Из стенограммы областного совещания передовиков сельского хозяйства. 20-22 марта 1942 г.
20-22 марта 1942 г.
Т. Орлова - агроном колхоза «Заря».
Товарищи, в своем докладе т. Андрианов поставил перед нами, работниками сельского хозяйства, две основные задачи. Первая - больше освоить целинных и заброшенных земель и посеять картофель, овощи, гречу. Больше собрать урожая овощей, картофеля, зерновых, дать больше молока, шерсти, кож для Красной армии и рабочего класса.
Вот здесь, на совещании, и вообще в практике у нас принято считать лучшим колхозом тот колхоз, который своевременно выполнил обязательства, дал много зерна на трудодень. Обязательство выполнить - это хорошо, но для обеспечения Красной армии и рабочего класса этого мало, особенно по овощам и картофелю.
Ведь стыдно зайти на базар, когда картофель продают по 15 р. за килограмм, кажется, что каждый рабочий показывает на тебя пальцем и говорит - вот это виновник того, что нет сельскохозяйственных продуктов, нет овощей и картофеля.
Приведу несколько примеров полезности колхозов для государства на 1 гектар пашни и на одного трудоспособного. Колхоз «Заря» на 1 гектар пашни в 1941 г. дал государству картофеля 290 килограмм, овощей 280 килограмм и зерна 290 килограмм. На 1 гектар пашни колхоз имени Кирова дал в 3,8 раза меньше колхоза «Заря» и в 15,5 раза меньше овощей с гектара пашни. По зерну он идет на уровне, почти одинаковом с колхозом «Заря».
Колхоз «Пролетарка» Красноуфимского района дал картофеля на 1 гектар пашни 100 килограмм, овощей дал 22 килограмма и зерна дал 310 килограмм. Таким образом, овощей дали против колхоза «Пролетарка» мы в колхозе «Заря» на гектар закрепленной площади в 2,9 раза больше и овощей в 13 раз больше.
Как мы дали на одного трудоспособного колхозника? Колхоз «Заря» дал в 1941 г. картофеля 22 центнера на одного трудоспособного колхозника, овощей 21 центнер, зерна - 22 центнера, в то же время колхоз им. Кирова Ачитского района дал 9,1 центнера, овощей -2,1 и зерна дал 35,5 центнера. Если смотреть по зерну, мы как будто бы отстаем, но тут надо рассматривать таким образом - колхозу им. Кирова больше помогала МТО, у него больше механизированных работ и поэтому он уплатил государству больше зерна. Получается, что картофеля он сдал на одного трудоспособного колхозника в 2,4 раза меньше нашего и овощей в 10 раз меньше. Зерна дал в 1,6 раза больше, чем колхоз «Заря».
Колхоз «Пролетарка» Красноуфимского района по этим же показателям дал картофеля на одного трудоспособного 5 центнеров, овощей - 1 центнер, зерна - 16,6 центнера. Значит картофеля они дали в 4,4 раза меньше нашего, овощей дали в 21 раз меньше на одного трудоспособного и дали меньше зерна, хотя они сдали 600 центнеров в закуп. На 1,6 меньше они получили по сравнению с колхозом «Заря».
Таким образом, получается из приведенных примеров, что овощей государству они сдали мало. Надо сказать, что есть еще такие колхозы, которые совершенно не хотят заниматься овощами. Причины здесь, видимо, такие: культура очень трудоемкая, ухаживать за ними трудно, ответственности никто не несет. Считают лишь бы посеять, выполнить план, а что соберут - это не важно. Если овощи погибнут от сельскохозяйственных вредителей, то никто за это не спросит, и никто не ответит. Мы дали на каждого трудоспособного колхозника 65 центнеров картофеля, овощей и зерна, и взяли обязательство в 1942 году дать на каждого трудоспособного 100 центнеров овощей и увеличить продуктивность по надою молока и по получению мяса в два раза. Урожай картофеля намечаем получить 200 центнеров с гектара. Кроме того, взяли обязательство на 1942 г. получить по овощам 300 центнеров, урожай зерновых снять не ниже 100 пудов с гектара.
В прошлом году наш колхоз брал обязательство дать миллионный доход. На самом деле у нас была реальная возможность получить еще больше плана и если мы пересчитаем нашу всю продукцию и переведем на государственные цены, то мы только на одних овощах и картофеле дали не меньше миллиона. Кроме того, мы дали молока, шерсти, мяса и других продуктов. Сдали в фонд обороны картофеля 50 центнеров, овощей 20 центнеров и других продуктов, собрали на покупку танка 54 тыс. руб.
Учитывая обстановку, мы ни одного килограмма не продали вне кооперации и несмотря на то, что из колхозов ушло много мужчин на фронт, мы сумели перевыполнить план. Картофеля собрали около 188 центнеров с гектара. Но мы не дали государству то, что могли дать и только потому, что нам не помогли заготовительные организации и другие наши местные организации. Засолили капусты только 500 центнеров, а могли засолить 1500 центнеров, могли засолить также огурцов, но не засолили, потому что не было тары. Мы не раз обращались, но нам никто не оказал помощи, а сами мы физически не справились. Таким образом, мы из-за отсутствия тары не собрали полностью второго урожая капусты и не использовали зеленый лист. Эту продукцию пришлось продать в свежем виде. Если у нас была бы тара, мы могли бы засолить гораздо больше и дали бы эти овощи зимой, тогда бы нам рабочий класс и Красная армия сказали бы спасибо.
Много картофеля у нас гибнет в начале зимы от первых заморозков, так как многие колхозы не имеют достаточно овощехранилищ и картофелехранилищ, поэтому мы в этом году хранили картофель в буртах. Уборка нынче была напряженная и мы с 20 гектар не могли убрать весь картофель в подвалы, поэтому просто уложили его в бурты, укрыли соломой и засыпали землей, а в декабре месяце выдавали этот картофель колхозникам и картофель был прекрасный, один бурт оставили до февраля месяца, вскрыли его в феврале и картофель при 52-градусном морозе хорошо сохранился...
Нужно только с этим делом действовать смелее и картофель для питания можно сохранить без подвала. Отдельные руководители, идя на поводу остальных тенденций, выдают хлеба больше, чем требуется для прожиточного минимума и хлеб в результате идет не по тем каналам. Вот наш сосед «Пролетарка», Красно-уфимского района выдал 2,5 кг, а денег не дал ни одной копейки. Колхозникам не побеспокоились дать деньги на первые нужды для выполнения обязательств перед государством для оплаты военного налога и колхозники были вынуждены изыскивать деньги и продавать продукты по высоким ценам. Это еще не большое зло, что продавали за деньги, а когда хлеб идет на самогонку, это в военное время является преступлением. Передовой колхоз Красноуфимского района «Вперед» дал 36 коп. на трудодень, колхоз «Красное знамя» - 50 коп. Урожай - это дело хорошее, но нужно сочетать урожай и полезность государству с одного гектара площади.
Сейчас идет война, и я не ошибусь, что в деревне хотят все, чтобы мы немцев побили. Так говорит товарищ Калинин, победа не придет сама. Мы передовики сельского хозяйства должны мобилизовать все силы у себя в колхозе для обеспечения победы, т. е. дать столько овощей, картофеля, мяса, меда, лекарственных растений и т. д. не столько, сколько мы можем, а столько, сколько нужно для Красной армии, для рабочих заводов, для победы над заклятым врагом - фашизмом. Враг еще силен, но мы победим, победа будет за нами. Этому порука - мудрое руководство партии Ленина - Сталина и личное руководство товарища Сталина (аплодисменты) [...]
После перерыва
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ - слово имеет тов. Фетисова.
Фетисова. Товарищи, разрешите вам передать самый сердечный большевистский привет от партизан и всех освобожденных районов Московской области.
Мы жили под игом немцев 3 месяца, и вот я помню первую минуту, как к нам ворвались немцы. Я - медицинский работник, работала у себя на медицинском пункте, и вот в эту минуту у меня было до 20 человек бойцов и командиров, среди них были раненые, я одного перевязывала. Среди них был старший лейтенант. Вдруг врывается начальник штаба и говорит: «Скорее... идет». Я не поняла этого выражения. Но я вижу, что они все очень побледнели, мой старший лейтенант хватает револьвер и хочет себе стрелять в висок. Он говорит, что лучше умереть от своей пули, чем от немецкого штыка. Я обращаюсь к начальнику штаба, в чем дело. Немецкие танки вступают в нашу деревню.
И вот это было 12 октября прошлого года. Этих всех бойцов и командиров я выпустила в лес и они благополучно ушли. Эта первая встреча с немцами была такая жуткая, что я раньше себе не представляла, что это настолько наглые, гадкие и отвратительные люди, как только они ворвались в деревушку, до этого было все тихо и вдруг сразу все оборвалось. Учреждения перестали работать, жизнь как будто бы замерла, и вот началась дикая вакханалия, бегут немцы по улицам, ловят гусей, свиней. Все это смешалось. Как только вошли немцы, с первой минуты начался грабеж. На второй день, 13 октября объявили, что все население должно собраться на площади, если кто не выйдет будет считаться, как военнопленный и расстрелян. Когда население собралось, с 4-х сторон поставили пулеметы, оцепили деревню, и стали читать приказ германского командования. Я не буду говорить о всем этом приказе, но основные его пункты таковы: все, кто будет укрывать красноармейцев, будут расстреляны, за хранение оружия - расстрел, за связь с партизанами и участие в партизанских отрядах - расстрел, за неподчинение германским властям или за плохое обращение с немецкими солдатами тоже расстрел. В общем за все, чуть ли не за то, что мы дышали.
И вот после зачтения этого приказа объявили, что мы должны выбрать местные власти, причем объявили, что на каждую деревню выбирается староста, на 6 деревень - старшина и в городе - городская управа. Но, товарищи, большей частью в местную власть попадали изменники, но не везде и не всегда. У нас в деревне был выбран староста, заранее это было подговорено - такой человек, который все время работал в партизанском отряде, делал то, что было нужно, конечно немцы об этом не знали. Таких случаев было много. Для чего была выбрана местная власть, я объяснить не могу. По существу они сидели как куклы. Управлял немецкий штаб и комендатура. Что сказал комендант, никто отменить не мог.
Вначале, когда пришли немцы, мы советские люди привыкли свободно обращаться в своей стране, имели свободный доступ куда угодно. Наш народ пошел жаловаться на бесчинства немцев, приходили в городскую управу и когда жаловались, то там отвечали, выходите, пока живы, а то одна пуля и капут. Конечно, в другой раз они не пошли. За все грабежи, за все убийства их не наказывали. Убивали жутко-страшно, как-то бесцельно, бессмысленно. У нас в деревне Машко-во первой была убита колхозница Павлова Ольга. Она имела 5 маленьких детей, самому младшему 2,5 года и самому старшему 13 лет. И вот пришли немцы отбирать корову. Она выскочила, обняла корову за шею, и говорит: что вы ироды делаете, у меня дети с голоду умрут. Один из немцев выхватил финку, ударил ее в живот, распорол до низу, и немцы стоят и смотрят. Вообще их убийства не похожи на дело человеческих рук. Я пережила это, и у меня не вяжется в мозгу. Мне кажется, что все это я видела во сне.
Жуткой смертью у нас покончила комсомолка Аня Осавчук, муж ее был командиром, это - молодая женщина, работала бригадиром садоводческой бригады. Когда муж ушел в армию, она жила с сестренкой вдвоем. Как-то вечером врываются в дом немцы, подходят к этой сестре и хотели ее насиловать. Когда они стали подходить к ее сестренке, она бросилась к ним и, естественно, что они начали стрелять и ранили ее. Когда она раненая побежала от них, они ее подхватили, а надо сказать, что Аня была 7 месяцев беременная, распороли ей живот до низу, вынули ребенка, прикололи ножом к ее груди, а на головке ребенка вырезали пятиконечную звезду. Я об этом не знала, прибегает соседка и говорит, что там произошло. Когда я вошла туда, товарищи, у меня настоящим образом волосы дыбом встали, что я там увидела. Кроме того, что три трупа в крови, но эта Аня Осавчук с ребенком, приколотым на груди, была обмотана вся своими собственными кишками. И вообще - происходили жуткие издевательства над женщинами.
Также бессмысленной и страшной смертью умерли у меня два ребенка в доме. Одна из беженок, проходя через нашу деревню, почувствовала муки родов, узнала, что здесь есть медпункт, осталась и родила двойню. Только что я успела убрать этих ребят, как врываются немцы. Надо сказать, что немцы не ходили маленькими группами, а ходили по 12-15 человек, так как по 3-4 человека они боялись партизан. Вот такая орда ворвалась ко мне в квартиру, подходят к роженице, санитарку ударили, распороли живот роженице, и вынули ребят. Когда увидели, что один из них мальчик, то сказали, что это все равно будет большевик, нам таких не надо, взяли ребенка за ноги и покрутив над головой, как мельницу, этого ребенка ударили об стенку. Кровь и мозги ребенка брызнули на этого фашиста, он выхватил платок, стал утирать лицо, напевая фокстрот. Товарищи, смерть и фокстрот так были несовместимы, что нельзя описать словами.
Вообще, детей погибло очень много. Вот ворвется такая орда, в избе маленький ребенок, ведь вы не скажете малышу, чтобы он замолчал и не плакал, стоит малышу заплакать, как немец схватывает за шиворот, выбрасывает на улицу, а мать посадит около себя, пока ему не надоест. Конечно, этот ребенок плачет, плачет, а потом на снегу замерзнет или обморозит себе ручки и ножки. Таким образом, очень много изуродованных детей.
Насиловали немцы, не разбираясь ни с красотой, ни с возрастом. В начале декабря (не помню, какого это было числа) в воскресенье девочка 12-ти лет каталась на салазках по деревне и проезжала мимо немецкого штаба. Оттуда выскакивают несколько немцев, схватили девочку, унесли в штаб, и там два офицера изнасилованную выбросили эту девочку. Мать берет ее на руки, прибежала ко мне на медпункт и говорит - спасай. Когда я пришла, то эта девочка что из себя представляла ужасное, это была какая-то вата: все кости переломаны, правый глаз вырван, вся она изуродована, изувечена, места живого на этой девочке нет. Она минут 5-6 подышала и умерла. Жить не могла.
В деревне жила старая колхозница Кузьмина Мавра. Утром она вышла за водой и не вернулась. Где тут разыскивать, надо было идти в немецкий штаб, пропуск брать на выход. Это была большая канитель, начинались разговоры, во-первых, во-вторых, пропуск зависел от настроения коменданта, если он в хорошем настроении, даст, а если в плохом, то получишь пулю в лоб и сам не выйдешь оттуда. Народ не шел на это. Подождали бабку, подождали и все.
Мы имели право ходить по улице до 4 часов вечера. После 4 часов кто только выходил, расстреливался без предупреждения. Около 4 часов вечера появляется бабка Мавра. Когда она вошла, я просто испугалась, я ее не узнала. Одни только глаза на лице, все остальное сплошная кровавая рана, одежда настолько изорвана, что остался один правый рукав и пояс. Как только вошла, так на стул и шлепнулась.
- Помогите, говорит. Я стала ее спрашивать, что случилось. Она рассказывает, что как только подошла к колодцу, успела ведра поставить, даже не успела разогнуться, как ее сзади схватили немцы, бросили в машину, которая тут же стояла и увезли в лес, где 6 немцев ее изнасиловали. 72-летнюю старуху - подумайте.
Вообще, зверств было очень много, рассказать о них в короткой беседе невозможно, и сутки буду рассказывать, всего не расскажешь. Каждый день падали люди, с которыми мы работали, и рассказывать об этом очень тяжело.
Кроме единичных случаев убийства, много было массовых убийств. У нас в больнице оставалось 250 красноармейцев тяжело раненых, которых невозможно было транспортировать по состоянию здоровья. Кроме того, немцы оккупировали нас неожиданно. Когда пришли немцы, они вначале не обратили внимания на тяжело раненых и создали тончайшую пытку для людей: дали возможность им пережить все муки ранения, и когда эти люди стали поправляться, стали полноценными людьми, прошло 1,5 месяца, подают машину к больнице и говорят - одевайте красноармейцев, увезем в тыл. Увезли 15 км. от деревни и всех расстреляли.
Там же в конце ноября объявили населению, что все должны собраться на собрание, будет зачтен какой-то приказ. Когда народ собрался, отобрали мужчин и женщин, которые покрепче и угнали к себе в тыл. Ожидать возвращения этих людей и думать нечего.
Вот в таких условиях жили мы три месяца. Немцы грабили до ужаса. Ограбили до того, что люди остались только в том, в чем стоят. Отбирали мужскую, женскую, детскую одежду, обувь, посуду, не было такой вещи, какую бы они не взяли.
Бой шел, пули летели, немец зашел ко мне в квартиру, я была уже арестована, побил все, что только мог, ни одного стула не оставил, только щепы остались в квартире. Видит, висит железная терка для картошки, а больше взять нечего. Взял эту терку под мышку и ушел. Он сам не знает, что он будет делать этой теркой на фронте, а все-таки руку тянет.
В декабре мы дошли до такого состояния, что даже воды нечем было напиться, все подчистую у нас забрали, 31 декабря начался бой за ту деревню, где я жила, вообще о приближении фронта народ не знал, знали только по звуку канонады, что наши движутся. Когда немцы отступили, они сожгли все, что могли, а то, что нельзя было зажечь, как, например, каменные дома, они разбивали снарядами или минировали.
Товарищи, ведь у нас получилась самая настоящая пустыня. Если бы кто из Вас увидел, как мы жили, то не поверил бы, что можно жить в таких условиях. Народ жил в ямах, вырытых снарядами и минами, покроют эту яму железом или досками, сверху завалят снегом, чтобы было теплее и так живут.
Когда я вчера стояла здесь в коридоре, то меня одна женщина спросила: «Как Вы рискнули уйти в партизаны»?
Ведь мы, товарищи, когда ложились спать, то не знали, встанем ли мы утром, а когда вставали утром, то не знали, доживем ли мы до вечера. Чем я рисковала, уходя в партизаны - ничем. Я больше рисковала остаться дома, так как могла быть убитой, опозоренной, так лучше мне убить, чем меня бы убили. Во-вторых, вы не представляете, какая была ненависть, ходишь и места не можешь себе найти, ведь на своих глазах теряешь родину, страшно переживать, когда видишь, что на родной твоей земле хозяйничают германские фашисты и еще жить под их игом. И вот народ уходил в партизанские отряды.
Возглавлял наш партизанский отряд первый секретарь райкома партии тов. Подольский. Были в этом отряде и беспартийные люди, женщины, дети и даже был 11-летний ребенок. В сущности говоря, этот мальчик приносил нам большую пользу, он пробирался там, где не мог пробраться взрослый. Один раз он забрался в немецкий штаб, захватил там папку документов, 2 ящика с сигарами, буханку хлеба и все это принес нам.
Условия нашей жизни вы сами можете себе представить, надо иметь ввиду, что партизанский отряд, конечно, находится в особых условиях и особенно под Москвой. Ведь вы знаете, что Гитлер направил все свои силы на Москву и вот мы остались на территории, где кишели немцы. Конечно жить и бороться было очень трудно, но все же несмотря на эти трудности, никто не подумал бросить винтовку и уйти из отряда. Били без промаха, били без пощады, били ихним же оружием, потому, что первое время у нас оружия было маловато, правда, теперь мы его имеем в достаточном количестве. Но с питанием было хуже. Мы нападали на немецкие обозы, разбивали их, но там больше всего было боеприпасов, орудия и никому не нужные шинелишки, продуктов же не было. С первого октября они сами получали по 125 грамм, сами сидели голодные.
Я могла бы рассказать вам гораздо подробнее, но на это ушло бы много времени. Нападали на них где только можно было, причем получалось так, что нас было в 3-4 раза меньше и все-таки мы их разбивали. Ведь мы, местное население, знаем все, а они чужие, и кроме того им никто не сочувствовал, никто не помогал.
Вот, например, был такой эпизод: как-то мы получили задание минировать в Н. один дом и заманить туда побольше немецких офицеров, а потом взорвать этот дом. Для этого мы выделили 4-х девушек комсомолок помоложе и покрасивее. Эти четыре девушки пошли в этот дом, пожили несколько дней, завели знакомство, назначили в один прекрасный вечер вечеринку и заманили 26 человек офицеров, а дом заминировали. Затем девушки незаметно удалились и дом взорвали, офицеры погибли. Немцы ужасно взбесились, стали искать виновников, а мы все разошлись по своим домам.
Правда, были случаи измены, но они не решали нашего дела. И вот, несмотря на то, что немцы издевались над нами, они никак не могли сломать нашего упорства. Они своими действиями так вооружили народ против себя, что были случаи, когда разъяренная толпа готова была броситься на немцев и убить их.
Я помню 31 октября, как только вошла наша Красная армия (а ведь сначала мы не знали, потому что бои идут на полях, рвутся мины, снаряды) и откуда они летят также не видно...
Все они засели в домах и оттуда стреляют. Как раз в этот момент я вышла из лесу, пришла к себе на медпункт, потому что было много раненых, и только я вошла в квартиру, сняла пальто, в это время врываются 8 немцев, стукнули меня, как какого-нибудь чудо-богатыря, начинают ломать и крутить мне руки. Я пришла в одном платье и туфлях, потому что в валенках нельзя было идти, они могли меня узнать, поэтому я переоделась, думаю, что никакого подозрения не должно быть. Моментально меня схватили, и вот привели в один из сараев и бросили. Когда они бросили, я осмотрелась и вижу, что тут пулеметчик. Очень неприятно меня поразило - значит из пулемета меня расстреляют. Ведь пощады просить у них я не буду, стою и жду. Проходит час, другой пулеметчик не обращает на меня внимания, продолжает стрелять. Я стала наблюдать, куда он стреляет. Вижу, что он держит все время прицел по направлению к востоку, на Москву. Я думала, что раз туда стреляют, оттуда придут наши. Но сколько я ни смотрела - никого не видела, только один снег. Я пробыла около 4-х часов и уже стала буквально замерзать. Вдруг сзади за этим домом слышу крики «ура». Как только наши крикнули «ура», мой пулеметчик моментально выхватывает диск из пулемета и с ним бежит, и со всей деревни бежит целая орава немцев, как будто их из мешка вытряхнули.
Но, товарищи, если бы кто из вас увидел, вы бы никогда не поверили, что это солдаты. Бежали они, как стадо диких оборванцев. Было очень холодно, и они одели на себя все, что могли - и женские кофточки, и платки, и платья, и рейтузы, и жакетки всевозможные, и все. На ноги оторвали от нашего пальто рукава и натягивают как чулки на сапоги. Все же они были одеты в легкой летней одежде, а поверх этого некоторые набрасывали на себя одеяла, и когда смотришь на них - не поймешь: не то это ксендз, не то это поп, черт его знает - никак не поймешь.
С другой стороны деревни вступали наши. Сравнения никакого не может быть. Шли сильные, упитанные, одетые прекрасно, с каждого льется пот, потому что он одет в ватный костюм, полушубок, валенки, и в этот момент население все сидело в ямах. Как только вступили наши, сразу картина изменилась. Народ выползает из ям несмотря на то, что пули свистят, и бегут навстречу красноармейцам. Население самым настоящим образом в плен взяло красноармейцев, все плачут, обнимают их, целуют, маленькие ребятишки уже не могли достать, они хватаются за ноги, обнимают колени и кричат - наши пришли, наши пришли!
Это была такая радость, что я ни в один праздник не видела, чтобы народ так переживал, как в этот день. Ведь подумать только - нам опять вернули свободу, опять мы стали дышать свободным воздухом, как будто бы мы второй раз родились на свет. Это было перед Новым годом, вместе с этими бойцами мы встретили Новый год. В этот день утром пришел наш партизанский отряд, соединился с частями Красной армии. В это время крик с чердака одного дома - высовывается оттуда немецкая голова, подняты руки кверху: «Русь, не стреляй, моя матка плакать будет». Вы знаете, что с красноармейцами сделалось, все зубами заскрипели: ах, сатана, твоя матка заплачет, а вы нас кровью залили. К нему бегут три красноармейца со штыками, и. вдруг, одна колхозница, 70 лет, выбегает и говорит, что дайте мне ему хоть один глаз вырвать. Ну. пока она побежала, его на штыки и все в порядке.
Мы пошли освобождать наш районный центр Горловск. Подошли неожиданно, нас немцы не ждали, и две улицы заняли. И там такое месиво наделали с немцами, все улицы завалили трупами, что пройти трудно было.
На этой улице оказался подвал, где были коммунисты и красноармейцы загнаны и потом церковь, туда 720 чел. населения согнали, вы представляете, что это было? Городское население: мужчины, женщины, дети, подростки, старухи и т. д. Набралось людей как селедок в бочке, что трудно было рукой двинуть. Причем эти люди были там 6 дней и в продолжение этого времени туда ничего не давали, в уборную также не пускали, где стоит человек, там под себя и оправляется. Конечно, таких невыносимых условий выдержать было невозможно, половина людей умерли. Причем, когда умирали, то падать было некуда.
Когда красноармейцы оторвали замок, первые 4 чел. выскочили сумасшедшими, народ не выдержал, с ума сошел. Остальные вышли, и как только ветерок подует на них, они падают. Конечно, мы всех разослали по больницам.
Наш районный центр Горловск стал свободным советским городом. Население сразу собралось, как будто был какой-то парад. Надо сказать, что в Горловске у нас остался только один дом - бывшее отделение Госбанка, а все остальное было разрушено. Подходят к нашему бывшему командиру, теперешнему секретарю РК партии тов. Подольскому и говорят: давай работать. Народ сам начинает подсказывать: тов. Подольский, нужна баня, хлебозавод, магазины и т. д. И вы представляете, товарищи, измученные, изголодавшиеся люди за 16 дней сделали то, что в мирной обстановке нужно было сделать за 1-1,5 года. Построили и баню, электростанцию, 3 магазина, создавали буквально по кирпичику. Самым настоящим образом освобожденный народ творил чудеса.
Товарищи, вы ведь здесь передовики сельского хозяйства. Вам вчера тов. Андрианов говорил, какое имеет значение весенне-посевная кампания для нас. Где бы мы ни работали, все мы - бойцы, все участники Великой Отечественной освободительной войны. Нужно помогать всеми силами и мерами, не считаясь ни с какими трудностями.
Товарищи, возвращаясь домой, сумейте всколыхнуть народ так, чтобы среди вас отстающих не было. Вы слышите, в промышленности есть такие герои труда, как Базетов, Янкин и другие. Разве среди вас не может быть таких героев как Базетов? Из вас большинство - советских хороших, честных женщин. Давайте работать так, как от нас требует тов. Сталин, как от нас требует наша Красная армия. Давайте ей больше продуктов, больше сельскохозяйственного производства, накормите так, чтобы наши бойцы и народ не были голодными, чтобы урожай был лучшим, какой мы собирали, и это будет ваш удар по врагу.
Да здравствует великий свободный советский народ!
Да здравствует наша освободительница героическая Красная армия!
Да здравствует великий полководец товарищ Сталин!
{Продолжительные аплодисменты, все встают).
Тов. Лукьянов. Слово имеет академик тов. Эйхфельд1.
Тов. Эйхфельд. Разрешите передать передовикам сельского хозяйства Свердловской области горячий привет от работников сельского хозяйства Ленинградской области (аплодисменты).
Разрешите вам передать, что в самых трудных условиях , под обстрелом врага, под бомбами самолетов, ленинградские трудящиеся не прекращали работу по защите интересов промышленности и сельского хозяйства. Враг не сломил в самых трудных условиях сопротивление ленинградцев и я уверен, что никогда не сумеет.
Трудно выступать на вашем совещании, попав с одного боевого участка на другой участок, не менее боевой, чем Ленинград. Все мы знаем, что такое советский Урал. На современном этапе войны, это в полном смысле слова кузница победы. Эта победа куется не только на фронте, не только путем грозного вооружения, но и путем производства сельскохозяйственных продуктов, и обилие которых бьет врага не меньше, чем снаряды.
Я новичок на Урале. О своем опыте мне приходится говорить, но разрешите сегодня остановиться на некоторых ваших же данных, о вашем же опыте, который, как мне кажется, недостаточно полно использован, иногда говорят, что чужие запасы видно лучше, чем свои, а неиспользованные резервы на Урале велики.
Тов. Андрианов обрисовал нам те огромные задачи, которые стоят перед сельским хозяйством Свердловской области. Задачи значительно грандиозны и придется основательно поработать и колхозникам и научным работникам, чтобы эти задачи с честью выполнить.
Я хотел остановиться на некоторых самых простых, элементарных, всем известным вопросам и несколько подробнее остановиться на таком продукте, как картофель. Все вы, наверно, не забыли слова М.И. Калинина, сказанные на совещании секретарей комсомольских организаций Московской области. Слова эти следующие: «Если ты хочешь участвовать в победе над немецко-фашистскими захватчиками, то ты должен как можно больше посадить картофеля».
Эти слова полностью относятся и к Свердловской области. Свердловской области в настоящий момент больше всего нужно картофеля, больше всего нужно овощей, чтобы трудящиеся промышленности Урала - гор. Свердловска и других промышленных городов области - с честью могли бы выполнять свои задания. Надо прямо сказать, что ни площадью, ни урожайностью картофеля Свердловская область пока похвастаться не может. У меня под рукой были официальные данные за 1932 год. Эти данные по посеву картофеля крайне невелики - 31 000. Если посмотрите данные следующие, то мы увидим, что площадь выросла немного. Тов. Андрианов поставил задачу обеспечить трудящихся города по 150 кг картофеля, а мы в среднем производим в Свердловской области на душу населения небольшую долю...
В 1938 г. на душу населения произведено только 25 кг. картофеля по Свердловской области. Если площадь возросла, то это будет немного больше. Нам придется помогать не так, как в 1937-1938 г. Если посмотреть урожайность, то урожай картофеля в [19]38 г. составил 51 центнер с гектара, я упускаю дроби, в [19]40 г. 56 центн., в 41 г. - 56,7 центнера. Эти колебания в пределах обычных погодных колебаний, зависимых от погоды. Роста урожайности нет. Терпимо ли такое положение? Абсолютно нет. Мне приходилось работать более 15 лет на Крайнем Севере в условиях тундровой зоны, там почву приходилось создавать и на этой созданной почве колхозы и совхозы снимали не менее 150 центнеров урожая. Бывали и такие случаи, что с гектара собирали по 250-280 центнеров.
В Свердловской области иногда ссылаются на суровость климата. Я думаю -это заблуждение. Климат Свердловской области тут не при чем. По-видимому, тут вы в чем-то сами виноваты, а в чем виноваты, это вскрывают передовики сельского хозяйства. Возьмите такой обычный прием как яровизация, проращивание картофеля. Кто его не знает, кто проверит по колхозам, то окажется, что не полностью у нас яровизируется картофель, он не проращивается.
А что дает проращивание по данным, которые приводит «Уральский рабочий»? Тов. Митягин в колхозе «Путь к социализму» получил от не яровизированного картофеля 150 цнт. с гектара, от яровизированного 200 центн. с гектара или с каждого гектара дополнительно 50 центнеров, т. е. он сам как бы прибавил 50 центнеров с гектара, или 50 гектар дополнительной площади. Такое огромное значение имеет яровизация, но почему-то этот прием не стал повседневным, не хватает решительности. Мы часто признаем необходимость, но до конца не доводим. Картофель при яровизации требует определенной тары, помещения. Передовики сельского хозяйства считают нужным возиться с этими дополнительными вопросами. Так, например, передовик сельского хозяйства тов. Тернов в 1939 г. в колхозе изготовил 3000 ящиков для яровизации. Агроном Орлова рассказала о своих урожаях на сельскохозяйственной] выставке, что могут к 20 июня получить 150 центнеров с гектара или в три раза больше, чем некоторые собирают осенью, в отдельных случаях цифра доходит до 500 центнеров и выше.
В чем же причина? Говорят, не хватает рабочих рук или тара нужна, гвозди, доски, но совсем не обязательно делать ящики. Неужели ива не растет в Свердловске, неужели нельзя сделать корзин? Я думаю, что резервы в этом отношении более чем достаточные, но не имеется ручного труда в школах. Учитель, агроном, в другой раз опытный старичок может научить наших колхозных ребят плести корзины для проращивания картофеля. Только что здесь выступали пионеры, вы видите, с какой готовностью они идут на любую общественную работу. Надо их направить на заготовку корзин, не сажать ни одного гектара непроращенным, неяровизированным картофелем. Этим мы выполним задачу, дать не менее 92 центнеров картофеля с гектара...
Второй вопрос - также простой и такой же общественный - это о сортах картофеля и о качестве сортового материала.
Вы сами все знаете, как часто плохо относятся к сортовому материалу. Сажают мелкий картофель, и в результате хозяйство из года в год не может повысить урожай картофеля. Сейчас совершенно не время заниматься такими отдельными задачами, как выведение новых сортов, придут более лучшие, другие сорта, но в настоящее время надо взять такие сорта, которые имеются, и улучшить их. Семенным сортам отводятся и плохие участки. Работа советских биологов доказала, что насколько сильно можно повысить урожайность, получая из года в год хороший посадочный материал.
Отсюда перед нами стоит следующая задача: давайте поставим дело по картофельному семеноводству в этом году так, чтобы на 1943 год оставить только высококачественные сортовые семена.
Что для этого нужно сделать? Выделить летом лучшие участки для картофеля, выделить необходимое количество семян для посадки на 1943 г. и провести в течение лета некоторые простейшие работы, отделить от посторонних примесей, а осенью к этой работе опять-таки привлечь наших школьников и пионеров для того, чтобы отобрать самый лучший картофель для семенного материала.
Если нельзя этого сделать на всей площади к посеву 1943 г., то нужно сделать хотя бы в таком объеме, который обеспечил бы посадку на семенных участках в 1943 г. и в 1942 г. К 1943 г. подготовить высококачественный сортовой материал.
Это же относится и к семеноводству овощных культур. Это тоже как будто чрезвычайно простая задача. У нас с овощными семенами чрезвычайно плохо и плохо не только в Свердловской области, но и в других областях, в прифронтовых и особенно плохо в областях, освобождаемых от неприятеля.
Ленинград рассчитывал на семена Урала, но мы не можем помочь. В чем дело? Люди говорят, что здесь не поспевают семенники. Я думаю, что это не обоснованно. Опыт передовиков области опровергает это.
Что нужно сделать в 1942 г.? Мне кажется, что кроме выполнения общего плана развития овощного семеноводства в семенных колхозах, нужно в каждом колхозе создать свои собственные семенные участки в таком размере, в котором он смог бы собрать семена, обеспечивая тем самым потребность посева в 1943 году полностью и не только полностью, но с некоторым избытком, чтобы дать в другие районы и в первую очередь освобождаемые районы западных областей. Но этого еще мало. Действительно, трудности имеются, климатические трудности, по семеноводству овощных культур в Свердловской области и нередко бывают случаи, когда семенники плохо вызревают. Найти большое поле, которое является наилучшим для выращивания семенников в два года жизни трудно и в колхозе уже такие площади можно найти, у колхозников всегда найдется уголок за сараями, за домами, за другими постройками, где могут вызревать морковь и свекла.
Может быть, в этом году все колхозы возьмут на себя обязательство поставить дело так, чтобы в 1943 г. не нуждаться в завозе семян не только из других областей, но даже из других районов и колхозов Свердловской области. Я думаю, что эта задача вполне разрешима и для этого нужно сейчас же на совещании договориться, у кого нет семенников, пусть сосед поможет, чтобы каждый имел хотя бы небольшие, но свои собственные семенные участки. Этим мы очень сильно поможем развитию семеноводства в Свердловской области.
Я не буду останавливаться на некоторых деталях семеноводства, о которых можно поговорить в другом месте, сегодня время очень дорого у Вас, но, тем не менее, не сказать об этом я не могу.
Еще один вид наших резервов - это вопрос о полном использовании тех минеральных удобрений, которые имеются. В самом деле, до революции, ведь в России минеральные удобрения почти не применялись, только в крупных помещичьих имениях и у прибалтийских баронов, а крестьянство в целом знало удобрение мало. Были некоторые наиболее передовые - это Пермская губерния, но мы так быстро привыкаем к хорошему, что сейчас кажется что без минеральных удобрений мы обойтись не можем и когда говорят о высоких урожаях, то мы знаем, что это может, быть достигнуто при помощи применения удобрений.
Мне бы хотелось высказать некоторые факты, как используются минеральные удобрения в Свердловской области. Надо сказать, что навоз - самый простой вид удобрения используется плохо. Даже совхозы не имеют настоящих навозохранилищ, а о жижеприемниках даже говорить не приходится. В Ленинграде крупные пригородные хозяйства работают на город. На трамвае вывозится городской мусор и на нем построено крупное тепличное хозяйство и десятки тысяч парниковых рам, и хозяйство работает экономно. В Свердловске, как мне говорили работники Академии наук, под городом имеется около 20 тысяч тонн удобрений. Что же говорить о более мелких партиях органических удобрений, которые имеются в каждом колхозе. Как правило, фекалий в колхозах не используется в полной мере. Обычно говорят, что для того чтоб построить выгребное отхожее место, требуется очень много времени, и этим временем колхозы не располагают. С такими доводами я тоже согласиться не могу, так как собственный опыт работы показал, что заготовка и полное использование отходов своего хозяйства ежегодно требуют меньше продуктивного рабочего времени, чем колхозники и рабочие совхозов тратят впустую, переворачивая землю, с которой каждый год собирают низкий урожай... Что лучше? Эту пустую работу переложить на работу по подготовке удобрений? Лучше землю удобрить, это будет та же самая работа по заготовке, по семенам окупится вдвойне. Землю удобрять нужно, а для этого нужно использовать свои собственные запасы. Я не берусь давать конкретные предложения, но я думаю, что колхозники сами подумают и найдут пути, чтобы ни в одном хозяйстве свои собственные удобрения не пропадали, а использовать их, и это поможет в значительной мере повысить урожайность наших полей и в первую очередь таких культур, как картофель и овощей. Что значат органические удобрения в Свердловской области, говорят показатели передовиков сельского хозяйства по Свердловской области. Приведены прекрасные примеры о работе бригадира тов. Ивановой из колхоза «Ударник», которая в 1939 г. получила 714 центнеров турнепса с га, а бригадир К. получила 980 центнеров капусты по 160 возам навоза. Все ли применяют такое количество органических удобрений, которые получают низкий урожай овощей и картофеля? Да, немногие, а удобрение чрезвычайно себя оплачивает в Свердловской области. Даже в этом году в течение вегетационного периода надо вывезти такое количество удобрений, которое для картофеля составляет 40-50 возов на тонну, а под овощи - до 80 тонн на га.
Если мобилизовать все резервы, то мы сумеем собрать удобрения для весенней вспашки. На этом вопросе, на вопросе урожайности картофеля, семеноводства и семенных посевов разрешите ограничиться.
У меня небольшое пожелание. В Свердловской области имеется богатый опыт передовиков сельского хозяйства. Имеются замечательные передовики, имена которых известны всем колхозникам Свердловской области, но опыт передовиков, как научно-исследовательских учреждений, недостаточно используется. Тут в значительной мере виноваты и сами работники научно-исследовательских учреждений. Надо прямо сказать, что не умеем работать так, как работают лучшие представители Свердловской области, академик Лысенко и его ученики. Нет еще таких данных, что они вытаскивали проблемы.
Если все мобилизуемся, соединимся с передовой колхозной наукой и постараемся применительно к местным условиям, к местным особенностям использовать в полной мере то, что предлагает тов. Лысенко, это будет великой школой. Я думаю, если мы это сделаем, да еще сами постараемся присмотреться к запросам, то задачи, которые поставлены тов. Андриановым, будут выполнены, и этим поможем быстрее разгромить ненавистного врага (аплодисменты).
Лукьянов. Нас пришли приветствовать лучшие люди гор. Свердловска. Слово имеет знатный сталевар тов. Базетов. [...]