Из речи т. Калмановича. 2 марта 1937 года

Андреев. Слово имеет т. Калманович.

Калманович.

Товарищи, в проекте резолюции всем Наркоматам, которые в нем перечислены, в том числе и Наркомату совхозов, дано указание о том, чтобы в течение месячного срока разработать подробные мероприятия по предупреждению и по разоблачению вредительских актов, японо-немецких троцкистских агентов. К этой работе мы у себя в Наркомате совхозов приступили и должны будем дать самую подробную программу мероприятий. Я не смогу сейчас дать всей этой программы в целом, но хочу остановиться на отдельных наиболее важных моментах, которые решающим образом влияют, или вернее, определяют, всю нашу плохую работу. Я должен сказать, что мы плохо работаем, но особенно плоха наша работа в области финансов и борьбы с падежом скота. На этих двух вопросах я хотел бы особо остановиться.

Прежде всего, наше финансовое положение. Наше плохое финансовое положение является, конечно, результатом не только того, что вредители, головотяпы запутывали финансовую работу. Не в этом только дело. Дело не только в финансовой технике, хотя потом я остановлюсь и на ней. Конечно, беда с нашим финансовым положением является, прежде всего, результатом того, что мы не выполняем плана в целом. Всякое же недовыполнение плана, само собой разумеется, отражается и на финансах. Я это говорю не для оправдания,— да и это вовсе не является оправданием, так как оно, прежде всего, показывает на нашу плохую работу,— я это говорю для того, чтобы подчеркнуть, что весь центр тяжести, все наше внимание мы должны сосредоточить на выполнение плана и что в этом корень вопроса улучшения финансового положения совхозов.

Надо полагать, что вредители нанесли нам значительный ущерб в хозяйстве и использовали для усугубления финансовых затруднений существующую технику. А я должен сказать, что техника финансирования у нас крайне сложная. Мы имеем три источника финансирования. Только это одно заставляет нас сделать вывод, что мы виноваты в том, что терпели и терпим до сего времени это положение. Нам нужно было бы давно понять, что нельзя ставить хозяйство в такие условия, чтобы оно имело три источника финансирования: бюджет, государственный банк и сельскохозяйственный банк. Причем это финансирование настолько переплетается между собой, что здесь вредители могли с успехом приложить руку. (Буденный. И головотяпство.) Да, и головотяпство. (Чубарь. А как же из одного источника все финансировать, все по бюджету давать?) Дело не в том, т. Чубарь, чтобы все средства давать по бюджету или по банку. Можно разделить источники финансирования, но средства давать из одного места и этим повысить контроль. Но если система финансирования построена так, что есть доля бюджета, доля банка, а, например, в капитальном ремонте есть доля государственного банка, доля сельскохозяйственного банка, то станет ясным, что все эти доли в практике финансирования могут быть запутаны.

Вся беда в том, что мы являемся дотационным хозяйством. Если бы мы не были дотационным хозяйством, тогда положение было бы простое и ясное. (Ворошилов. А вы становитесь!) Тов. Ворошилов, я с самого начала сказал, что, добившись выполнения всех наших планов, мы будем подходить ближе к бездотационному хозяйству. (Каганович. Во всяком случае, уменьшать из года в год дотацию и дефицит.) Лазарь Моисеевич, сейчас, когда вплотную мы занялись оргпланами, мы видим, что наше хозяйство может стать бездотационным, и что надо было раньше начать составление оргпланов. Здесь правильно указывал т. Антипов, что наша вина в запоздании с оргпланами. Мы взялись за другие вопросы и не взялись за основное — оргпланы. (Буденный. Как вы можете перейти на самоокупаемость, когда в 1937 г. вы даете чабану 20 голов овец помимо жалования? Голос с места. Чабану? Буденный. Да, да.) Ничего подобного, это мы даем в порядке премий от одной до 24 голов в одних районах, а в других — до 45–50 овец на бригаду в 4 человека. (Буденный. Я прекрасно знаю это, вы только развращаете другие хозяйства.) Проверьте, если вы не верите. (Буденный. Правильно я говорю, а вы не знаете положение дел.) Да ничего подобного, я вам говорю, что это дается в порядке премий за особо отличную работу. (Буденный. Никакого права вы не имеете давать в порядке премии полстада... Шум в зале). Откуда же полстада? Ведь 20 тысяч овец у нас в совхозе. (Буденный. Да, да, 20 тысяч. Попробуйте вы нажить 20 тысяч голов, за 20 лет не наживете.) Это премиальная система. (Буденный. Это вредительская система, а не премиальная, а вы ее расхваливаете.) Одним словом, не премии же мешают рентабельности. (Буденный. И он, видите ли, считает это правильным. Каганович. А потом начнут по 20 лошадей давать. Буденный. Да, а потом я начну по 20 лошадей давать. Тоже хозяева!)

Рассматривая отдельные организационно-хозяйственные планы, мы приходим к определенному выводу, что при урожае в зерносовхозах в 14— 15 центнеров, мы можем и при ныне действующей заготовительной цене стать рентабельным хозяйством. Следовательно, нам надо поработать над вопросами количества источников финансирования, над всей техникой, над ее упрощением с тем, чтобы распутать финансовое положение совхозов и чтобы улучшить его.

В течение последних месяцев, рассматривая оргпланы отдельных совхозов и мероприятия по улучшению работы союзных совхозов, мы видим, что имеем большие возможности мобилизации внутренних средств и устранения излишних расходов. В зерносовхозах у нас много лишней техники. Мы значительно сократили уже парк тракторов, продолжаем и будем еще сокращать. В зерносовхозах имеется возможность перехода на работу более высокого класса. Так, например, они могут обойтись одним помощником комбайнера вместо двух и т. п. Директоры лучших совхозов уже берутся за это дело. (Шкирятов. Дело не в этом, дело в том, что ты кадров не знаешь.) Я скажу об этом. (Шкирятов. Если бы ты хорошо знал свои кадры, то этого не было бы.) Я это знаю. (Шкирятов. Не знаешь и плохо к ним относишься.) Я дойду до этого. Сейчас я говорю о другом, о том, что мы имеем еще много возможностей, чтобы улучшить финансовое положение. (Чубарь. А вредительство?) Было бы неправильно, если бы я сказал, что тот факт, что плохо совхозы еще работают, является результатом только вредительских актов. Бесспорно, пользуясь нашей плохой работой, вредители сумели и в области финансов нам напакостить, но и мы не все продумали так, чтобы организовать правильно свое хозяйство.

Следующий вопрос о падеже скота. Это самый больной вопрос нашего хозяйства. Я должен прямо сказать, что здесь вредительство имеет большое место и что вредители усиленно работали над увеличением падежа в наших совхозах. Мы имеем очень большой падеж, в особенности по свинопоголовью.

Я пробовал разобраться во всех причинах падежа. Главная и основная причина в том, что мы не воспитывали наши кадры — в чем мы виноваты,— так, чтобы они знали ветеринарию. Я проверил как обучаются кадры в аппарате наркомата. Оказалось, что при прохождении техминимума их обучают всем предметам: и зоотехнике, и агрономии, и даже иностранным языкам, но ветеринарии не обучают. (Гамарник. Вот это и плохо.) Ветеринарии наши кадры ни в центре, ни на местах не обучаются. Это наша самая крупная ошибка. Как же можно, чтобы в совхозах, да еще при условии, что ветеринаров мало,— я дальше скажу почему мало, почему не хватает,— как же можно, чтобы работники совхозов не знали основ ветеринарии. (Голос с места. Сами виноваты.) Я об этом и говорю. Тов. Молотов говорил, что к технике надо прибавить политическое воспитание, это совершенно ясное и обязательное и для нас указание; но в то же время по нашей линии мы не полностью овладели техникой в отдельных отраслях нашей работы. В ветеринарии у нас провал, и мы в этом виноваты.

Молотов. Дело не в том, чтобы требовать от вас овладения техникой во всех отраслях вашей работы, а дело в том, чтобы требовать от вас самого элементарного порядка в работе наркомата, которого пока нет.

Калманович. Я об этом тоже скажу. Я думаю, что я не делаю ошибку, если сейчас говорю о тех крупных прорывах, которые у нас были и на которые нам надо обратить внимание. (Молотов. Забываете главное. Каганович. Вы скажите, что у вас в Бийском зерносовхозе сидел в течение ряда лет крупный вредитель.) Кудряшов. (Каганович. Почему вы его не заметили, совхоз работал очень плохо, почему вы его не раскрыли? Здесь же не обсуждается вопрос о вашей деятельности, о недостатках этой деятельности, а о вредительстве, которое у вас было, вы ни одного факта не приводите и ставите себя в неловкое положение.) Вы поставили сейчас этот вопрос, а т. Ежов в своей речи спрашивал, почему не выходят и не говорят о программе по ликвидации последствий вредительства. Я с этого и начал. (Голоса с мест. Неверно. Каганович. Ловко вы тут играете. Тов. Ежов ставил вопрос о вредительстве.) Я сказал, что в конце буду говорить о своей плохой работе по линии кадров. (Каганович. Почему в конце? Это же главный вопрос.) Раскрыл ли я хоть одного вредителя? Ни одного. (Сдержанный смех. Шкирятов. Потому что ты не знал.) Потому что я не предполагал, что может быть это вредительство. Я считал, что это плохая работа. Вот в чем моя вина, вот в чем моя ошибка. Вот сидел Кудряшов, проваливал Бийский совхоз, он старый директор. Мы сняли его, но перевели в другой совхоз. Это наша ошибка, мы не разобрались в нем, как следует.

Каганович. Расскажите в чем конкретно выразилось вредительство Кудряшова и какие уроки вы извлекаете из вредительства Кудряшова.

Калманович. Я должен сказать, что уроки вредительства отдельных директоров совхозов показали, что вредители действовали, главным образом, на увеличение падежа скота. Вчера об этом говорил т. Ежов, он приводил факты вредительского кормления свиней негашеной известью. (Петровский. Как раскрыли?) Не мы раскрыли. (Голос с места. Распространение заразных заболеваний.) Об этом я скажу. (Каганович. Как вы думаете гарантировать себя в будущем от вредительства?) Мы разработали ряд мероприятий по борьбе с падежом, а главное, мы сейчас анализируем работу отдельных совхозов с большим падежом. И по 150 свиносовхозам имеется 30 таких свиносовхозов, которые резко повышают процент падежа. Остальные 120 тоже имеют падеж, но не такой большой, как эти 30 совхозов. Сейчас мы возьмем эти 30 совхозов, проверим в них людей, особо проверим ветеринаров. В этих совхозах имеется всего 14 ветврачей, а в 16 совхозах совсем нет ветеринарных врачей. В этих 30 совхозах большая текучесть — 15 директоров работают всего до 1 года. Этим также объясняется плохая работа этих совхозов. Нам нужно взяться за главное — за кадры в этих совхозах. Кадры здесь будут решать вопрос.

Каганович. У вас в ремонтных мастерских, где ремонтируются комбайны и тракторы, очень много эсеров, меньшевиков и троцкистов.

Калманович. Наши ремонтные мастерские резко изменились в своем лице за последнее время. В них сейчас осталось очень незначительное количество людей, которые проверялись за последнее время. Наши политотделы в этом отношении проделали большую работу, проверили много людей, но, может быть, еще не доделали эту работу до конца. Порядка в работе нашего наркомата еще нет. (Молотов. Записка т. Сомса о центральном планово-финансовом отделе правильна или нет?) Он, по-моему, примитивно подходит к этому вопросу. У нас, конечно, нет порядка в центральном планово-финансовом отделе. Но почему нет этого порядка? Потому, что центральному планово-финансовому отделу было очень трудно справиться с делом. Мы имели в едином планово-финансовом отделе чрезмерно большой объем работы по 26 управлениям. Мы теперь это дело исправляем, структура наша изменена, мы будем иметь все возможности, чтобы функционалку изжить и поставить работу правильно. (Голос с места. А что делал у тебя Преображенский?). Я могу твердо сказать, что Преображенский финансами не занимался. Я не знаю, в чем выразилось его конкретное вредительство, но я не склонен думать, что Преображенский не прикладывал сюда своей руки. (Молотов. Этого мы тоже не склонны думать.) Я сейчас занимаюсь тем, что просматриваю все, что делал Преображенский, чтобы выяснить какую вредительскую работу он здесь проводил.