Из речи т. Микояна. 2 марта 1937 года

Андреев. Слово имеет т. Микоян. [Выступление Микояна публикуется по неправленой стенограмме.]

Микоян.

Товарищи! Были правы тт. Молотов и Ежов, когда сказали о том, что вопрос о диверсии, вредительстве и шпионаже японо-немецких троцкистских агентов касается не только тяжелой промышленности и транспорта, но и всех других наркоматов, значит и Наркомата пищевой промышленности. Я бы сказал больше: это больше всего касается именно пищевой промышленности, потому что в пищевой промышленности есть больше возможности навредить государству. Вот почему мы, работники пищевой промышленности, сейчас дрожим, что может быть у нас завтра могут проявиться акты вредительства и диверсии, потому что никакое благополучие предыдущее не гарантирует от неожиданных диверсионных актов в любой день. Мы наблюдаем во всей нашей практике это повседневно. Для того, чтобы вызвать недовольство в стране, для того, чтобы навредить народу, враги могут прибегать, будут прибегать и прибегают к отравлению, они прибегают к дезорганизации дела завоза продуктов в различные пункты, в особенности когда этих продуктов мало и их трудно завозить. Им в этих случаях легче вредить, прикрываясь этими трудностями, приводить к перебоям снабжения продуктами и т. д. Наконец, на случай войны они могут прибегать к сеянию паники, к пусканию слухов о недостатке пищевых продуктов и т. д. Народ реагирует на это очень болезненно. Не случайно, что во всех революциях вопрос о продовольствии играл большую роль, а враги в качестве повода, чтобы недовольство разжигать в еще большей степени, будут прибегать к сеянию паники. Причем, это не есть простое умозаключение, а мы имеем уже печальный урок враждебных вылазок в области пищевой промышленности. Мы не можем забыть того, как еще в 1930 г. была вскрыта крупная диверсионная и шпионская организация в пищевой промышленности во главе с профессором Рязанцевым, Каратыгиным, Курановым и др., которые в числе 48 человек были расстреляны в 1930 году. Не случайно, что шахтинские вредители не были расстреляны тогда, были помилованы, а вредители снабжения были расстреляны, потому что ущерб государству в области снабжения они нанесли куда больше, чем любой шахтинец.

Мы не можем забыть также об отравлении рабочих, массовом отравлении днепропетровских рабочих в 1933 году. Причем, эти вылазки классового врага в области пищевой промышленности, в деле снабжения совпали с вредительством в сельском хозяйстве, с раскрытием этого дела. Это вообще вытекает из того, что существует тесная связь между пищевой промышленностью и сельским хозяйством, и кроме того, один и тот же круг врагов орудовал и здесь и там. И вообще теперь, когда мы говорим об опасности вредительства, нельзя забывать ни в какой степени о том, что мы в пищевой промышленности пока открыли мало фактов прямого вредительства, и в сельском хозяйстве мы имеем мало открытых фактов вредительства, но это ни в коем случае не может нас успокаивать, это говорит только о том, что маскировка более умелая и поиски наши недостаточно энергичные. Тем не менее, когда теперь в сельском хозяйстве огромный парк машин, вредить куда легче, тоже и в пищевой промышленности. Крупные предприятия — залог высокой техники и улучшения условий производства продуктов питания, но с другой стороны, крупное предприятие, если туда пролезет классовый враг на ответственный участок,— это наиболее удобный способ для врага вредить нам, потому что для того, чтобы навредить, надо много кустарных предприятий охватить, а если на большое предприятие проберется классовый враг, он получит большую возможность для того, чтобы навредить.

Вот почему, товарищи, мы не можем не смотреть с тревогой на диверсионную деятельность японо-немецко-троцкистских вредителей вообще в народном хозяйстве и в пищевой промышленности также. Нам надо учесть уроки этого вредительства и вот этого вредительства 1930 г., которое охватило собой мясную промышленность, холодильное дело, консервную промышленность, рыбную и плодоовощную. Враги знают, где наиболее слабое место, продукты этих отраслей больше всего поддаются порче, наиболее сезонные и отравлять через них куда легче.

Наконец, они знают, что это — главные продукты снабжения Красной армии и иметь там свою руку, свою организацию, тогда легче всего вредить нашей Красной армии. Это имеет оборонное значение. Но теперь, когда мы говорим о вредительстве, речь идет о том, что теперь новые кадры влились в эту армию вредителей и диверсантов. Тогда вредителями были: этот Рязанцев — профессор, бывший генерал царской армии, Каратыгин — профессор, кадет, бывший редактор «Финансового вестника» министерства финансов, Куранов — полковник царской армии, интендант, и рыбопромышленники — люди старых, богатых, враждебных нам классов старого режима. Тоже было в 1933 г. при отравлении консервами Одесского консервного завода. Теперь же дело идет о том, что троцкисты стали главными вредителями в нашем народном хозяйстве,— то, чего, к сожалению, мы не ожидали. Даже больше, теперь стало ясно, что и правые шли по стопам троцкистов во всех областях и они вредили, хотя их дела только теперь начинают вскрываться. Вредители есть и в Наркомате пищевой промышленности. Но я должен прямо сказать, что у нас на руководящих постах больше было правых, чем троцкистов. Троцкисты так же были, но в средних звеньях, в центральном аппарате, на крупнейших должностях были правые.

Но надо прямо сказать, что не ожидали,— это наша главная ошибка,— что правые и троцкисты, которые носят еще партийный билет, могут вредить. Мы знали и видели, что они правые, не только в прошлом правые, их умонастроение правое чувствовалось и сейчас. Я должен прямо сказать, что, конечно, упрек в том, почему хозяйственники сами не открыли,— этот упрек и нас касается. Если бы мы могли подумать, что правые могут навредить, конечно, мы бы открыли, если не всех, то значительную часть открыли бы, потому что, когда теперь смотришь,— тогда только это казалось, что это головотяпство, плохая работа, не стараются, а теперь, когда смотришь,— надо это все теперь строго проверить,— выходит, что это было результатом сознательной деятельности.

Правда, т. Сталин своевременно предупреждал всех нас, говорил, что нет такой пакости, которую бы не совершили троцкисты и правые. Но, видимо, судьба нашей партии такая и всех нас работников, которые понимают хорошенько дело только тогда, когда что-нибудь случится, когда предметный урок получают. К сожалению, это очень дорогое удовольствие. Но мы не понимаем глубоко таких вещей, пока не дают встряски. (Косиор. Пока гром не грянет.) К сожалению, так. Тов. Сталин по итогам первой пятилетки говорил, тогда была острая борьба: «Рост мощи советского государства будет усиливать сопротивление последних остатков умирающих классов. Именно потому, что они умирают и доживают последние дни, они будут переходить от одних форм наскоков к другим, более резким формам наскоков, апеллируя к отсталым слоям населения и мобилизуя их против советской власти. Нет такой пакости и клеветы, которых бы эти бывшие люди не возвели на советскую власть и вокруг которых не попытались бы мобилизовать отсталые элементы. На этой почве могут ожить и зашевелиться разбитые группы старых контрреволюционных партий эсеров, меньшевиков, буржуазных националистов центра и окраины, могут ожить и зашевелиться осколки контрреволюционных оппозиционных элементов из троцкистов и правых уклонистов».

Товарищи, более открытого указания нельзя было ожидать. Тов. Сталин в 1933 г., когда они только задумали вредительство, т. Сталин делал нам тогда предсказание, но, к сожалению, до нашего сознания это предсказание не дошло по-настоящему. Мы думали о пакостях, думали о тех пакостях, которые враг нам может учинить, и мы имели этому примеры, но мы не додумали по-настоящему, до конца этого вопроса, что наша революция, русская революция, это не есть просто одна из революций в истории человечества. Это есть самая глубокая революция. Потому что все предыдущие революции свергали один класс и ставили на его место новый класс, свергали одну власть, устанавливали другую, но оставляли классовое строение. Мы теперь классы уничтожили для того, чтобы строить бесклассовое общество. Вот почему в совершенно невиданных формах борьба проявляется. А мы этого не видели. И мы этого не могли предвидеть. Я думал, я должен это сказать, не знаю как вы, товарищи, но я думал, что, если марксисты до революции были против террора, против царя и самодержавия, как они могут, люди, прошедшие школу Маркса, быть за террор при большевиках, при советской власти? Если коммунисты всего мира, будучи врагами капитализма, не взрывают заводов, как может человек, прошедший школу марксизма взорвать завод своей страны? Я должен сказать, что никак это в голову в мою не влезало. Но, видимо, приходится учиться. Видимо, падение классового врага, троцкистов так низко, что мы и не предполагали, а именно, как предсказывал т. Сталин, который как будто вел нас за руку и говорил, что нет такой пакости, которой не могли бы совершить троцкисты и правые. Вот это и вышло, что наша бдительность политическая оказалась ослабленной.

Мы знали двурушников, мы знали новый тип врага. Но теперь, я должен сказать прямо, когда читаешь эти показания, когда знакомишься с этим делом,— самая большая опасность у нас, что многие наши хозяйственники недооценивают опасности вредительства, со стороны японо-немецких и троцкистских агентов. Самая большая опасность заключается в этом. Поэтому, товарищи, если мы этого последнего предметного, печального урока не учтем, то неизбежна новая вспышка вредительства. Поймите, товарищи, какого более коварного врага мы имеем, как японский империализм, у нас есть много людей недовольных. Эти люди вербуются для подрывной работы японо-германскими фашистами. Да и троцкисты вербовали к себе в агентуру недовольные элементы. Они брали людей так сказать обиженных, недовольных к себе в агентуру. Вербовать в нашей стране еще есть кого. Вот почему эту опасность нельзя недооценивать. Мы должны учесть эти уроки.

Что мы имеем теперь, хотя бы в нынешнее время. Я уверен, я думаю, что мы имеем еще много невскрытых врагов. По совести говоря, я боюсь больше этих невскрытых врагов. В области пищевой промышленности враг это все оставил на случай войны, потому что нет смысла сейчас, в нынешнее время выдавать всю свою агентуру, потому что всякое поражение в настоящее время, оно не будет таким больным, как оно будет в случае войны. Наша часть большевиков очень много благодушествует. Годовой план выполнен, пятилетка выполнена, нет никаких массовых серьезных отравлений, значит все благополучно — я больше всего этого боюсь. Правда, уроки мы учли, но в должной мере еще не мобилизовались против врага. Мы раньше считали врагами бывших людей, бдительность была направлена против этих бывших людей, а между тем у нас еще имеется очень много врагов из троцкистского лагеря, правых. Главная задача сейчас заключается в том, чтобы своевременно разоблачить всех этих врагов.

Главное это то, что надо своевременно увидеть врага. У нас, например, работал Запольский, правда, мы его сняли за плохую работу, за развал работы, но мы не знали, что он троцкист, вредитель. Мы его часто критиковали за то, что он не ставит конкретных вопросов на производстве, что не старается чтобы стекло давать вместо жести, а у нас слова не хватает, за то, что он разбазаривал казенные деньги, раздавал их некоторым сотрудникам, это Томского метод, который он проводил. Поэтому, работники вокруг него всегда были мобилизованы. Это было обнаружено во время ревизии. Или взять, например, Ударова, который работал заместителем начальника Главжирмасло. Этот человек, тоже считал себя обиженным, потому что его не выдвигали. Это был гнилой человек, консерватор, никакой активности в работе не проявлял.

Мы имеем целый ряд фактов, которые говорят о том, что мы не учли ошибок. Мы часто видим человека, но душу этого человека мало знаем. Теперь уроки ясны. Лучше иметь меньше, да лучше. Лучше взять менее квалифицированного, менее опытного, но честного человека, он будет учиться, чем иметь какого-либо гнилого консерватора. Если даже он не вредитель, но он гнилой, то нечего его держать, лучше взять молодого человека, подучить и он будет прекрасно работать. Подхода должного к работникам мы не имели, я должен прямо сказать.

Взять этого Ударова, что он делает? У нас есть линтерное хозяйство на маслобойных заводах, оно очищает семена, которые идут для военных целей. И вот, если там снять винт, то вся работа приостанавливается. Всегда это объяснялось неполадками в производстве, техническими неполадками. Затем завод в Мурманске. В прошлом году на судостроительном заводе была вскрыта группа троцкистов, которая занималась вредительством не только в рыбном флоте, но и имела корни в военно-морском флоте.

Вывести из строя, дезорганизовать, а это значит вывести морской флот из строя. Недавно выявлено вредительство на Камчатке, которая будет базой для нашего морского флота в случае войны с Японией. Оказалось, что здесь действовала рука японских и троцкистских агентов. Вообще, товарищи, у нас мало дел открыто на Камчатке. Разве можно думать, что японцы, которые ловят рыбы столько же сколько и мы, а может быть даже и больше, чтобы они не подкупали вредителей? Значит мы не вскрыли многое, потому что японцы на этих способах имеют больший опыт. Причем у нас там кадры не отборные.

У нас еще была одна ошибка, когда троцкистов или правых мы из Москвы и Ленинграда посылали на Мурманск, на Камчатку, на Обь. А под углом зрения военной опасности выходит, что это наиболее опасное место. Теперь надо посылать туда более надежных людей и, во-вторых, очистить от этих негодных элементов и троцкистов. Они готовы были идти на все, хоть на Камчатку, на Обь, куда хотите, и это считалось, что люди хотят доказать верность партии. (Косиор. Правильно.) Они знали куда идут, а мы не знали этого, мы предполагали, что они избирают себе самый трудный путь, самое трудное место для работы, чтобы доказать преданность партии. Теперь это ясно, мы не можем поддаваться на эту удочку по наивности.

Наконец, есть сведения, еще нами не проверенные, туда выезжает комиссия, что на Одесском консервном заводе неблагополучно с точки зрения вредительства. У нас много есть фактов порчи продуктов, которые рассматривались под углом зрения всяких объяснений. Причин много можно найти, вообще все на свете чем-то объясняется. И нашей бдительности мешало еще то обстоятельство, что мы, овладевая техникой, через чур стали прикрываться этой техникой. Как авария — так техническая неполадка, и это объяснение, что техническая неполадка, считалось ясным, это одно считалось объяснением. Между тем, техническая неполадка, это шифр для прикрытия аварий и порчи, которые происходили в организованном порядке. Это технические неполадки, но организованные. Вот эти технические неполадки рассматривались нами при отсутствии технического подхода. Много безобразий объяснялось за счет технических неполадок, а на самом деле это были акты вредительства, которые мы не вскрыли. Это надо пересмотреть. Это положение относится не только к 1936 г., но и к 1935 году. Надо их расследовать с тем, чтобы по их следам найти вредителей, которые скрыты сейчас.

Товарищи, отравление в 1933 г. и расстрел в 1930 г. помогли пищевой промышленности мобилизоваться для бдительности и принятия мер к тому, чтобы улучшить пищевую промышленность и не дать возможность повторения таких вещей. Но я должен прямо сказать, что теперь надо все пересмотреть.

Что мы предприняли? Формально мы много мер приняли. Некоторая проверка показывает, что формально у нас все обстоит хорошо, но когда проверяешь дело, то плохо обстоит. Мы здесь ввели массу организационных мер, которые должны гарантировать от возможных отравлений: санитарных врачей назначили на крупные предприятия, но когда проверяешь, то санитарные врачи не видят то, что нужно, пропускают, а ведь не все врачи желают все видеть. Ввели ветврачей на мясохолодильниках и комбинатах, которые сидят для того, чтобы проверять, не было ли заражения мяса. Сидят инспектора, которые проверяют при Наркомпищепроме, Главконсерве и заводах. Имеются инспектора по качеству, независимо от директоров предприятий, у них низкий уровень,— не все проверяют. И, наконец, если попасть троцкисту или вредителю в это дело, он будет стараться не видеть, что необходимо ему видеть.

У нас устроены лаборатории, для того, чтобы проверять качество поступающей продукции. Но проверка ряда мест показала, что лаборант или не умеет анализы сделать, или пропускает, или самый важный анализ лаборант не успел изготовить. Очень важно знать эти кадры, проверить кадры всех лаборантов и химиков, потому что они не только могут дать неправильный анализ — обмануть нас, не только не произвести анализов, которые обязаны производить, но могут отравления произвести, потому что там есть всякие кислоты и отравляющие вещества в лаборатории, которые они могут пустить. В прошлом году мы ввели, предвидя такую опасность, режим подбора рабочих и служащих на своих заводах существующих, на 97 предприятиях пищевой промышленности — мясных, консервных и рыбных. Но я должен прямо сказать, что проверка этих рабочих и служащих показала, что проверка при подборе проводится формально, не по-настоящему. Наркомвнудел нам в этом помогает сильно. Мы проверяем людей по его делам. Но надо усилить эту проверку сейчас.

При большом участии т. Сталина организованы специальные парторги на заводах пищевой промышленности. Это дало возможность партийную работу поднять на высший уровень на крупных предприятиях, которые имеют оборонное значение. Но мы сейчас должны вновь проверить именно эти крупные предприятия, которые будут снабжать армию во время войны. Мы должны будем проверить все военные запасы и продукты, потому что вдруг вредители дали сертификаты на негодные продукты. (Шкирятов. Обязательно по всем мясокомбинатам.) Мы должны это проверить обязательно, потому что это идет для Красной армии. Все то, что получает наша Красная армия, особенно в случае войны, должно быть досконально проверено, для того, чтобы вскрыть все факты вредительства, для того, чтобы иметь гарантию, что мы Красную армию не подведем в случае войны.

Наконец, мы не можем кормить свою армию так, как когда-то кормили царскую армию. У нас в Красной армии много интеллигенции. У нас не меньше инженеров, чем в промышленности; инженеров имеет авиация и танковые части — это высшая интеллигенция. Наша Красная армия — это не старая армия. Наш красноармеец — это не тот солдат, который был в царской армии, ничего не понимающий, наш красноармеец имеет многие потребности,— вот почему требования к нашей работе возрастают, вот почему головокружение некоторых работников от успехов — наиболее опасно.

Неправильно будет измерять свои успехи тем временем, скажем, что было до войны, до 1926 г.— это позор, потому что мы настолько выросли, что должны не с царским временем сравнивать, мы должны сравнивать с передовыми странами капитализма. А когда сравниваем наши успехи с Америкой, то наши некоторые отрасли до уровня технического Америки еще не дошли по-настоящему. И это сознание, что мы еще отстаем, что мы много еще должны сделать, нас должно толкать на то, чтобы успехами не хвастаться, а многого добиваться, измерять уровень технического движения применительно к самим себе, а не успокаиваться на достигнутых успехах, как это делают некоторые работники.

К сожалению, мы к работникам относимся так: программу выполняют хорошо, значит хороший работник. Тов. Ежов сказал, что программы наши не такие уж большие и мы не раз говорили всем, что программа — это минимум и людей не выполняющих программ не так уж много, это уже не является исключением программы выполнять.

Это понятие: раз программу выполнил — значит хороший работник — находит свое отражение на хозяйственниках. Хозяйственники рассуждают так: что от нас хотят, что от нас требуют, что вот, мол, прозевали троцкистов, у нас все выполнено,— дайте покой. Вот такие настроения наиболее опасны, они дают пищу аполитизму и аполитическим настроениям, и тому, что т. Сталин совершенно правильно сказал, что некоторые хозяйственники, которые добросовестно добиваются овладения техникой, они несколько политически полиняли. Это абсолютно точно сказано, мягко, но абсолютно точно,— полиняли. Это относится и к нам — к наркоматам, потому что наркомат на политическое воспитание мало обращал внимание. Если в тезисах к докладу т. Сталина сказано: «Секретари крайкомов, увлекшись хозяйством, забыли про политическое воспитание масс», то это касается и нас — наркоматов. Мы, к сожалению, занимались техникой и стремились овладеть ею и понять, но мало занимались политическим воспитанием своих людей для того, чтобы заострить их мнение на тех вопросах, чтобы они не только деловые соображения брали в основу, а могли политическим огнем критики проверять эту работу, нам придется поэтому заострить внимание на задачах политического воспитания.

К сожалению, вышло так, что единоначалие, которое абсолютно необходимо, оно обернулось так, что люди малоопытные закрыли глаза и отгородились от масс, которые могут иногда показать, где враг и опасность. Задача сейчас заключается в том, чтобы через хозяйственный актив наркомата сочетать все удобства единоначалия управления со всеми удобствами и выгодами от учета мнения масс, которые могут свой опыт передать хозяйственным руководителям. И поэтому вопросы критики и самокритики приобретают огромное значение, а до сих пор мы это дело мало развивали. Вот почему, товарищи, политическая задача — раскрыть глаза нашим работникам на вредительство троцкистов, японо-немецких агентов, не только тем открыть глаза, у которых уже открыто вредительство, но и тем, у которых не открыто, чтобы они были бдительными, искали у себя врага и допускали к работе только нам преданных людей, приняли меры по контролю за работой, установили санитарных врачей, установили режим подбора работников на консервные и мясные предприятия.

Наконец, установить техническое мерило для проверки самопишущими измерительными приборами, которые могут провести контроль над производственным процессом и затруднить вредительство. И в области аварий т. Каганович уже докладывал и в предложениях ЦК записано это, что необходимо подходить к авариям иначе, чем до сих пор подходили. У нас, например, немало аварий в особенности в рыбном флоте, аварии там по-настоящему не анализируются, борьба с ними поставлена неумело. Отсутствие запасных частей, плохой ремонт — это часто является прикрытием для вредителей, которые дезорганизуют производство и прикрываются реальными недостатками, а между тем, если мы установим контроль оборудования и ликвидируем плохую организованность, гораздо легче будет нам узнать все действительные причины, нам ясно будет, почему разрушается оборудование и почему происходят аварии на предприятиях.

Наконец, товарищи, очень опасная вещь, как себя ведет враг, который против нас идет. Когда мы стали проверять, то оказалось, что на предприятиях все страшно запущено. Вот, например, у нас с производством пищевых красок оказалось, что производство этих красок поставлено очень небрежно. Мы мало интересовались, кто производит краски, между тем, если захотят навредить, это легче всего, так как из одного центра, из одного места краски расходятся по всей стране. Всякие специи пищевые — поставлено централизованное снабжение. Сейчас задача заключается в том, чтобы взяться за это дело и это дело поставить в самые строжайшие условия и поставить туда надежных людей, не надо ничего жалеть для того, чтобы это было абсолютно гарантировано.

Вот еще одно мероприятие — проверяя крупнейшие предприятия, мы должны будет просмотреть людей, которые сидят на разливке соусов, консервов, на разливке фруктовых вод, других напитков, жидкостей, потому что именно при разливе на этом участке производственного процесса легче всего чего-нибудь добавить и отравить. Этих людей надо особо проверить, особые условия им поставить. У нас кое-где эти рабочие являются сезонными, необходимо, чтобы они были более надежно связаны с заводом.

Вот те мероприятия, которые мы должны принять, поскольку в решении ЦК записано это очень подробно в отношении тяжелой промышленности и НКПС, мы должны принять это по нашему наркомату. Мы должны будем сейчас же, после пленума развернуть всю конкретную сумму мероприятий так, чтобы, во-первых, вскрыть троцкистских гадов, японо-немецких шпионов, которые имеются здесь. Это все необходимо сделать для того, чтобы не допускать возможности их проникновения в наш аппарат, для того, чтобы хозяйство улучшить так, чтобы не было возможности проникнуть в наши предприятия, а если даже он паче чаяния проникнет, то чтобы у него не было возможности сделать нам вред.

Наконец, надо наши кадры подковать и вместо гнили, троцкистских пособников подобрать других людей, способных и преданных. И тогда пойдут и рабочие. Теперь, когда вскрылось вредительство, рабочие смотрят с опаской на руководство: «А это указание правильное или неправильное? А может быть, вредительское?» Рабочему трудно, он в тревоге, ему трудно установить. Поэтому это большой удар по стахановскому движению. Они взрывали снизу, а мы должны на раскрытии вредительства поднять стахановское движение вновь. Здесь говорилось о том, что развертывание стахановского движения — это будет гарантия, что не будет вредительства. Говорить так — значит поставить вопрос вверх ногами. Для того, чтобы иметь развернутое стахановское движение, не надо иметь вредительства, надо искоренить вредительство. Вот почему необходимо нанести самый решительный удар и так почистить, чтобы на много лет эта чистка нас гарантировала от всякой возможности повторения таких безобразий, таких вредительских актов против нас. Мы не должны теперь руководствоваться таким в обычное время принятым благодушием, нельзя ждать, чтобы еще десятки и сотни людей отравлялись. Если тогда лишь станут бдительными — это уже позор для нас.

Вот почему задача всех нас, хозяйственных работников,— подковать свои хозяйственные кадры политически, раскрыть им глаза на вредительство, которое враг может провести, почистить свои ряды для того, чтобы в случае новых испытаний, которые нам еще предстоят в дальнейшем, наша промышленность, наше хозяйство, наши кадры были целиком проверены, чтобы никаких неожиданных ударов мы не получили и чтобы мы были во всеоружии против всех врагов — троцкистов, правых и японо-немецких шпионов.