Учреждение особых комиссий по учету бывших офицеров и их деятельность (апрель 1919 —февраль 1920 г.)

Особая временная комиссия по учету бывших офицеров была создана при Управлении делами Реввоенсовета Республики постановлением заместителя председателя Реввоенсовета Республики Э. М. Склянского 16 апреля 1919 г.

Главная задача комиссии состояла в том, чтобы проверить расположенные в Московском военном округе управления, учреждения и заведения военного ведомства с целью изъятия из них годных к строевой и нестроевой службе бывших офицеров для направления их на командные, штабные и административные должности в Действующую Красную Армию⁴⁶. Председателем комиссии был назначен начальник общего отдела при Управлении делами Реввоенсовета Республики Л. М. Глезаров.

Необходимость создания комиссии выявилась в результате переосвидетельствования в период с 16 января по 1 февраля 1919 г. бывших офицеров, которые работали в гражданских учреждениях, расположенных на территории Московского военного округа. Всего было переосвидетельствовано 3252 человека, из них признаны годными для службы в Действующей армии 1368 человек, в том числе на строевых должностях 787 и на нестроевых 581, признаны негодными на строевые и нестроевые должности 1362, предоставлены отсрочки 188, отправлены в госпиталь «на испытание» 334 человека⁴⁷.

Указанная проверка показала, что в гражданских учреждениях и высших учебных заведениях, а также в тыловых учреждениях военного ведомства имеется «еще огромный контингент» неиспользованного командного состава ⁴⁸. В связи с этим Управление делами Реввоенсовета Республики направило во все центральные управления, учреждения и заведения Московского военного округа предписания, в которых предлагалось к 3 мая 1919 г. сообщить «самые точные сведения о всех сотрудниках, бывших офицерах... с точным обозначением их бывших чипов, военного образования, служебного стажа, занимаемых последних должностей и насколько по своей специальности каждый в отдельности отвечает занимаемой им ныне должности и в таковой незаменим». Вместе с предписанием направлялся анкетный лист, в котором содержалось 19 пунктов, в том числе: был ли кадровым офицером или призван по мобилизации в 1914 г. при объявлении войны, какие должности занимал в старой армии, какую должность занимает ныне и с какого времени, состав членов семьи и их местожительство (отец, мать, жена, дети, братья и сестры), принадлежал ли к какой-либо партии, кто может рекомендовать (из коммунистов, советских или видных общественных деятелей) с обязательным указанием двух лиц и их адресов или телефонов, привлекался ли к суду (следствию), наказаниям в административном или судебном порядке и т. д.⁴⁹ При рассмотрении этого анкетного листа обращает на себя внимание отсутствие в нем вопросов о социальном положении, последнем чине в старой армии, имущественном положении и наличии родственников в белых армиях.

Большое значение для учета бывших офицеров и контроля за своевременной их явкой на сборный пункт для отправки в Действующую Красную Армию (или другое место назначения) имела разработанная в то время при Московском окружном военном комиссариате так называемая «явочная карта»⁵⁰, которая заменяла отбираемый при ее вручении «вид на жительство». Лица, получившие «явочную карту», не имели «права выезда из Москвы», а за неявку на сборный пункт в указанный срок должны были отвечать «по всей строгости революционных законов». В «явочной карте» содержались следующие сведения: фамилия, имя, отчество, категория (бывший офицер, военный чиновник и т. д.), место работы и время поступления на нее, местожительство, бывший чин, род оружия, последняя должность и название воинской части старой армии, продолжительность службы (кадровый офицер или офицер военного времени), номер приемной росписи (т. е. «явочной карты») и время явки на сборный пункт.

Всего Особой временной комиссией было проверено 85 управлений, учреждений и заведений Московского военного округа с 2535 состоявшими в них бывшими офицерами (в том числе 156 бывшими генералами и 356 полковниками); из 22 управлений, учреждений и заведений, по мнению комиссии, бывшие офицеры изъятию не подлежали⁵¹.

Уже первые итоги работы комиссии показали, что в управлениях, учреждениях и заведениях многие бывшие офицеры, годные по состоянию здоровья к службе на строевых и нестроевых должностях в Действующей армии, занимали хозяйственные, канцелярские и другие подобные им должности. Так, по донесению из Московского губернского военного комиссариата, из 27 бывших офицеров в Действующую армию могли быть откомандированы лишь два человека (бывшие подпоручик и прапорщик), а остальные были «больные», «незаменимые» и т. д. Однако после проверки оказалось, что направлению в Действующую армию подлежали 11 бывших офицеров (на строевые должности — 8, на нестроевые — 3) ⁵². В Московском складе огнестрельных припасов состояло 67 бывших офицеров; признано было необходимым откомандировать в Действующую армию 40 человек неартиллеристов и артиллеристов, занимавших должности кладовщиков, музыкантов, бухгалтеров, счетоводов⁵³. На Московском областном эвакуационном пункте работали 7 бывших офицеров, в том числе полковник Г. А. Пушкин (1868 г. рождения), внук А. С. Пушкина, занимавший должность старшего делопроизводителя. Решением комиссии в Действующую армию были направлены 3 человека, в том числе годный к строевой службе Пушкин⁵⁴.

Руководители некоторых управлений, учреждений и заведений пытались задержать у себя сотрудников — бывших офицеров даже после того, как они были выделены Особой временной комиссией к откомандированию в Действующую армию и получили под расписку предписания, которые заканчивались словами: «Неявка в срок по каким-либо причинам будет караться судом Революционного военного трибунала как злостное дезертирство» ⁵⁵. В связи с этим Управление делами Реввоенсовета Республики направило циркулярную телеграмму, в которой было указано, что заместитель председателя Реввоенсовета Республики приказал «под страхом строжайшей ответственности обязать всех сотрудников — бывших офицеров», предназначенных Особой временной комиссией к откомандированию в Действующую армию, «явиться в общий отдел Управления делами Реввоенсовета Республики» ⁵⁶.

Однако, несмотря на указанные выше трудности в работе, Особой временной комиссией было изъято из 59 управлений, учреждений и заведений Московского военного округа и направлено в Действующую Красную Армию 559 бывших офицеров, в том числе 123—от капитана и выше; 225 человек были назначены на командные должности. Из 559 человек 491 был направлен на главный в то время Южный фронт (среди них 6 генералов, в том числе бывший командир Восемнадцатого армейского корпуса, бывший Генштаба генерал А. М. Зайончковский, назначенный начальником штаба 13-й армии, и 28 полковников), 33 — на Восточный фронт (в том числе 3 полковника) и 33 — на Западный (в том числе 2 генерала и 3 полковника) ⁵⁷.

Подводя итоги деятельности Особой временной комиссии, можно отметить, что поставленную ей задачу проверить дислоцированные в Московском военном округе управления, учреждения и заведения военного ведомства, изъять из них годных к строевой и нестроевой службе в Действующей армии бывших офицеров и направить их на фронт, она выполнила не полностью. В результате серьезных недостатков в системе отсрочек, льгот и учета различных категорий бывших офицеров (в том числе разжалованных в солдаты после декрета Совнаркома от 16 (29) декабря 1917 г. «Об уравнении всех военнослужащих в правах», разжалованных в солдаты до Февральской революции, возвратившихся из плена после окончания мировой войны 1914—1918 гг., беженцев и т. д.) сотни бывших офицеров, в том числе кадровых, годных по состоянию здоровья к строевой и нестроевой службе в Действующей армии, по-прежнему оставались в тылу на различных административно-хозяйственных, канцелярских и прочих должностях в военном и гражданских ведомствах, а многие, несмотря на проведенные мобилизации, вообще сумели избежать призыва.

Результаты работы Особой временной комиссии также показали, что задача обеспечения Действующей армии командным составом из бывших офицеров может быть решена только путем планомерной и систематической проверки по занимаемым должностям всех бывших офицеров, находившихся не только в пределах Московского военного округа, но и на всей территории Советской Республики, как состоявших на тыловых должностях военного ведомства и в гражданских учреждениях и организациях, так и вообще не взятых по различным причинам на военный учет. Для этого было необходимо, как справедливо отмечалось в докладе от 18 июня 1919 г. Управления делами Высшей военной инспекции «Об организации комиссий по усилению командного состава фронтов», создать комиссию не ведомственную, а могущую «расширить свою работу до государственного масштаба», «пересоставить Глезаровскую комиссию на других началах, сделать ее центральной и из другого состава». Этой комиссии, которая должна стать «мозгом по изысканию мер и способов к увеличению командного состава» Действующей Красной Армии, необходимо было провести точный учет всех бывших офицеров, для чего образовать губернские комиссии и разработать для них подробную инструкцию с указанием, в частности, «репрессивных мер» по отношению к начальникам тыловых управлений, учреждений и заведений военного ведомства и руководителей гражданских учреждений и организаций за возбуждение ходатайств об отсрочках от призыва для бывших офицеров без достаточных на то оснований, ибо пора, наконец, всем понять, что «офицер является всегда заменимым работником, а потому не должен нигде работать, кроме Красной Армии». Комиссия «должна сама проверить все делопроизводство, затребованное с мест», и убедиться в том, что «нет ни одного офицера в гражданском учреждении» и что «ни один генерал, ни один полковник и т. д.» не замещает должности ниже последней занимаемой им должности в старой армии ⁵⁸.

15 июня 1919 г. Совет Всероглавштаба по заданию Реввоенсовета Республики разработал проект постановления Совета Рабоче-Крестьянской Обороны по поводу «извлечения из правительственных управлений и учреждений бывших офицеров для пополнения ими командного состава Рабоче-Крестьянской Красной Армии»⁵⁹. По ознакомлении с этим документом председатель РВСР 27 июня направил во Всероглавштаб телеграмму, в которой потребовал, чтобы были приняты «самые энергичные меры к пополнению армии лицами командного состава», в частности чтобы губернским комиссиям по отсрочкам было вменено в обязанность «аннулировать не менее 75—80% данных отсрочек, предоставляя по остальным отсрочкам входить с ходатайством в центркомиссию (Центральную комиссию по отсрочкам.— А. Я.)», и призвал «открыть борьбу с легализированным дезертирством, какое ввели в систему советские учреждения, укрывающие комсостав», наконец, потребовал «произвести облаву советских учреждений в центре и в провинции и организовать несколько процессов над дезертирами и укрывателями» ⁶⁰. Однако, несмотря на категоричность этой телеграммы, ее автор нашел возможным уже через несколько дней без разрешения Совета Рабоче-Крестьянской Обороны и согласования с другими высшими органами Советской Республики санкционировать приказ Реввоенсовета Республики, который привел к созданию ненужного органа с теми же задачами, что и Особкомучет, на чем мы остановимся ниже.

В июне 1919 г. в Управлении по командному составу Всероглавштаба, которое являлось высшим органом руководства и объединения всех военных комиссариатов (уездных, губернских и военно-окружных) в деле учета всех лиц командного состава и административно-хозяйственной службы, были разработаны проект постановления об Особой комиссии по учету бывших офицеров и отсрочках и инструкции для губернских комиссий по этим же вопросам⁶¹. В проекте постановления было сказано, что «фронт нуждается в опытном командном составе», поэтому основной задачей комиссии является «выделение всех пригодных для армии лиц, исполняющих ныне несоответствующую их опыту и подготовке работу или занимающих места, не требующие специальных военных знаний. Из состава служащих гражданских советских учреждений должны быть по возможности изъяты все бывшие офицеры, особенно участники войны 1914—1918 гг.», и под этим углом зрения должны рассматриваться все ходатайства об оставлении на местах бывших офицеров. При обсуждении «незаменимости» бывших офицеров, включенных в 10%-ную норму для оставления на должностях, комиссии следовало учитывать, что эта норма не должна рассматриваться как обязательная: в необходимых случаях следует «понизить ее до степени фактически доказанной персональной незаменимости указанной категории лиц» ⁶². К разряду же «незаменимых» следовало относить только бывших офицеров, которые продолжительное время занимали должности не ниже начальников отделений и им соответствующие. Комиссия, решение которой являлось окончательным и не подлежащим обжалованию, обязана была закончить работу в губернском городе за 10 дней, по уездам — в месячный срок, после чего незамедлительно представить отчет в Управление по командному составу Всероглавштаба с донесением по телеграфу через каждые десять дней о числе «выделенных в Действующую армию бывших офицеров» ⁶³.

Одновременно Управлением по командному составу был составлен проект «Инструкции губернским особым комиссиям», согласно которому рассмотрению комиссии подлежали «все без исключения кадровые офицеры», как состоящие на службе в местных войсках, частях вспомогательного назначения, в местных военных и гражданских учреждениях, так и нигде не служащие и зарегистрированные в порядке приказа Реввоенсовета Республики №1008 от 17 июня 1919 г., а также находящиеся на территории данной губернии⁶⁴. При этом предоставленные ранее отсрочки бывшим офицерам «следовало считать аннулированными» ⁶⁵. Свое решение о каждом бывшем офицере комиссия должна была принимать не только на основании документального материала, но и путем «фактического контроля» всеми имевшимися в ее распоряжении средствами, обращая особое внимание на соответствие «бывшего служебного стажа каждого бывшего офицера занимаемому им ныне месту службы» ⁶⁶.

Особая комиссия по учету бывших офицеров при Реввоенсовете Республики была создана постановлением Совета Рабоче-Крестьянской Обороны (далее — Совет Обороны) от 2 июля 1919 г. «в целях немедленного усиления комплектования Рабоче-Крестьянской Красной Армии командным составом и принимая во внимание значительное число лиц командного состава, состоящих на службе в различных учреждениях в пределах РСФСР». Этой Комиссии надлежало изъять из всех без исключения учреждений, расположенных на территории РСФСР, бывших офицеров, «кои до сих пор почему-либо не состоят на действительной военной службе в частях войск, учреждениях и заведениях военного ведомства», и направить всех изъятых «на пополнение строевой и административно-хозяйственной службы командным составом, главным образом действующих армий, а затем и строевых частей внутренних округов». Во исполнение этого постановления, предлагалось образовать при Реввоенсовете Республики «Особую комиссию по учету быв. офицеров (далее: Особкѳмучет,— А. К.) с местными органами ее в виде губернских отделов этой комиссии» ⁶⁷.

Поскольку деятельность учрежденной Особкомучет была тесно увязана с порядком отсрочек от призыва в армию, в этот же день, 2 июля 1919 г., было принято постановление Совета Обороны об образовании также при Реввоенсовете Республики «Особой центральной комиссии по отсрочкам призыва в Красную Армию» (далее: Особая Центральная комиссия) с задачей решать все вопросы, связанные с «предоставлением отсрочек призыва в Красную Армию как отдельных лиц, так и целых групп рабочих и служащих предприятий, учреждений и организаций государственно-общественного характера»⁶⁸. Постановления комиссии являлись окончательными и могли быть отменены лишь постановлениями Совета Обороны ⁶⁹. Одновременно Совет Обороны постановил: во-первых, поручить Склянскому и Особой Центральной комиссии разработать в двухдневный срок положение о правах и обязанностях комиссии по отсрочкам, а во-вторых, не рассматривать ни один вопрос об отсрочках по мобилизации «без предварительного рассмотрения его в Центральной комиссии по отсрочкам» ⁷⁰.

В соответствии с указаниями Совета Обороны в Реввоенсовете Республики было разработано «Положение об Особой комиссии по учету бывших офицеров». В этом документе говорилось, что целью комиссии «является полное использование всего командного состава старой армии», находящегося в пределах РСФСР, «для нужд Рабоче-Крестьянской Красной Армии как на фронте, так и в тылу». Для выполнения этой задачи комиссия с помощью своих губернских отделов производит учет всех бывших офицеров, используя «в полной мере учетные данные центральных и местных органов (окружных, губернских)» Наркомвоена и производит «откомандирование соответствующих категорий быв. офицеров из различных учреждений в Красную Армию». В обязанности комиссии входили руководство деятельностью ее губернских отделов, рассмотрение и представление на утверждение Реввоенсовета Республики «нарядов с примерным распределением поступивших в распоряжение комиссии лиц командного состава по армиям, внутренним округам и отдельным управлениям», наконец, «сношения с Центральной комиссией по отсрочкам». Откомандированию в Красную Армию подлежали все бывшие офицеры, проживающие в пределах РСФСР и «не имеющие удостоверений от Центральной комиссии по отсрочкам об оставлении их в занимаемой должности». Медицинское освидетельствование бывших офицеров должно было проводиться: в Москве — медицинской комиссией при Особом отделе ВЧК, а в губерниях — медицинскими комиссиями, образуемыми специально для этой цели при губернских отделах Особкомучет. К положению прилагался анкетный лист, в котором было 19 вопросов⁷¹. Председателем Особкомучет по представлению Реввоенсовета Республики был назначен председатель Центральной комиссии по делам пленных и беженцев, член Коллегии НКВД А. В. Эйдук, членами комиссии—А. И. Цимблер, бывший полковник Н. А. Мучник, К. Ф. Святогор, А. А. Благовещенский, бывший генерал П. С. Балуев и др.⁷² Одновременно губернским отделам Особкомучет была направлена инструкция с подробным изложением обязанностей губернских отделов по сбору сведений о всех бывших офицерах старой армии, находящихся на территории губернии {см. прил. 3).

3 июля 1919 г. А. В. Эйдук направил телеграмму «Всем председателям губисполкома», которые являлись одновременно и председателями губернских отделов по учету бывших офицеров (в копии — «губернским военкомам»), об образовании во исполнение постановления Совета Обороны от 2 июля Особой комиссии при Реввоенсовете Республики по учету бывших офицеров и ее губернских отделов и задачах, которые на них возлагаются ⁷³, а 4 июля издал приказы № 1 и 2.

В приказе № 1 говорилось, что Особкомучет и ее губернские отделы были созданы «с целью изъять из всех без исключения учреждений, расположенных на территории РСФСР, бывших офицеров, до сего времени не состоящих еще на действительной военной службе в частях войск, учреждениях и заведениях ведомства Наркомвоен». Что же касается учета бывших офицеров в Москве, то эта работа будет выполняться «самой Особой комиссией», для чего предписывалось всем учреждениям, расположенным в Москве, в течение сорока восьми часов доставить в Управление по командному составу Всероглавштаба на имя председателя Особкомучет анкетные листы (по прилагаемой форме] на всех бывших офицеров, служивших в этих учреждениях; анкетные листы должны были быть «лично заполнены бывшими офицерами». Одновременно все бывшие офицеры, не состоящие на службе и не достигшие к 1 июля возраста: бывшие генералы — 60-летнего, штаб-офицеры — 55-летнего и обер-офицеры — 50-летнего, были обязаны в течение указанного срока составить такие же анкетные листы и лично доставить их в Управление по командному составу Всероглавштаба. Эти листы должны были быть рассмотрены Особкомучет в присутствии политического и технического представителей от заинтересованного ведомства с предоставлением им права совещательного голоса. Все лица, признанные пригодными для службы в Красной Армии на строевых или административных должностях, подлежали немедленному зачислению в резерв чинов при штабе Московского военного округа для последующего затем назначения в Действующую армию ⁷⁴.

Приказ № 2 касался бывших офицеров старой армии, «кои, как разжалованные или переименованные в 1917 г. в солдаты, до сего времени еще не зарегистрированы по своим бывшим офицерским чипам», а также бывших офицеров, которые при возвращении из плена по окончании мировой войны «при прохождении через распределительные пункты для военнопленных регистрировались солдатами и в настоящее время, находясь на территории республики, уклоняются от регистрации и призыва в армию наравне с их сверстниками по возрасту бывшими офицерами, ожидая приказа по мобилизации всех граждан их возраста». Приказ предписывал бывшим офицерам, разжалованным или переименованным в солдаты в 1917 г. и еще не зарегистрированным по своим бывшим офицерским чипам, «немедленно зарегистрироваться для использования... по назначениям на командные должности» в Красной Армии. Что же касается бывших офицеров, возвратившихся из плена, то они должны были «в течение восьми дней» со дня опубликования приказа «зарегистрироваться по своим бывшим офицерским чинам в Москве в Особом отделе ВЧК» (а в провинции — в местных военных комиссариатах), заполнив анкетные листы и кандидатские карточки и «сдав полученные на распределительных пунктах документы, выданные им по категории солдат». К бывшим офицерам, относившимся к категории военнопленных и не зарегистрировавшимся в указанный срок, должны были быть «применены высшие меры наказания по революционным законам военного времени за злостное дезертирство» ⁷⁵.

В телеграмме А. В. Эйдука от 10 июля 1919 г. всем председателям губернских исполкомов обращалось особое внимание на «интенсивность работы» и личную ответственность «за практические результаты». Что же касается особой инструкции для медицинских комиссий при губернских отделах, то в телеграмме рекомендовалось руководствоваться в их работе «революционным сознанием, нуждами фронта и приказом Реввоенсовета Республики и Наркомздрава номер 913 от 27 марта 1919 года лит. А и Б» ⁷⁶.

Согласно положению об Особкомучет среди губернских отделов должен был быть создан и Петроградский губернский отдел по учету бывших офицеров. Однако, «придавая особо важное значение производству такой же самостоятельной работы по г. Петрограду (какую Особкомучет должна была провести в Москве,— А. К.)», Эйдук обязал председателя Петроградского Совета «сделать срочные распоряжения о формировании отдельной для Петрограда комиссии по учету бывших офицеров» в составе председателя и четырех членов: от окружного комиссариата по военным делам, губернской комиссии по борьбе с дезертирством, Особого отдела губернской чрезвычайной комиссии и Народного комиссариата государственного контроля⁷⁷. В целях наиболее полного учета всех бывших офицеров, проживающих в Петрограде, указанной комиссии было предложено провести новую их регистрацию подобно тому, как это было организовано по Москве на основании приказа председателя Особкомучет № 1.

11 июля 1919 г. состоялось постановление Совета Обороны об утверждении проекта положения об Особкомучет, инструкции губернским отделам этой комиссии и решение «об изъятии из московских учреждений 2000 офицеров», причем Особкомучет надлежало в недельный срок собрать сведения «о числе офицеров, которые без ущерба для военного дела могут быть переведены в действующую армию» ⁷⁸.

В соответствии с этим постановлением А. В. Эйдук издал приказ № 3 от 14 июля 1919 г. о поставленной Особкомучет задаче «собрать сведения о числе бывших офицеров, служивших в военных учреждениях (не в составе Действующей армии), которые могут быть переведены в Действующую армию без ущерба для военного дела по занимаемым ими ныне должностям». Для этого надлежало всем расположенным в Москве штабам, управлениям, учреждениям и заведениям ведомства Наркомвоена, а также штабам и частям войск вспомогательного назначения «в срочном порядке» (в течение сорока восьми часов со времени опубликования приказа) представить «именные списки на служащих у них бывших офицеров» с краткими данными об их службе в старой армии, ныне занимаемой должности и степени «незаменимости». Что же касается учреждений, не расположенных в Москве, то подобные именные списки они должны были представить в соответствующие губернские отделы Особкомучет. Последние должны были «в кратчайший срок» рассмотреть эти списки и о результатах срочно телеграфировать в Особкомучет, указав, «сколько в каждом учреждении находится бывших офицеров и сколько из них может быть выделено на фронт». Одновременно копии списков с мотивированной против каждого лица отметкой надлежало в срочном порядке выслать в Особкомучет⁷⁹.

Важно отметить, что в отличие от приказа председателя Особкомучет № 1, которым предусматривался учет только бывших офицеров, состоявших на службе в учреждениях и организациях гражданских ведомств, согласно приказу № 3 подлежали учету и те бывшие офицеры, которые служили в штабах, управлениях и заведениях Наркомвоена (не в составе Действующей армии), а также в штабах и частях войск вспомогательного назначения. Поэтому в дополнение к приказу № 3 циркулярной телеграммой председателям губернских отделов по учету бывших офицеров было разъяснено, что на основании этого приказа следовало «произвести лишь учет бывших офицеров, служащих в военном ведомстве». Фактическое же выделение бывших офицеров, признаваемых губернскими отделами «необходимыми для фронта», не осуществлять впредь до особых распоряжений, «за исключением тех лиц, которые занимают должности, явно несоответствующие их прежнему служебному стажу» ⁸⁰. Что касается всех бывших офицеров, служащих в «невоенных советских учреждениях и еще не состоящих на действительной военной службе» и признанных губернским отделом «подлежащими выделению на фронт», то их следовало незамедлительно передавать губернским военкоматам. Направление их на фронт должно было производиться распоряжением штаба округа на основании срочных нарядов, присылаемых Управлением по командному составу Всероглавштаба. Признанных же пригодными к службе лишь в обстановке мирного времени следовало оставлять на прежних должностях, впредь до предоставления им соответствующих назначений (до этого они должны были находиться в полном распоряжении губернского и окружного военных комиссариатов) ⁸¹.

На основании инструкции губернским отделам, приказов председателя Особкомучет № 1—3 и других распоряжений губернские отделы приступили к своей работе, которая начиналась с издания приказа по отделу. Примером такого приказа может служить приказ Петроградского губернского отдела⁸², в котором, в частности, говорилось, что всем расположенным в уездах губернии учреждениям, неподведомственным Наркомвоену, «в течение 3-х дней с момента получения на месте сего приказа» необходимо доставить в учетный отдел своего уездного комиссариата по военным делам «анкетные листы на всех без исключения б. офицеров, служащих в этих учреждениях». Отдельные списки следовало составлять на тех бывших офицеров, 1) которые находились на службе и при мобилизациях (в декабре 1918 и марте 1919 г.) были зачислены в резерв окружного строевого управления, но еще не получили назначения; 2) состояли на службе в различных учреждениях и уже были оставлены в них как «незаменимые» работники; 3) о ком было возбуждено ходатайство перед Особой центральной комиссией по отсрочкам об оставлении на месте прежней службы в учреждении с указанием, когда это ходатайство возбуждено; 4) которые были освобождены вовсе от военной службы с указанием времени и номера изданного об этом удостоверения. Организации, имевшие военный характер, но подведомственные Наркомвоену и НКВД, а также «милитаризованные учреждения» ⁸³ также должны были представить списки и анкетные листы на состоявших у них на службе офицеров. Все проживающие в уездах Петроградской губернии бывшие офицеры (как признанные годными к военной службе, так и уволенные вовсе от нее), еще не состоявшие нигде на службе и родившиеся: бывшие генералы в 1858 г. и моложе, бывшие штаб-офицеры в 1863 г. и моложе, бывшие обер-офицеры в 1868 г. и моложе обязаны были в течение трех дней составить такие же анкетные листы и вместе с выпиской от домового комитета бедноты или удостоверениями волостных комиссариатов о месте жительства представить их в учетные отделы уездных комиссариатов по военным делам по месту своего жительства и получить удостоверение об их сдаче. Учетные отделы уездных комиссариатов в 3-дневный срок со дня получения приказа на месте должны были все представленные им списки, анкетные листы, удостоверения о месте жительства и т. д. препроводить с нарочным в Петроградский отдел Особкомучет. Бывшие офицеры, признанные пригодными для службы в Красной Армии на строевых или административных должностях, должны были быть немедленно переданы в резерв окружного строевого управления.

Одним из основных принципов в работе Особкомучет и ее губернских отделов было стремление не только изъять из советских учреждений возможно большее число бывших офицеров, допуская оставление на занимаемых должностях лишь действительно незаменимых специалистов, и отправить их на строевые и нестроевые должности в Действующую армию, но и направлять в нее в качественном отношении только таких, «которые принесут пользу армии, а не будут лишь ненужным балластом» ⁸⁴. В самом деле, Управление по командному составу Всероглавштаба получало многочисленные письма с фронта с жалобами на присылку «в последнее время мало или совершенно непригодных для службы бывших офицеров», что явилось в значительной степени результатом «особой срочности условий работы» действовавшей ранее Особой временной комиссии под председательством Глезарова. Поэтому Особкомучет «сочла необходимым пропустить через медицинскую комиссию всех лиц (предназначенных к зачислению в Действующую армию,— А. К.) и затем при рассмотрении анкетных листов входить в оценку прежнего служебного стажа (каждого,— А. К.) бывшего офицера»⁸⁵, стремясь при этом оставлять на занимаемой должности только тех бывших офицеров, которые не представляли никакой ценности для военного ведомства (особенно при наличии ходатайств об отсрочке от соответствующих учреждений). Так, один из архивных документов содержит пояснение Особкомучет по поводу оставления на работе двух таких бывших офицеров: «...Дианов оставлен как 37-летний прапорщик, заведующий лишь военно-санитарным поездом, а Брандт — 41 года прапорщик был капельмейстером и начальником полкового санитарного отряда — оба и по возрасту и особенно по цензу никакой ценности для армии не представляют» ⁸⁶.

В результате рассмотрения вопроса о том или ином бывшем офицере имели место случаи, когда бывших офицеров, оставленных Особкомучет на занимаемых ими должностях вследствие малой пригодности для службы в Действующей армии, да и вообще в военном ведомстве, Особая Центральная комиссия признавала подлежащими призыву, и тогда они в силу статей 17 и 18 Положения об Особкомучет должны были быть откомандированы на строевые или нестроевые должности в Красную Армию. При той тщательности, с которой Особкомучет рассматривала сведения о каждом бывшем офицере и оценивала его пригодность для службы в армии, такие случаи могли возникать лишь в отношении действительно бесполезных для Красной Армии лиц (как, например, прапорщики ополчения, проходившие службу только на нестроевых должностях). Поэтому Особкомучет 25 июля 1919 г. обратилась с ходатайством в Совет Обороны с просьбой предоставить ей право в указанных выше случаях и при наличии ходатайства об отсрочке соответствующих учреждении временно оставлять таких бывших офицеров в своих учреждениях, беря их на учет Управления по командному составу Всероглавштаба ⁸⁷. Однако Совет Обороны не удовлетворил это ходатайство, ибо оно ущемляло интересы созданной им Особой центральной комиссии по отсрочкам⁸⁸.

Следует отметить, что значительные трудности в работе Особкомучет возникали в связи с принятой системой отсрочек от призыва. Так, с выходом постановления Совета Обороны от 2 июля 1919 г. данные ранее отсрочки бывшим офицерам всех без исключения гражданских учреждений теряли свою силу. Для «безусловно незаменимых работников» эти учреждения должны были вновь возбуждать мотивированные ходатайства перед Особой центральной комиссией ⁸⁹. При этом бывшие офицеры, в отношении которых подобные ходатайства возбуждались, имели право «оставаться на своих местах впредь до выяснения результатов ходатайства» ⁹⁰. Однако, несмотря на указанное постановление Совета Обороны по отсрочкам, в стране продолжало существовать множество декретов, приказов, распоряжений, согласно которым от призыва освободилось значительное число бывших офицеров (в частности, декреты Совнаркома от 25 января 1919 г. и 3 апреля 1920 г. в отношении бывших офицеров, состоявших на действительной службе по сельскому хозяйству и служивших в милиции и т. д.⁹¹). Отсрочками от призыва пользовались также бывшие офицеры, задействованные на строительстве срочных объектов (например, на установке Московской мощной радиостанции, создаваемой для обеспечения надежной и постоянной связи центра Республики с западными государствами и окраинами страны). Эти лица считались «мобилизованными на месте и потому не подлежащими призыву (независимо от их возраста) до тех пор, пока радиостанция не будет закончена» ⁹².

Между тем недостаток командного состава в Действующей армии был настолько значительным, что потребовались изменения принятой системы отсрочек от призыва, причем многие из них были проведены по инициативе Особкомучет. Так, приказом Реввоенсовета Республики № 651 от 5 апреля 1919 г. бывшие офицеры — беженцы с временно оккупированных территорий Республики (в том числе те, срок отправления которых в места прежнего проживания был неизвестен) призыву на военную службу не подлежали. Однако ввиду «особо острой нужды на фронте в лицах командного состава» и «переживаемых ныне исторических событий» председатель Особкомучет обратился в Мобилизационное управление Всероглавштаба с докладной запиской, в которой писал, что на территории Советской России не может быть «граждан из бывших офицеров, не привлеченных к общегосударственной повинности», и предлагал провести в «экстренном порядке... вопрос об отмене привилегий для бывших офицеров-беженцев», установленных приказом Реввоенсовета Республики, тем более что этот приказ появился около семи месяцев назад, «когда дело защиты Рабоче-Крестьянской России было не так напряженно, как в настоящее время» ⁹³. В результате изменений в системе отсрочек стали подлежать учету на общих основаниях бывшие офицеры, служившие в милиции. Незаменимые для работы в милиции могли получить отсрочку, однако «все годные для фронта» должны были быть направлены в Действующую армию ⁹⁴. Стали подлежать учету и медицинскому переосвидетельствованию на общих основаниях бывшие офицеры, состоявшие на учете в Главбюро по учету и распределению технических сил⁹⁵, возвратившиеся из плена и т. д., причем в зависимости от результатов переосвидетельствования они могли быть «освобождены или вновь взяты на военную службу» ⁹⁶.

Таким образом, взятые на учет бывшие офицеры, работавшие в гражданских организациях и управлениях, учреждениях и заведениях военного ведомства, признанные по возрасту, состоянию здоровья и служебному стажу в старой армии цепным командным составом, подлежали откомандированию на строевые и нестроевые должности в Действующей Красной Армии и не могли быть «оставляемы на занимаемых должностях» ⁹⁷.

Однако многие взятые на учет бывшие офицеры, хотя и вынужденные силой обстоятельств служить Советской власти, использовали все легальные и нелегальные средства для уклонения от службы в Действующей армии (переходили на сторону белогвардейцев, сменяли места жительства, по которым проводилась регистрация, проживали подпольно и т. д.). За подобные деяния виновные, а также члены их семей, родственники и т. д. несли наказание по законам военного времени. Поэтому не каждый мог решиться на такие явно враждебные по отношению Советской власти шаги, предпочитая уклоняться от службы в Действующей армии легальными средствами: отсрочками от призыва под маркой «незаменимых работников», попытками не попасть в число годных к строевой и нестроевой службе по состоянию здоровья на медицинских комиссиях и т. д.

Несмотря на категорические указания оставлять в тыловых учреждениях военного ведомства, а тем более в гражданских организациях только действительно незаменимых работников, многие руководители подобных учреждений и организаций в стремлении не терять хороших сотрудников или просто оказывать содействие в уклонении того или иного бывшего офицера от службы в Действующей армии все же продолжали возбуждать необоснованные ходатайства об отсрочке призыва тех, кто по возрасту, состоянию здоровья и опыту службы в старой армии был обязан находиться на фронте. Так, в частности, Калужский губернский продовольственный комиссар Александров направил телеграмму на имя председателя Совета Обороны с жалобой на то, что из продовольственного комитета «изымаются» бывшие офицеры Зудилин, Лещенков, Любов, Митин, Новиков и Сапожников, которые занимают «ответственные посты», связанные с «реализацией урожая и реорганизацией губернского и районных продовольственных комитетов». Призыв этих лиц в армию, говорилось в телеграмме, «безусловно гибельно» отразится на реализации урожая, что «еще более ухудшит и без того критическое положение губернии в продовольственном отношении»; заменить же этих сотрудников другими «не представляется никакой возможности» ⁹⁸. Телеграмма была послана на предварительное рассмотрение во Всероглавштаб, который признал мотивы ходатайства неубедительными, ибо «если стать на путь удовлетворения таких ходатайств, то придется отказаться вообще от намеченного изъятия из гражданских учреждений бывших офицеров»; в результате ходатайство было отклонено⁹⁹. О том, насколько были необоснованны ходатайства об оставлении бывших офицеров как «незаменимых работников» на месте прежней службы, говорит следующий факт: из 94 бывших офицеров, обратившихся с жалобой в Особую центральную комиссию, как показала проверка, 55 человек могли нести службу в Действующей армии, из них 48 — на строевых должностях ¹⁰⁰.

Вторым после «незаменимости» легальным каналом для уклонения от направления в Действующую армию, как отмечалось выше, были медицинские комиссии, созданные при Особом отделе ВЧК (так как это название «отпугивало» направляемых на комиссию бывших офицеров, то с сентября 1919 г. она стала именоваться медицинской комиссией при Особкомучет) и при губернских отделах Особкомучет. Конечно, у многих обследуемых бывших офицеров здоровье оставляло желать лучшего как в физическом (возраст, ранения, контузии, пребывание в плену и т. д.), так и в моральном отношении (Февральская революция, изменения в армии при Временном правительстве, слом старой армии, уравнение в правах с солдатами, увольнение без выслуженной пенсии, невозможность трудоустройства и т. д. наложили свой отпечаток). Но и медицинские комиссии нередко допускали ошибки, в результате чего бывшие офицеры получали отсрочки от призыва по состоянию здоровья. Поэтому ввиду выяснившегося «исключительно большого процента бывших офицеров, признанных негодными медицинской комиссией Московского губернского отдела» Особкомучет отдала ей распоряжение направить на новое переосвидетельствование не менее 25 человек из числа таких лиц в медицинскую комиссию при Особкомучет, в результате чего выяснилось, что большинство их оказались годными к строевой и нестроевой службе в Действующей армии. После этого медицинская комиссия получила указание «произвести переосвидетельствование всех бывших офицеров», признанных Московским губернским отделом «негодными вовсе к службе, за исключением явных калек» ¹⁰¹ (см. табл. 7).

 

ТАБЛИЦА 7. ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ МОСКОВСКОГО ГУБЕРНСКОГО ОТДЕЛА ОСОБКОМУЧЕТ СО 2 ИЮЛЯ ПО 2 СЕНТЯБРЯ 1919 Г. *

 

Всего взято на учет (без г. Москвы)	Признаны годными к службе		Признаны негодными к службе	Направлено на испытание в госпиталь	Предоставлена отсрочка по состоянию здоровья; на 1—2 месяца	Оставлены на местах прежней службы к незаменимые работники	Не явились на медицинское освидетельство- вание по разным причинам
	строевой	нестроевой
526	69	79	66	37	46	99	130

* Составлено по: ЦГАСА Ф. 4. Оп. 10. Д. 527. Л. 324.

Все бывшие офицеры, предназначенные на строевые и нестроевые должности (на которых состоялось постановление Московского губернского отдела), были переданы в распоряжение губвоенкома и вызваны для отправки в Действующую армию по нарядам Управления по командному составу Всероглавштаба. Не явившиеся на переосвидетельствование в медицинскую комиссию также были переданы в распоряжение губвоенкома с предоставлением им срока явки на комиссию и подачи анкетных данных до 3 сентября 1919 г. Что касается бывших офицеров, служивших в управлениях и заведениях военного ведомства, то и они были направлены на переосвидетельствование в медицинскую комиссию, после чего в зависимости от состояния здоровья подлежали выделению по постановлению губвоенкома ¹⁰².

 

ТАБЛИЦА 8. ЧИСЛЕННОСТЬ БЫВШИХ ОФИЦЕРОВ, НАПРАВЛЕННЫХ В ДЕЙСТВУЮЩУЮ КРАСНУЮ АРМИЮ СОГЛАСНО СПИСКУ № 9 *

 

Управления, учреждения, заведения, из которых были выделены бывшие офицеры	Число выделенных бывших офицеров
Высшая военная инспекция	1
Управление делами Реввоенсовета Республики	7 (в том числе один полковник)
Политическое управление Реввоенсовета Республики	15 (в том числе два генерала и полковник)
Отдел военной цензуры Реввоенсовета Республики	9
Центральное управление военных сообщении	39 (в том числе три генерала и три полковника)
Московское управление военных сообщений	19 (в том числе генерал и полковник)
Управление военных комендантов Казанской, Курской и Северной железных дорог	4
Московское комендантское управление	29 (в том числе генерал и два полковника)
Контора и редакция газеты «Известия Народного комиссариата по военным делам»	5
Управление Продовольственной армии Наркомпрода	5
Управление 1-го Московского продовольственного полка	2 (в том числе полковник)
Окружные организационно-инструкторские курсы	7
Высшие организационные курсы Всевобуча	1
Военно-окружные отделы Всевобуча Московского и Северного округов путей сообщения, Московско-Курской окружной железной дороги	19
Семь военно-дорожных отделов Всевобуча	32
Всего	194

Составлено по: ЦГАСА. Ф. 4. Оп. 10. Д. 520. Л. 252—255.

Значительная работа по учету, выделению из управлений, учреждений и заведений Москвы для назначения на строевые и нестроевые должности в Действующей армии была проведена в Особкомучет. Так, с 4 по 23 августа 1919 г. по десяти спискам было направлено из Москвы в Действующую армию 746 бывших офицеров¹⁰³. Некоторое представление об этой работе дает табл. 8

О том, что выделение бывших офицеров в Действующую армию из управлений, учреждений и заведений военного ведомства было проведено достаточно тщательно, свидетельствует незначительное число протестов, направленных в Особую центральную комиссию по отсрочкам: из 746 бывших офицеров протесты заявили только 24 человека¹⁰⁴.

По вопросу обеспечения Красной Армии опытным командным составом Особкомучет действовала в контакте с Управлением но командному составу Всероглавштаба, в распоряжение которого направлялись бывшие офицеры, подлежавшие назначению на строевые и нестроевые должности в Действующей армии. Тем не менее имели место случаи, когда направленные в Действующую армию бывшие офицеры распределялись нерационально. Так, например, из 28 бывших офицеров — сотрудников 5-го Полевого военного строительства 23 были строевыми офицерами, но некоторые из них занимали должности делопроизводителей, конторщиков, телефонистов и т. д.¹⁰⁵ Аналогичное положение имело место и в других учреждениях военного строительства, где, например, бывший командир 3-й стрелковой артиллерийской бригады, бывший генерал Н. А. Фок, занимал должность заведующего канцелярией, бывший командир бригады 135-й пехотной дивизии, бывший полковник Б. Л. Антошевич,— делопроизводителя, а бывший старший офицер батареи 110-й артиллерийской бригады, бывший штабс-капитан В. Стариков,— табельщика ¹⁰⁶.

Подобное положение усугублялось тем, что и в строевых соединениях и частях Действующей армии бывшие офицеры занимали должности, несоответствовавшие их опыту службы. Так, во 2-й стрелковой дивизии на 1 августа 1919 г. бывшие строевые офицеры занимали должности заведующих хозяйством, ездовых обоза и т. д. В этой же дивизии на должности переписчика в батальоне находился бывший полковник В. И. Новосельский, окончивший в 1895 г. Академию Генерального штаба по 2-му разряду и занимавший в старой армии должность генерала для поручений при командующем 1-й армией ¹⁰⁷.

В связи со сказанным выше и принимая во внимание, что «источники пополнения Действующей армии командным составом начинают исчерпываться и в недалеком будущем нужда в нем может стать еще острее», Особкомучет обратилась к начальнику Полевого штаба Реввоенсовета Республики П. П. Лебедеву с предложением поднять вопрос о пересмотре распоряжением Полевого штаба соответствия лиц, занимающих в армии различные должности, полученному ими военному образованию и их прежнему служебному стажу¹⁰⁸. Лебедев направил начальникам штабов Восточного, Южного, Западного фронтов и 6-й Отдельной армии письмо, в котором было указано, что созданные постановлением Совета Обороны и приказом Реввоенсовета комиссии по учету бывших офицеров ¹⁰⁹ ставят целью возможно шире удовлетворять все растущую потребность фронта в лицах командного состава, имея в виду изъять из всех учреждений даже таких лиц, уход которых с постоянного места службы, несомненно, нанесет ущерб данному учреждению. Но комиссии сознательно идут на это, «памятуя, насколько важны в настоящее время интересы армии и усиление мощи ее». Между тем в самой армии бывшие офицеры часто занимают должности, не требующие специальной военной подготовки, что «совершенно уже недопустимо при той острой нужде в лицах командного состава, которая ощущается в армии и теперь и которая еще более усилится в будущем вследствие исчерпывания всех источников для пополнения этого состава». В заключение начальник Полевого штаба предложил немедленно образовать во всех армиях особые комиссии «для пересмотра по всем штабам, управлениям, учреждениям и заведениям, входящим в состав армии, соответствия лиц, занимающих различные должности, полученному ими военному образованию и их прежнему военному стажу, дабы таким путем обратить всех пригодных для службы в строевых частях бывших офицеров по прямому назначению, зачислив их в установленный при штабах фронтов резерв лиц командного состава для пополнения ими затем некомплекта в частях армии» ¹¹⁰.

Как отмечалось выше, Л. Д. Троцкий 27 июня 1919 г. обрушился на советские учреждения за недостаточно «эффективные меры к пополнению армии лицами командного состава» из бывших офицеров, грозил облавами «в центре и в провинции», организацией процессов «над дезертирами и укрывателями» и т. д. Но уже 6 июля 1919 г. (т. е. через несколько дней после принятия Советом Обороны постановления от 2 июля 1919 г. об усилении командным составом Действующей Красной Армии за счет бывших офицеров) приказом Реввоенсовета Республики № 1177 «для выделения на фронт б. офицеров, служащих в управлениях и учреждениях... расквартированных вне города Москвы» при каждом окружном комиссариате по военным делам (далее — окружном комиссариате) учреждались окружные комиссии. Состав этих комиссий (председатель и два члена от окружного штаба и от окружных военных управлений) должен был избираться окружным военным комиссариатом и утверждаться Советом Всероссийского Главного штаба, на который возлагалось и руководство деятельностью этих окружных комиссий с представлением ежедневного отчета в Реввоенсовет Республики¹¹¹. В соответствии с этим приказом при каждом окружном комиссариате были созданы окружные комиссии «по выделению бывших офицеров из военных учреждений» в Действующую Красную Армию ¹¹². Так, в частности, в приказе Приволжского окружного комиссариата было сказано, что «объявленный в приказе по округу от 11 августа с. г. за № 1341 состав окружной комиссии по изъятию бывших офицеров из учреждений и управлений военного ведомства Приволжского военного округа Советом Всеросглавштаба утвержден 14 августа с. г., согласно телеграмме начальника Командного (Управления по командному составу Всероглавштаба.— А. К.) за № 4494/К от 21 августа с. г.»¹¹³.

В результате сложилось ненормальное положение: возникли две независимые друг от друга комиссии с одной, по существу, задачей усиления командного состава Действующей Красной Армии за счет бывших офицеров: Особкомучет с ее губернскими отделами и окружные комиссии при окружных комиссариатах.

Особкомучет уже успела проделать определенную работу по учету бывших офицеров. Так, ее губернские отделы за полтора месяца (с начала июля по 18 августа 1919 г.) приняли на учет 8455 бывших офицеров, из них был предназначен в Действующую армию 3691 человек¹¹⁴. Поэтому совершенно очевидно, что создание каких-либо новых комиссий с той же целью учета бывших офицеров могло привести лишь к параллелизму в работе и неблагоприятно сказаться на выполнении постановления Совета Обороны. Создавшееся положение осложнялось тем, что вновь созданные окружные комиссии стали требовать от губернских отделов Особкомучет передачи им всех собранных в губернии материалов о бывших офицерах. Так, председатель Ярославской окружной комиссии телеграфировал председателю Особкомучет, чтобы он предписал председателю Ярославского губернского отдела «передать в окружную комиссию весь материал по учету бывших офицеров учреждений Наркомвоен» ¹¹⁵. Со своей стороны председатель Ярославского губернского отдела сообщал председателю Особкомучет, что вновь созданная окружная комиссия «требует передачи учетного материала» губернского отдела о бывших офицерах, служащих в учреждениях Наркомвоена Ярославской губернии, «копии коего уже представлены Вам», и просил срочно сообщить, «подлежит ли передаче» в окружную комиссию собранный в отношении бывших офицеров материал ¹¹⁶.

В связи с создавшейся обстановкой в Особкомучет уже с 1 августа 1919 г. стали поступать от ее губернских отделов тревожные телеграммы — из Орла (I августа), Ярославля (2 и 13 августа), Петрограда (9 августа), Тулы (13 августа) и т. д.— с просьбой разъяснить положение¹¹⁷. Так, например, председатель Орловского губернского отдела сообщал в телеграмме, что в округе «сформирована окружная комиссия по пересмотру служащих военных учреждений», работа которой «тождественна с работой губотдела». В телеграмме содержалась просьба дать разъяснение, «продолжать ли работу губотдела по учету бывших офицеров», служащих в учреждениях Наркомвоена, или «передать таковую окружной комиссии, так как возможны недоразумения ввиду неразграничительности деятельности обеих комиссий» ¹¹⁸. А в телеграмме председателя Тульского губернского отдела содержался прямой вопрос: «подлежит ли исполнению» приказ председателя Особкомучет № 3 от 14 июля 1919 г.? ¹¹⁹

Одновременно шли аналогичные телеграммы из окружных комиссий во Всероглавштаб. Так, председатель Орловской окружной комиссии, докладывая в Управление по командному составу Всероглавштаба о создании окружной комиссии согласно приказу Реввоенсовета Республики № 1177 от 6 июля 1919 г. «для выделения на фронт бывших офицеров», писал, что с первых же шагов работы комиссия столкнулась с «параллельной деятельностью» губернского отдела, который «работает продуктивно и большими силами». В телеграмме содержалась просьба разъяснить порядок «взаимоотношений этих однородных комиссий» (в частности, подчиняются ли губернские отделы окружным комиссиям и в связи с этим имеет ли право окружная комиссия пользоваться собранными отделом материалами о бывших офицерах или обязана собирать такие материалы самостоятельно). Неясность этих вопросов, говорилось в заключение, ставит окружную комиссию в затруднительное положение и «тормозит дело» ¹²⁰.

Интересные суждения в связи с создавшейся обстановкой содержались в телеграмме председателя Петроградской окружной комиссии. В ней, в частности, говорилось, что ввиду образования ныне этой комиссии и принимая во внимание, что работа, возложенная на нее, «уже производится губернскими отделами и городской Петроградской комиссией, является желательным и целесообразным для пользы дела» предоставить им возможность закончить начатую работу. Что же касается окружных комиссий, то на них следует возложить задачи рассмотрения сведений о каждом бывшем офицере, служащем во всех окружных военных управлениях, отдельных учреждениях, в войсках вспомогательного назначения, а также в губернских военных комиссариатах. Это позволит сделать окончательный вывод о пригодности данного лица к строевой или нестроевой службе в Действующей армии, возможности использования его на тыловых должностях, целесообразности оставления в занимаемой должности и т. д., а также осуществлять контроль произведенных отправок в Действующую армию и состоявшихся назначений в тылу ¹²¹.

В ответ на запросы с мест А. В. Эйдук направил председателям губернских отделов Особкомучет телеграмму, в которой говорилось, что «вопрос о совместных работах окружных комиссий... и губернских отделов» вынесен на рассмотрение Совета Обороны: впредь до разрешения этого вопроса губернские отделы «должны действовать по-прежнему, производя установленный учет» бывших офицеров и сообщая в Особкомучет, «сколько их принимается на учет и сколько предполагается к выделению для фронта» ¹²². А через две недели, 15 августа, А. В. Эйдук направил в Совет Обороны докладную записку, в которой, во-первых, кратко изложил, что было сделано вверенной ему Особкомучет и ее губернскими отделами по выполнению постановлений Совета Обороны от 2 и 11 июля 1919 г., и, во-вторых, сообщил, что приказом Реввоенсовета Республики № 1177 от 6 июля 1919 г. при каждом окружном военном комиссариате образованы «с аналогичной целью комиссии», задачи которых являются «буквальным повторением» обязанностей Особкомучет и ее губернских отделов, указанных в положении об этой комиссии, утвержденном Советом Обороны 2 июля. Губернские отделы по учету бывших офицеров, говорилось в докладной записке, образованные из лиц, «независимых от военных учреждений и обладающих по своему служебному положению на местах высшим авторитетом власти», являются органами, которые способны «с большим беспристрастием и продуктивностью» выполнить поставленную задачу по учету бывших офицеров, чем окружные комиссии при военных комиссариатах; образованные в каждой губернии губернские отделы по сравнению с окружными комиссиями, находившимися лишь в десяти городах республики, имеют возможность в более короткий срок добиться «положительного результата работы». Параллельное же существование двух указанных комиссий, влекущее за собою «непроизводительную затрату энергии, отвлечение учреждений от прямых своих обязанностей» и в результате могущее привести лишь к трениям и «недоразумениям между ними, что уже имеет место», является «не только нецелесообразным, но и вредным». Поэтому необходимо «в интересах дела комиссии при окружных военных комиссариатах по учету бывших офицеров упразднить», а приказ Реввоенсовета Республики № 1177 от 6 июля 1919 г. отменить ¹²³.

Совет Обороны согласился с мнением председателя Особкомучет и предложил руководству Реввоенсовета Республики немедленно отменить приказ № 1177. В постановлении Совета Обороны от 22 августа 1919 г. (пункт 10) было сказано, что вопрос об отмене указанного выше приказа «считать... исчерпанным ввиду согласия Реввоенсовета Республики на отмену приказа» ¹²⁴

Деятельность Особкомучет и ее губернских отделов по изъятию бывших офицеров из учреждений как гражданских, так и военного ведомств была связана с большими трудностями; с одной стороны, надо было изъять максимальное число бывших офицеров, годных по состоянию здоровья к строевой и нестроевой службе в Действующей армии, с другой — учесть интересы тех военных и гражданских учреждений, в которых эти офицеры служили. Для того чтобы было меньше недоразумений, протестов, жалоб и т. д., распоряжением заместителя председателя Реввоенсовета Республики через Совет Всероглавштаба всем штабам военных округов была разослана циркулярная телеграмма от 14 октября 1919 г. Ввиду возникающих на местах недоразумений по оставлению «в занимаемых должностях бывших офицеров», выделяемых в Действующую армию губернскими отделами Особкомучет, говорилось в ней, необходимо принять к исполнению следующее: во-первых, учреждению, заинтересованному в оставлении на месте бывших офицеров, предоставить право в 5-дневный срок по рассмотрении списков данного учреждения предъявлять протест губернскому отделу Особкомучет, которым было постановлено изъять для армии из учреждения того или иного бывшего офицера, во-вторых, в случае непринятия губернским отделом протеста таковой передавать в Особкомучет в Москву, в-третьих, в случае отклонения протеста в Особкомучет — представлять его через Совет Всероглавштаба на разрешение заместителя председателя Реввоенсовета Республики. Протесты принимались во внимание только «при наличии неоспоримых доказательств совершенной незаменимости» каждого бывшего офицера ^І25.

Особкомучет и ее губернские отделы старались возможно внимательнее подходить к изъятию бывших офицеров из гражданских и особенно военных учреждений. В качестве примера приведем донесение Тамбовского губернского отдела в Особкомучет от 14 октября 1919 г. В нем говорилось, что при выделении из военных и гражданских учреждений бывших офицеров сотрудники отдела базировались «на революционной совести» и вместе с тем учитывали, что «ввиду повсеместной нужды в специальных работниках поголовное выделение всех без исключения бывших офицеров вредно отразилось бы на интенсивности организованных работ в губернии» ¹²⁶. В приложенном к донесению списке были указаны бывшие офицеры, занимающие «ответственные должности в качестве высших руководителей и сотрудников учреждений Наркомвоен, Наркомпрос и Наркомфин, а также на должностях агрономов, техников, землемеров и инженеров» ¹²⁷. При совместном обсуждении каждой помещенной в список кандидатуры «с политическим и техническим представителями учреждений» выяснилось, что «означенных в сем списке бывших офицеров» выделить для направления в Действующую армию «не представляется возможным» ¹²⁸. Некоторые из этих бывших офицеров имели удостоверения от Особой центральной комиссии по отсрочкам, в отношении же остальных губернский отдел поддержал ходатайства соответствующих учреждений об отсрочках.

Приведем три примера, касающиеся изъятия бывших офицеров из Всевобуча, Особой центральной комиссии по обеспечению армии конским составом и артиллерийских заводов, подведомственных Центральному правлению артиллерийских заводов (ЦЕПАЗ), для подтверждения того, что Особкомучет приходилось употреблять все возможные средства для выполнения поставленной перед ней Советом Обороны задачи.

6 августа 1919 г. Реввоенсовет Республики утвердил предложение Совета Всероглавштаба оставить Всевобучу годных к строевой службе бывших офицеров «из расчета: по два — на уезд и по три — на губернию» ¹²⁹. Однако некоторые губернские отделы стали выделять из Всевобуча всех бывших офицеров независимо от состояния здоровья и опыта службы в старой армии. В связи с этим заместитель председателя Особкомучет А. И. Цимблер направил всем председателям губернских отделов телеграмму, в которой указывал, что предлагается призывать из числа состоящих на ответственных должностях во Всевобуче только тех бывших офицеров, которые медицинской комиссией «признаны годными к строевой службе на фронте», за исключением подлежащих безусловному оставлению (по два на уезд и по три на губернию). Все же остальные, предназначенные распоряжением окружных и губернских военных комиссариатов для направления в Действующую армию, «должны быть заменены бывшими офицерами, годными лишь к службе в тылу» ¹³⁰.

В связи с созданием в Красной Армии сначала конного корпуса, а затем 1-й Конной армии декретом Совета Обороны от 18 декабря 1918 г.¹³¹ была создана Особая центральная комиссия по обеспечению армии конским составом. Этой комиссии подчинялись созданные в губерниях Особые местные комиссии, на которые были возложены «крайне важная работа по фактическому руководству на всей территории республики набором лошадей для действующей армии», содержание и пропитание лошадей до сдачи их в войска, а также фактическое наблюдение за этим делом на местах и ответственность за успешное его выполнение ¹³². Между тем многие губернские отделы (Московский, Пензенский и т. д.) взяли за учет и специалистов конного дела ¹³³. В связи с этим исполняющий должность председателя Особой центральной комиссии бывший начальник Кавказской конной туземной дивизии (так называемой «дикой дивизии»), бывший генерал, бывший князь Д. П. Багратион направил в Особкомучет докладную записку, в которой обратил внимание на то, что привлечение на службу в Красную Армию специалистов по военно-конному делу было сопряжено «с крайними трудностями», ибо на территории Советской Республики осталось лишь «около 100» таких специалистов. Поэтому отчисление их от комиссии «расстраивает наладившееся дело», а оставшиеся в ее составе сотрудники «но в состоянии выполнять возложенные на них задачи». В связи с этим Багратион просил об «изъятии личного состава особместкомов из числа лиц, отправляемых... на фронт» ¹³⁴. Однако Особкомучет признала целесообразным оставлять в занимаемых должностях только тех «председателей и членов комиссий по обеспечению армии конским составом, которые медицинскими комиссиями будут признаны негодными для службы в строю на фронте» ¹³⁵.

В связи с учащением случаев снятия с должностей и направления в Действующую армию бывших офицеров технического и административного состава артиллерийских заводов, подведомственных ЦЕПАЗ, руководство последнего обратилось в Особкомучет с заявлением, что губернские отделы изымают бывших офицеров, «совершенно не разбираясь с их служебным стажем» и абсолютно не принимая во внимание «мотивы ходатайств заводов». Так как подведомственные ЦЕПАЗ заводы вырабатывали «важнейшие предметы боевого снабжения» для Красной Армии, председателем правления ЦЕПАЗ было возбуждено ходатайство перед Советом военной промышленности «о сохранении существующего кадра» и освобождении его «от всякого рода мобилизаций и выделений на пополнение войсковых частей, дабы тем самым не нарушать налаженный аппарат работы». К этому отношению был приложен список 38 заводов с просьбой дать распоряжение «местным военкоматам об оставлении всего существующего кадра администрации и служащих» этих заводов «из лиц бывшего офицерского звания, что уже сделано в отношении служащих и рабочих из лиц не командного состава»¹³⁶.

Большой интерес представляет ответ в ЦЕПАЗ председателя Особкомучет, в котором были четко сформулированы основные принципы ее деятельности (в том числе и губернских отделов): «установить совершенно точно наличие бывших офицеров на территории Советской России», рассмотреть списки на этих лиц и, учитывая состояние здоровья, время нахождения в последней должности, бывший стаж в старой армии и т. д., решить вопрос, «насколько занимаемые ими должности допускают без ущерба для государственной работы извлечение данного лица из учреждения — гражданского или военного». Если же при этом на местах и понимали «иногда излишне прямолинейно свою задачу — во что бы то ни стало пополнить ряды Красной Армии» командным составом из бывших офицеров, хотя бы и в ущерб интересам учреждения, из которого они извлекались, то это следует рассматривать, во-первых, как исключение, а во-вторых, «военная обстановка была такова, что надо всем доминировали интересы строевого дела». В связи с этим Особкомучет «не может встать на точку зрения ЦЕПАЗ, из-за отдельных, быть может, неудачных решений губкомиссий (губернских отделов по учету бывших офицеров,— А. К.) забронировать целиком все артиллерийские заводы от всяких покушений изъять из них нужных для фронта бывших офицеров». Понимая «всю важность правильной, без перебоев работы артиллерийских заводов», Особкомучет поддерживает точку зрения о необходимости «самого внимательного отношения к нуждам завода по части специалистов», но не может согласиться с тем, что «все без исключения бывшие офицеры, работающие на заводах в качестве даже мелкой администрации, без ущерба для дела не могли бы быть изъяты для нужд армии». Поэтому необходимо персональное забронирование служащих — бывших офицеров после «тщательного их рассмотрения» в Особой центральной комиссии по отсрочкам, что «могло бы гарантировать от случайностей, имевших место в Коврове» ¹³⁷. Возбуждение же ЦЕПАЗ вопроса об оставлении на прежнем месте работы бывших офицеров только в феврале 1920 г. свидетельствует о том, что «столь острый вопрос», как укомплектование Красной Армии командным составом, ранее этим учреждением не учитывался, ибо он «должен был быть исчерпан еще во второй половине прошлого года». В заключение этого документа было сказано, что Особкомучет «отказывается проводить» в предлагаемом ЦЕПАЗ порядке вопрос «об освобождении всего состава завода от мобилизации» и просит, если этот вопрос будет через Совет военной промышленности внесен в Совет Обороны, «приложить к представлению и копию этого ответа» ¹³⁸.

Постановлением Совета Обороны от 20 ноября 1919 г. Реввоенсовету Республики было предложено упорядочить учет красных командиров, бывших офицеров, юнкеров, подпрапорщиков, унтер-офицеров, военных чиновников и писарей, не состоящих «ныне вовсе на службе или служащих в различных гражданских и общественных учреждениях» ¹³⁹. Во исполнение этого Управлением по командному составу Всероглавштаба были разработаны «Временное руководство по учету и призыву лиц командного состава и административно-хозяйственной службы, не состоящих на службе в учреждениях, подведомственных Наркомвоену», а также «Правила введения в действие этого руководства» ¹⁴⁰. Учет указанных лиц проводился заблаговременно «на случай общей мобилизации или частичного призыва», ему подлежали бывшие офицеры (генералы — до 60 лет, штаб-офицеры — до 55 лет и обер-офицеры — до 50 лет), «не исключая и тех из них, которые были уволены при демобилизации старой армии как солдаты», проживающие на территории республики, «уволенные из военной службы» и служащие в различных гражданских и общественных учреждениях, а равно и вовсе не состоящие на службе — военной или гражданской. Лицам, уволенным с военной службы и подлежащим учету, выдавался учетно-воинский билет, на основании которого они снабжались «в необходимых случаях документами на право жительства», ибо этот билет «видом на жительство» служить не мог. Кроме учетно-воинского билета, на каждого бывшего офицера «для наведения необходимых справок и поверки наличия состоящих на учете военнообязанных» вводились послужные списки, содержание которых было идентично учетно-воинскому билету, а форма соответствовала послужным спискам, принятым для офицеров старой русской армии (в них отсутствовали только графы о социальном происхождении и вероисповедании). Послужные списки подлежали постоянному хранению до снятия с учета в военном комиссариате той губернии, которую бывший офицер избрал для жительства после увольнения из Красной Армии. Виновные в неисполнении правил, установленных для учета, подлежали «суду революционного трибунала» ¹⁴¹

5 ноября 1919 г. председатель Особкомучет направил председателям всех ее губернских отделов телеграмму, в которой предлагалось для представления в Совет Обороны общей сводки «не позже 15 текущего ноября» направить в Особкомучет подробный отчет об их работе по учету и призыву в Красную Армию бывших офицеров за время со дня образования губернских отделов по 10 ноября 1919 г. Этот отчет должен был включать «только цифровые данные, но тщательно проверенные и точно соответствующие действительному числу военнослужащих прежней армии, принятых на учет и фактически выделенных для нужд Красной Армии» ¹⁴²; в отношении бывших офицеров, освобожденных по тем или иным причинам от призыва в армию, следовало сделать соответствующие отметки (например, «не призван как незаменимый», «больной» и т. д.) ¹⁴³.

Во исполнение этой телеграммы председатели губернских отделов направили в Особкомучет требуемые отчеты, в качестве примера которых приведем «Ведомость о движении изъятия бывших офицеров по состоянию на 12 ноября 1919 года», присланную из Олонецкого губернского отдела¹⁴⁴. Всего отделом было принято на учет 316 бывших офицеров, из них снято с учета 100, в том числе: «за получением назначения на месте» — 18. признаны негодными к военной службе — 25, выбыли за пределы губернии — 14, скрылись «неизвестно куда» или перешли на сторону белых— 26, добровольно вступили в Красную Армию 11; освобождены от призыва Особой центральной комиссией по отсрочкам — 61, в том числе в учреждениях военного ведомства — 44, в учреждениях гражданских ведомств — 15; передано в резерв военных округов и фронтов — 155¹⁴⁵.

Как отмечалось выше, постановлением Совета Обороны от 2 июля 1919 г. на Особкомучет была возложена задача «изъять из всех без исключения гражданских учреждений бывших офицеров», и ни одно из этих учреждений, хотя бы и отнесенных к разряду милитаризованных, «не было изъято из круга ведения указанной комиссии». К этому необходимо добавить, что понятие о милитаризации распространялось на всех служащих, за исключением бывших офицеров, в отношении которых существовали «свои особые положения по ведомству Наркомвоен» ¹⁴⁶. Но вместе с тем в отношении таких лиц оставалось в силе постановление, что «оставление в гражданском учреждении бывших офицеров возможно только при наличии соответствующего решения Центральной комиссии по отсрочкам». Между тем гражданские учреждения сначала затягивали возбуждение таких ходатайств, а возбудив, «не принимали никаких мер к скорейшему проведению их в надлежащих инстанциях» ^І47. Это вызывало необходимость издания 11 декабря 1919 г. председателем Особкомучет приказа № 7, в котором говорилось: «Из получаемых донесений от губотделов Особкомучет усматривается совершенно недопустимое положение, что, несмотря на признание значительного числа бывших офицеров подлежащими выделению для нужд армии, они задерживаются продолжительное время в местах гражданской службы впредь до разрешения вопроса об отсрочке их призыва в Особой комиссии по отсрочкам при Революционном Военном Совете Республики. Такой затяжной характер с вопросом, не терпящим отлагательств ввиду острой нужды в лицах комсостава, возможно объяснить лишь тем обстоятельством, что учреждения, заинтересованные в оставлении у них на службе бывших офицеров, затягивали самое возбуждение ходатайства и, возбудив, наконец, таковое, не принимали никаких мер по скорейшему проведению его в подлежащих инстанциях. Принимая во внимание, что со времени издания постановления Совета Обороны 19 июля о порядке рассмотрения дел об отсрочках призыва в армию бывших офицеров прошло более чем достаточно времени для того, чтобы учреждения могли провести ходатайства об оставлении у них на службе незаменимых работников бывших офицеров... приказываю не позже 20 декабря выделить из всех гражданских учреждений тех бывших офицеров, которые остались на службе исключительно за неразрешением вопроса об их отсрочках» ¹⁴⁸.

Выполняя этот приказ, губернские отделы по учету бывших офицеров в январе 1920 г. представили в Особкомучет требуемые сведения, из которых видно, что из гражданских учреждений подлежали выделению в Действующую армию: по Тамбовскому губернскому отделу — 46 человек (из них 35 на строевые и 11 на нестроевые должности) ¹⁴⁹, Северо-Двинскому — 31, Рязанскому — 33, Саратовскому — 15, Симбирскому — 63, Тверскому — 25, Череповецкому — 34 и т. д.¹⁵⁰

В связи со срочностью и важностью работы по обеспечению командным составом из бывших офицеров Действующей армии, а также «в целях установления более планомерного плана работ и согласованности действий по изъятию бывших офицеров» в Особкомучет были установлены «периодические заседания» (20 заседаний в месяц) с привлечением к участию в них в качестве постоянных членов и консультантов представителей военного ведомства, Особого отдела ВЧК, Народного комиссариата государственного контроля и других органов. Поскольку представители этих учреждений в рабочее время были «заняты не менее срочной работой в своих учреждениях», все заседания Особкомучет проводились в вечернее время. Поэтому ее сотрудники были отнесены к ответственным работникам: им была назначена заработная плата по 1-й группе (минимум 3750 руб. в месяц) ¹⁵¹ и предоставлено право на причисление к 1-й категории «классового пайка» ¹⁵². Наконец, Наркомвоену было разрешено выдать Особкомучет и состоявшей при ней медицинской комиссии вознаграждение по 31 декабря 1919 г. в сумме 35 540 руб. «из остатков по смете» Наркомвоена ¹⁵³.

Постоянную помощь в работе Особкомучет и ее губернских отделов оказывали органы ВЧК. Они содействовали в выявлении годных к строевой и нестроевой службе на фронте бывших офицеров, занимавших должности, не соответствовавшие опыту их службы в старой армии, и направили в Особкомучет несколько списков с фамилиями таких лиц¹⁵⁴. Так, в августе 1919 г. комиссия ВЧК по инициативе М. К. Кедрова освидетельствовала 105 бывших офицеров, находившихся «как на военной, так и гражданской службе, за исключением фронтовых учреждений». Из этого числа медицинская комиссия признала годными для фронта 71 человека (из них 42 — на строевые должности) и 30 человек — для строевой и нестроевой службы в тылу ¹⁵⁵. Тесное взаимодействие Особкомучет и органов ВЧК выражалось также в том, что Особкомучет и ее губернские отделы «извлекали весь мало-мальский пригодный для обслуживания армии материал», а контрольные комиссии органов ВЧК устанавливали, «не уклонился ли кто-либо из бывших офицеров от регистрации и получила ли армия всех предназначенных ей лиц» ¹⁵⁶.

Следует особо подчеркнуть, что значительное внимание работе Особкомучет уделял Совет Обороны, возглавлявшийся В. И. Лениным, о чем свидетельствуют многие факты. Остановимся лишь на некоторых из них.

Совет Обороны 2 августа 1919 г. обязал Управление по командному составу Всероглавштаба направить на фронт «взятых на учет комиссией т. Эйдука офицеров из военных учреждений г. Москвы, относительно которых не поступало протестов от соответствующих учреждений, предоставив для этого пятидневный срок. Доклад т. Склянского о фактической отправке на фронт вышеуказанных офицеров назначить в Совете Обороны через неделю» ¹⁵⁷. Так как руководство Реввоенсовета Республики не было готово доложить этот вопрос ни через неделю (9 августа), ни на заседании Совета Обороны 13 августа, о чем свидетельствует выписка из протокола № 61, в постановлении Совета Обороны от 15 августа 1919 г. по вопросу «о фактической отправке на фронт офицеров из военных учреждений, взятых на учет т. Эйдуком», было сказано: «Назначить дополнительный доклад т. Склянского с итоговыми данными на следующее заседание» ¹⁵⁸. Заслушав на заседании 22 августа 1919 г. доклад Э. М. Склянского «о фактической отправке на фронт офицеров, взятых на учет т. Эйдуком, и цифровые данные» ¹⁵⁹, Совет Обороны обратил внимание Особкомучет «на крайнюю медлительность отправки в действующую армию бывших офицеров, предназначенных к выделению из центральных военных управлений» ¹⁶⁰. Кроме того, Совет Обороны постановил обратить внимание медицинской комиссии при Особкомучет на то, что она работает «крайне медленно», и поэтому следует «вменить ей в обязанность заседать каждый день, работать по 10 часов в день и не устраивать никаких заторов для выделения в Действующую армию бывших офицеров, подлежащих этому выделению на основании постановления комиссии Эйдука» ¹⁶¹.

Совет Обороны и в дальнейшем продолжал торопить Реввоенсовет Республики с докладом о положении дел с укомплектованием Действующей армии командным составом из бывших офицеров. Так, в повестке дня его заседания 27 августа 1919 г. было записано: «Об отправке на фронт бывших офицеров (Склянский)»¹⁶². В связи с этим Управление делами Реввоенсовета Республики по указанию Э. М. Склянского направило отношение председателю Особкомучет с просьбой предоставить дополнительные материалы по затронутому в повестке дня заседания Совета Обороны вопросу «не позднее 6-ти часов дня 27-го сего августа» ¹⁶³. Так как к указанному сроку эти дополнительные материалы Э. М. Склянскому предоставлены не были, его сообщение «Об отправке на фронт бывших офицеров» было заслушано в заседании Совета Обороны 29 августа 1919 г. Однако это сообщение не удовлетворило Совет Обороны, и он вынес постановление «затребовать от Склянского и Эйдука точные сведения из губерний и центра о фактическом количестве взятых (т. е. направленных в Действующую армию,— А. К.) офицеров» ¹⁶⁴.

Во исполнение указанных выше постановлений Совета Обороны А. В. Эйдук отдал приказ № 4 от 25 августа, в котором предложил «всем учреждениям, подавшим анкетные листы на служащих у них бывших офицеров, немедленно произвести фактическую проверку», все ли из тех, кто был предназначен к «изъятию из учреждений, подвергались медицинскому освидетельствованию» и явились в Особкомучет. В случае обнаружения неисполнения этого распоряжения «принять все меры, чтобы такие лица не позже 3 сентября» явились уже с медицинскими свидетельствами в Особкомучет¹⁶⁵. Однако многие бывшие офицеры, которые были признаны Особкомучет «подлежащими выделению для нужд Красной Армии», в установленный срок не явились; не последовало также в Особкомучет уведомления с мест их работы о выполнении этими лицами «всех предписанных указанным приказом (№ 4 —А. К.) требований». В связи с этим Особкомучет предложила в 3-дневный срок «по получении этого извещения» прислать с нарочным донесение в письменной форме, «где находятся указанные в списке лица, чем вызвано неисполнение ими приказа № 4 и кто является ответственным за то, что в учреждении не была произведена фактическая проверка», как этого требовал приказ (занимаемая должность, имя, отчество, фамилия, адрес) ¹⁶⁶.

19 февраля 1920 г. А. В. Эйдук направил в Совет Обороны докладную записку об итогах деятельности Особкомучет. В ней говорилось, что перед созданной постановлением Совета Обороны от 2 июля 1919 г. при Реввоенсовете Республики Особкомучет с ее местными органами в виде губернских отделов были поставлены две задачи: изъять из всех без исключения учреждений, расположенных на территории РСФСР, бывших офицеров, которые до того времени почему-либо не состояли на действительной военной службе в частях войск, учреждениях и заведениях военного ведомства; распространить это положение и «на военные учреждения, в коих также пересмотреть состав служащих и всех, кого можно, выделить для фронтовых нужд». В настоящее время возложенные на Особкомучет задачи «надлежит считать ею выполненными», ибо в учреждениях не оставалось бывших офицеров, которые «уклонились от регистрации», «не отправлены в Действующую армию» после выделения их губернскими отделами и признания медицинской комиссией годными к строевой или нестроевой службе на фронте и «не имеют надлежащих удостоверений об отсрочке или соответствующих медицинских свидетельств, освобождающих их от службы» ¹⁶⁷.

Постановлением Совета Обороны от 23 февраля 1920 г. «ввиду выполнения Особой комиссией при Реввоенсовете Республики по учету бывших офицеров возложенных на нее работ» было предложено закончить ликвидацию всех ее дел к 1 марта 1920 г., передав все делопроизводство в Управление по командному составу Всероглавштаба, а из ее губернских отделов — в соответствующие губернские военные комиссариаты ¹⁶⁸.

Завершая рассмотрение деятельности Особой комиссии по учету бывших офицеров под председательством А. В. Эйдука и ее губернских отделов можно сделать вывод, что они проделали значительную работу по изъятию из гражданских и военных учреждений бывших офицеров и обеспечению командным составом Действующей Красной Армии, хотя для выполнения этой задачи потребовалось значительно больше времени, чем предполагалось вначале.

Примечания к 3 главе:

¹ История Коммунистической партии Советского Союза. М., 1968. Т. 3, кн. 2. С. 274—277; История СССР с древнейших времен до наших дней. М., 1967. Т. 7. С. 491— 496; История гражданской войны в СССР. М., 1959. Т. 4. С. 7-49; Кузьмин Н. Ф. В. И. Ленин во главе обороны Советской страны. М„ 1958. С. 143—148; Найда С. Ф. О некоторых вопросах истории гражданской войны в СССР. М.. 1958. С. 168—174; Цветаев Н. Н. Военные вопросы в решениях VIII съезда РКП (б). М., 1960; Данилевский А. Ф. В. И. Ленин и вопросы военного строительства на VIII съезде РКП (б). М„ 1964; Кляцкин С. М. На защите Октября. М„ 1965. С. 346—363; Кораблев Ю. И. Ленин и защита завоеваний Великого Октября. 2-е изд. М., 1979. С. 419—470; и др.

² Директивы Главного командования Красной Армии (1917—1920): Сб. документов. М., 1969. С. 153— 169.

³ Там же. С. 167.

⁴ Кораблев Ю. И. Указ. соч. С. 423.

⁵ Там же.

⁶ Свердлов Я. М. Избр. произведения. М., 1960. Т. 3. С. 174-175.

⁷ Красноармеец. 1919. 13 марта.

⁸ Правда. 1919. 4 марта.

⁹ Там же. 14 марта.

¹⁰ Звезда красноармейца. 1919. 28 февр.

¹¹ Правда. 1919. 7 марта.

¹² См.: Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 37. С. 14.

¹³ Там же. Т. 38. С. 137, 138.

¹⁴ Там же. С. 139.

¹⁵ Восьмой съезд РКП (б), Март 1919 г.: Протоколы. М.. 1959. С. 379.

¹⁶ Там же. С. 421.

¹⁷ Цветаев Н. Н. Указ. соч. С. 36.

¹⁸ Восьмой съезд РКП (б). С. 144.

¹⁹ Там же. С. 146.

²⁰ Там же. С. 147.

²¹ Там же. С. 147-148.

²² История гражданской войны в СССР. Т. 4. С. 43. При этом партийные ячейки в армии должны были всеми мерами поддерживать и укреплять доверие к комиссару, как руководителю политическому, и командиру, как руководителю военному.

²³ Гусев С. А. Гражданская война и Красная Армия: Сб. статей. М., 1958. С. 44.

²⁴ Кораблев Ю. II. Указ. соч. С. 432.

²⁵ Данилевский А. Ф Указ. соч. С. 68.

²⁶ Там же.

²⁷ Там же.

²⁸ История гражданской войны в СССР. Т. 4. С. 44.

²⁹ Данилевский А. Ф. Указ. соч. С. 71.

³⁰ История гражданской войны в СССР. Т. 4. С. 44.

³¹ Данилевский А. Ф. Указ. соч. С. 71, 76.

³² Там же. С. 71—72.

³³ Там же. С. 76.

³⁴ Ленинский сб. Т. 37. С. 136, 137.

³⁵ Там же. С. 139.

³⁶ Там же. С. 135.

³⁷ Там же. С. 138—139.

³⁸ Там же.

³⁹ Там же.

⁴⁰ Восьмой съезд РКП (б). С. 418— 419.

⁴¹ Там же. С. 421.

⁴² ВКП(б) и военное дело в резолюциях съездов и конференций ВКП(б). 2-е изд. М., 1928. С. 232.

⁴³ См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 39. С. 480.

⁴⁴ Там же. С. 56.

⁴⁵ Из истории гражданской войны в СССР: Сб. документов и материалов. М., 1961. Т. 2. С. 794.

⁴⁶ Известия ВЦИК. 1919. 27 апр.

⁴⁷ ЦГАСА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 79. Л. 60.

⁴⁸ Там же. Д. 119. Л. 2.

⁴⁹ Там же. Д. 285. Л. 27.

⁵⁰ Там же. Ф. 4. Оп. 10. Д. 265, Л. 214.

⁵¹ Подсчет произведен по архивным материалам. Там же. Д. 244, 245, 247—249, 250, 251, 254, 256, 261, 262, 264, 265. 267, 270—279, 282, 284, 290.

⁵² Там же. Д. 284. Л. 3.

⁵³ Там же. Д. 256. Л. 90, 91.

⁵⁴ Там же. Д. 275. Л. 5. Предписание бывшему полковнику Г. А. Пушкину № 80 от 13 июня 1919 г. (Там же. Д. 283. Л. 12).

⁵⁵ Там же.

⁵⁶ Там же. Д. 256. Л. 86.

⁵⁷ Там же. Д. 292. Л. 1-7 об., 9,9 об., 12. 12 об.

⁵⁸ Там же. Д. 513. Л. 1.

⁵⁹ Проект был составлен во исполнение записки председателя Реввоенсовета Республики № 1933 от 11 июня 1919 г. (Там же. Д. 518. Л. 1). 161

⁶⁰ Там же. Л. 7.

⁶¹ Там же. Л. 7 об.

⁸² Там же. Л. 1 об., 22 об.

⁶³ Там же. Л. 8.

⁶⁴ Там же. Л. 22. Деятельность губернских комиссий не распространялась на войсковые части, управления, учреждения и заведения, входившие в состав Действующей армии.

⁶⁵ Там же.

⁶⁶ Там же. Л. 22 об.

⁶⁷ Декреты Советской власти. М., 1971. Т. 5. С. 326.

⁶⁸ Там же. С. 324—326. В состав комиссии, кроме председателя, входили представители Реввоенсовета Республики, ВСНХ, Чрезвычайной комиссии по снабжению Красной Армии и Всероссийского Центрального Совета профессиональных союзов.

⁶⁹ ЦГАСА. Ф. 4. Оп. 10. Д. 3. Л. 68 об. В случае несогласия Реввоенсовета Республики с постановлением Особой Центральной комиссии последнее направлялось на окончательное решение в Совет Обороны.

⁷⁰ Там же. Л. 54.

⁷¹ Декреты Советской власти. Т. 5. С. 327-330.

⁷² В должности Эйдук был утвержден 11 июля 1919 г. (ЦГАСА. Ф. 4. Оп. 2. Д. 520. Л. 14 об.); членами комиссии были офицеры военного времени М. Е. Бобров, А. М. Давыдов, Д. Т. Райков, военный чиновник В. М. Яськевич. На заседаниях комиссии присутствовали также представители Особого отдела ВЧК Шайкевич (на пяти заседаниях) и Орлов (на двенадцати) (Там же. Д. 524. Л. 850).

⁷³ Там же. Д. 519. Л. 7.

⁷⁴ Там же. Л. 7, 7 об.

⁷⁵ Там же. Л. 10. Приказ, изданный на основании приказов Реввоенсовета Республики № 651 от 5 апреля 1919 г. и № 1008 от 17 июня 1919 г., касался только бывших офицеров, разжалованных в солдаты в 1917 г. постановлениями комитетов частей и учреждений и ничего не говорил о бывших офицерах, разжалованных в солдаты до Февральской революции.

⁷⁶ Там же.

⁷⁷ Там же. Д. 518. Л. 27.

⁷⁸ Там же. Д. 520. Л. 14 об.

⁷⁹ Там же. Д. 519. Л. 12, 13.

⁸⁰ Там же. Л. 15.

⁸¹ Там же. Л. 14.

⁸² Там же. Д. 521. Л. 710, 711.

⁸³ Железные дороги, водный транспорт, учреждения, связанные со снабжением страны топливом, углем, лесом, торфом, нефтью и т. д.

⁸⁴ ЦГАСА. Ф. 4. Оп. 10. Д. 520. Л. 50.

⁸⁵ Там же.

⁸⁶ Там же. Д. 142.

⁸⁷ Там же. Д. 520. Л. 50, 50 об.

⁸⁸ Там же. Л. 115.

⁸⁹ Там же. Д. 59. Л. 16.

⁹⁰ Там же. Д. 520. Л. 96. Подобное положение, узаконившее право руководителей учреждений задерживать взятых на учет бывших офицеров, вынудило Особкомучет уточнить его следующим образом: если ходатайство об отсрочке бывшим офицерам «как незаменимым работникам возбуждено в течение пяти дней со времени взятия их на учет и они действительно незаменимы, то могут оставаться на своих местах до выяснения результата ходатайства» (Там же. Л. 288).

⁹¹ Декреты Советской власти. М., 1968. Т. 4. С. 317—321; М., 1973. Т 6 С 6_8

⁹² ЦГАСА. Ф. 4. Оп. 10. Д. 523. Л. 263, 264.

⁹³ Там же. Д. 527. Л. 528.

⁹⁴ Там же. Д. 520. Л. 270.

⁹⁵ Там же. Л. 290.

⁹⁸ Там же. Д. 325. Л. 331. Что касается незарегистрированных бывших офицеров, состоявших в иностранном подданстве, то их надлежало «передавать в распоряжение местных ЧК» (Там же. Д. 520. Л. 266).

⁹⁷ Там же. Д. 525. Л. 337.

⁹⁸ Там же. Л. 759.

⁹⁹ Там же. Л. 757, 758.

¹⁰⁰ Там же. Д. 523. Л. 874.

¹⁰¹ Там же. Д. 520. Л. 282, 283.

¹⁰² Там же. Д. 527. Л. 324.

¹⁰³ Там же. Д. 520. Л. 112, 134, 144, 145, 153—154 об., 168—170, 251— 255, 279—281.

¹⁰⁴ В том числе 7 — из Всероглавштаба, 8 — из Всевобуча, 6 — из Главного артиллерийского управления (Там же. Л. 134 об.).

¹⁰⁵ Там же. Л. 55, 55 об.

¹⁰⁶ Там же. Л. 56.

¹⁰⁷ Там же. Л. 56 об.

¹⁰⁸ Там же. Л. 54 об.

¹⁰⁹ Имеются в виду окружные комиссии по учету бывших офицеров, созданные приказом Реввоенсовета Республики № 1177 от 6 июля 1919 г., о чем будет сказано ниже

¹¹⁰ ЦГАСА. Ф. 4. Оп. 10. Д. 520. Л. 57, 57 об.

¹¹¹ Там же. Л. 21—24.

¹¹² Там же. Л. 226.

¹¹³ Там же. Ф. 11. Оп. 5. Д. 441. Л. 54, 54 об.

¹¹⁴ Там же. Ф. 4. Оп. 10. Д. 520. Л. 164, 165, 165 об. Небезынтересно отметить, что только за время с 28 июля по 8 августа 1919 г. в губерниях было принято на учет 4085 бывших офицеров, из них 1966 — предназначено к выезду в резерв командного состава военных округов (Там же. Л. 124).

¹¹⁵ Там же. Л. 232.

¹¹⁶ Там же. Л. 228.

¹¹⁷ Там же. Л. 223, 228, 232, 236.

¹¹⁸ Там же. Л. 223.

¹¹⁹ Там же. Л. 226.

¹²⁰ Там же. Л. 234.

¹²¹ Там же. Л. 240.

¹²² Там же. Л. 223.

¹²³ Там же. Л. 152. 152 об.

¹²⁴ Там же. Л. 20. Приказом Реввоенсовета Республики № 1346 от 25 августа 1919 г. приказ № 1177 от 6 июля 1919 г. был отменен.

¹²⁵ Там же. Д. 527. Л. 703 об.

¹²⁶ Там же. Д. 522. Л. 660.

¹²⁷ В списке значилось 46 бывших офицеров (в том числе три генерала, два полковника, подполковник и пять капитанов), из них были признаны годными к строевой службе 4, к нестроевой — 18, негодными к службе —13 (Там же).

¹²⁸ Там же.

¹²⁹ Там же. Д. 526. Л. 424.

¹³⁰ Там же. Д. 512. Л. 18.

¹³¹ Декреты Советской власти. Т. 4. С. 225—227.

¹³² ЦГАСА. Ф. 4. Оп. 10. Д. 527. Л. 348.

¹³³ Там же.

¹³⁴ Там же. Л. 348, 348 об. Среди других родов войск самый низкий процент бывших офицеров, служивших в Красной Армии, приходился на кавалерию, в которой и служили специалисты по «ремонтированию», т. е. обеспечению армии конским составом.

¹³⁵ Там же. Л. 347.

¹³⁶ Там же. Л. 705, 705 об.

¹³⁷ Речь идет о попытке снять с должности главного инженера Ковровского пулеметного завода бывшего генерал-майора В. Г. Федорова, изобретателя автоматического стрелкового оружия, которое изготавливалось на этом заводе под его личным наблюдением (впоследствии В. Г. Федоров был генерал-лейтенантом Советской Армии) (Там же. Л. 705 об.).

¹³⁸ Там же. Л. 703—704.

¹³⁹ Там же. Д. 256. Л. 123.

¹⁴⁰ Там же. Д. 520. Л. 105-134: Д. 3. Л. 101—151. Временное руководство было утверждено заместителем председателя Реввоенсовета Республики Э. М. Склянским и объявлено в приказе Реввоенсовета Республики № 1947 от 20 ноября 1919 г.

¹⁴¹ Там же. Д. 520. Л. 106 об. Временное руководство включало также обязанности лиц и учреждений в деле ведения учета, обязанности уездного, губернского и военно-окружного военных комиссариатов и Управления по командному составу Всероглавштаба.

¹⁴² Там же. Д. 519. Л. 24. Отчет касался бывших офицеров, «состоящих на службе в гражданских советских учреждениях и нигде не служащих» и «служащих в военных учреждениях», и бывших военных чиновников, чиновников военного времени и бывших военных писарей, состоящих на службе в гражданских советских учреждениях.

¹⁴³ Там же. Д. 527. Л. 568.

¹⁴⁴ Там же. Д. 524. Л. 1044—1057.

¹⁴⁵ Там же. Л. 1044.

¹⁴⁶ Там же. Д. 527. Л. 721.

¹⁴⁷ Там же.

¹⁴⁸ Там же. Л. 519. Л. 25. В виде особого исключения для Народного комиссариата путей сообщения и его местных учреждений выполнение этого приказа следовало закончить к 15 января 1920 г.

¹⁴⁹ Там же. Д. 527. Л. 721.

¹⁵⁰ Там же. Д. 519. Л. 57.

¹⁵¹ Согласно декрету Совнаркома «Об оплате труда служащим советских учреждений РСФСР» (Декреты Советской власти. М., 1964. Т. 3. С. 414-418).

¹⁵² «Инструкция к обязательному постановлению о введении трех продовольственных категорий в Москве», опубликованная в «Бюллетене продовольственного отдела» 1 декабря 1919 г.

¹⁵³ ЦГАСА. Ф. 4. Оп. 10. Д. 524. Л. 23.

¹⁵⁴ № 12502 и 12536 от 17 июля (на 14 и 23 человека), № 12611 от 19 июля (на 18 человек), № 15138 от 31 июля (на 14 человек), № 15264 от 4 августа (на 8 человек), № 1559 от 7 августа 1919 г. (на 8 человек) и т. д. (Там же. Д. 520. Л. 58-60, 122, 123, 186).

¹⁵⁵ Там же. Д. 287. Л. 98.

¹⁵⁶ Там же. Д. 527. Л. 712.

¹⁵⁷ Там же. Д. 520. Л. 114.

¹⁵⁸ Там же. Л. 196.

¹⁵⁹ Там же. Л. 256.

¹⁶⁰ Там же. Д. 287. Л. 97.

¹⁶¹ Там же. Д. 520. Л. 256.

¹⁶² Там же. Л. 265 об.

¹⁶³ Там же. Л. 265.

¹⁶⁴ Там же. Д. 527. Л. 497 об.

¹⁶⁵ Там же. Д. 294. Л. 88. Явиться в Особую комиссию по учету бывших офицеров для регистрации были обязаны «все бывшие офицеры, как служащие в учреждениях, так и нигде не служащие, даже в случае получения свидетельства о полной непригодности к военной службе».

¹⁶⁸ Там же. Д. 523. Л. 876.

¹⁶⁷ Там же. Д. 527. Л. 712, 712 об.

¹⁶⁸ Там же. Л. 713.