 1918—1920 гг. всего служили 639 «лиц Генштаба», в том числе 252 генерала, 239 штаб-офицеров, 148 обер-офицеров.

Для того чтобы подсчитать, какой процент составляет 639 от общей численности генштабистов, следует сначала определить, из чего она слагалась. Как отмечалось выше, на 25 октября в корпусе офицеров Генерального штаба состояло 1494 человека; 133 бывших кадровых офицера, окончивших старший класс 2-й очереди ускоренных курсов Военной академии были переведены в Генеральный штаб приказом Всероглавштаба. Наконец, 305 человек окончили ускоренные курсы Военной академии в Сибири (с 9 сентября 1918 г. она называлась Всероссийской академией Генерального штаба). Из этого числа 217 были переведены в Генеральный штаб в ноябре 1918 г.¹¹⁵, а 88 — в мае 1919 г .¹¹⁶

Таким образом, к концу гражданской войны генштабистов всего было 1932, из них 33% (639 человек) служили в Красной Армии, т. е. значительно более, чем считали А. А. Зайцов и А. К. Баиов.

Однако при подсчете численности генштабистов в Красной Армии следует иметь в виду, что не все указанные выше 639 человек честно служили Советской власти: некоторые из них перешли на сторону белых, участвовали в контрреволюционных организациях и т. д.

Но 475 военных специалистов-генштабистов, как подсчитано автором на основе архивных материалов ЦГВИА и ЦГАСА (послужных списков, учетных карточек и т. д.), честно служили Советской власти на различных командных, штабных, административных и преподавательских должностях, в том числе и на высших командных должностях в звене фронт—армия—дивизия в Действующей Красной Армии (см. прил. 4).

К сожалению, мы не располагаем боевыми расписаниями белогвардейских и других антисоветских армий. Однако изучение судеб бывших офицеров Генштаба, в том числе и молодых генштабистов, окончивших ускоренные курсы Военной академии и переведенных в Генеральный штаб в 1918—1919 гг., все же позволяет высказать по этому вопросу некоторые соображения. Так, по нашему мнению, в белых и других армиях служили 750 генштабистов, из них свыше 700, примерно поровну, в деникинской и колчаковской армиях, причем в первой из них служили преимущественно генштабисты, состоявшие в корпусе офицеров Генерального штаба, а в колчаковской — семь восьмых составляли офицеры ускоренных выпусков из Военной академии, «переведенные» в Генеральный штаб в 1918—1919 гг. Эмигрировали (причем среди них могли быть и участники белого движения) 225 человек, наконец, судьбу 275 генштабистов установить не удалось.

Таким образом, в период гражданской войны в Красной Армии был корпус Генерального штаба РККА, а входившие в него «лица Генштаба» представляли наиболее ценную часть военных специалистов, привлечению которых Коммунистическая партия и Советское правительство уделяли особое внимание. Учреждение же «корпуса Генерального штаба РККА» позволило Высшему Военному Совету в несколько преобразованном виде (с учетом новых условий в армии) воссоздать и «службу Генерального штаба»: начиная с «завес», которые послужили основой для создания фронтов, затем в сформированных армиях и дивизиях, а также в центральных управлениях, учреждениях и военно-учебных заведениях и т. д. согласно штатам были предусмотрены должности, которые должны были замещаться только «лицами Генштаба». Поэтому позволим себе не согласиться с мнением военного специалиста, бывшего офицера Генерального штаба, впоследствии Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова, что после Октябрьской революции Генеральный штаб русской армии «сошел в могилу» ¹¹⁷. Правда, в силу ряда обстоятельств, рассмотрение которых выходит за рамки монографии, 5 августа 1921 г. Академия Генерального штаба РККА была переименована в Военную академию РККА (в 1925 г. ей было присвоено имя М. В. Фрунзе) ¹¹⁸, а затем приказом Реввоенсовета Республики № 1904 от 10 августа 1922 г. упразднено все, что было связано с понятием «Генеральный штаб». Так, был отменен приказ Реввоенсовета Республики № 1944 1919 г. о порядке «причисления» командиров РККА к Генеральному штабу; в положениях и штатах упразднено наименование «лица Генштаба» для окончивших бывшую Николаевскую военную академию (Академию Генерального штаба) и Военную академию РККА и заменено наименованием «лица с высшим общим военным образованием»; вместо «Списков Генерального штаба», издававшихся Организационным управлением Всероглавштаба в 1919—1920 гг., Отделом по командному составу Штаба РККА в 1923 г. был опубликован «Список лиц с высшим общим военным образованием, состоящих на службе в Рабоче-Крестьянской Красной Армии (по данным на 1 марта 1923 г.)»; из штата Оперативного управления Штаба РККА было исключено отделение по службе Генерального штаба, которое ведало учетом, прохождением службы и т. д. «лиц Генштаба»; приказом Реввоенсовета Республики № 2256 от 26 сентября 1922 г. была отменена особая форма одежды для «лиц Генштаба», учрежденная приказом Реввоенсовета Республики № 322 от 31 января 1922 г., и им присваивалась форма той части, в которой они проходили службу.

Однако через 13 лет, 22 сентября 1935 г., Штаб РККА был переименован в Генеральный штаб РККА, начальником которого был назначен бывший военный специалист, Маршал Советского Союза А. И. Егоров¹¹⁹, а 11 апреля 1936 г. на базе оперативного факультета Военной академии имени М. В. Фрунзе была воссоздана Академия Генерального штаба РККА, во главе которой был поставлен бывший военный специалист комдив Д. А. Кучинский ¹²⁰. Таким образом, Генеральный штаб РККА, как высший орган военного управления, и Академия Генерального штаба РККА — военно-учебное заведение, предназначенное для подготовки кадров для Красной Армии высшей квалификации, в том числе и для службы в Генеральном штабе, снова заняли почетное место в Вооруженных Силах СССР.