Материал к пленарному заседанию ЦК ВКП(б) 7 декабря 1936 г. Переписка Н. И. Бухарина и К. Е. Ворошилова о выдвинутых против Бухарина обвинениях

А) Н. И. БУХАРИН — К. Е. ВОРОШИЛОВУ

31 августа 1936 г.

Дорогой Климент Ефремович,
Ты, вероятно, уже получил моё письмо членам Политбюро и Вышинскому, я послал его ночью сегодня в секретариат тов. Сталина с просьбой разослать. Там написано всё существенное в связи с чудовищно подлыми обвинениями Каменева. (Пишу сейчас и переживаю чувство полуреальности: что это — сон, мираж, сумасшедший дом, галлюцинация? Нет, это реальность.)

Хотел спросить (в пространство) одно: и вы все верите? Вправду?

Вот я писал статьи о Кирове. Киров, между прочим, когда я был в опале (поделом) и в то же время заболел в Ленинграде, приехал ко мне, сидел целый день, укутал, дал вагон свой, отправил в Москву, с такой нежной заботой, что я буду помнить об этом и перед самой смертью. Так вот, что же я неискренне писал о Сергее?

Поставьте честно вопрос. Если неискренне, то меня нужно немедля арестовать и уничтожить: ибо таких негодяев нельзя терпеть.

Если вы думаете «неискренне», а сами меня оставляете на свободе, то вы сами трусы, не заслуживающие уважения.

А если вы сами не верите в то, что набрехал циник-убийца Каменев, омерзительнейший из людей, падаль человеческая, то зачем же вы допускаете резолюции, где (киевская, напр[имер]) говорится о том, что я «знал» чёрт знает о чём?

Где тогда смысл следствия, революционная] законность и прочее?

Ведь, напр[имер], если киевский партактив решает: он «знал», то как следователь может сказать «не знал», если «партия сказала»[-]«знал»?

Я хорошо понимаю, что раз на суде гласно было сделано такое заявление (хотя вряд ли оно выскочило на суде только в первый раз; а на предварительном] следствии? И почему меня не вызвали?), то следствие логически из этого вытекало. Но тогда нужно ждать его конца, не спешить и не компрометировать самой революционной] законности.

Ты назвал «правых» помощниками зин[овьевцев]-троцкистов] (в речи о С. С. Каменеве]). В данное время это — лозунг. Хотя у тебя — другое время, но в массе не разбираются так тонко. Значит, ты веришь во всё это чудовищное?

Тогда не тяните канители и расправляйтесь поскорей. В истории бывают случаи, когда замечательные люди и превосходные политики делают тоже роковые ошибки «частного порядка»: я вот и буду математическим коэффициентом вашей частной ошибки. ... (под углом зрения истории) это — мелочь, литературный материал.

Правда, я — поскольку сохраняю мозги — считал бы, что с международной точки зрения глупо расширять базис сволочизма (это значит идти навстречу желаниям прохвоста Каменева! Им того только и надо было[:] показать, что они — не одни). Но не буду говорить об этом, ещё подумаете, что я прошу снисхождения под предлогом большой политики.

А я хочу правды: она на моей стороне. Я много в своё время грешил перед партией и много за это и в связи с этим страдал.

Но ещё и ещё раз заявляю, что с великим внутренним убеждением я защищал все последние годы политику партии и руководство Кобы, хотя и не занимался подхалимством.

Хорошо было третьего дня лететь над облаками: 8° мороза, алмазная чистота, дыхание спокойного величия.

Я, б[ыть] м[ожет], написал тебе какую-то нескладицу. Ты не сердись. Может, в такую конъюнктуру тебе неприятно получить от меня письмо — бог знает: всё возможно.

Но «на всякий случай» я тебя (который всегда так хорошо ко мне относился) заверяю: твоя совесть должна быть внутренне совершенно спокойна: за твоё отношение я тебя не подводил: я действительно ни в чём не виновен, и рано или поздно это обнаружится, как бы ни старались загрязнить моё имя.

Бедняга Томский! Он, быть может, и «запутался» — не знаю. Не исключаю. Жил один. Быть может, если б я к нему ходил, он был бы не так мрачен и не запутался. Сложно бытие человека!

Но это — лирика. А здесь — политика, вещь мало лиричная и в достаточной мере суровая.

Что расстреляли собак — страшно рад. Троцкий процессом убит политически и это скоро станет совершенно ясным.

Если к моменту войны буду жив — буду проситься на драку (не красное словцо), и ты тогда мне окажи последнюю эту услугу и устрой в армии хоть рядовым (даже если каменевская отравленная пуля поразит меня).

Советую когда-либо прочесть драмы из французской] рев[олю]ции Ром[ена] Роллана.

Извини за сумбурное письмо: у меня тысячи мыслей, скачут как бешеные лошади, а поводьев крепких нет.

Обнимаю, ибо чист

Ник. Бухарин.

31-VIII-36

Верно: (подпись)

Штампы:

В левом верхнем углу документа оттиски двух штампов фиолетового цвета с учётными обозначениями Технического секретариата ОБ ЦК ВКП(б). Рукой неустановленного лица вписаны фиолетовыми чернилами дата размножения и количество копий документа (7.XII.1936; 150+60 экз.), а также дата рассылки и регистрационный номер

(7.XII.1936; ПЗЗЗЗ).

Содержит ряд правок стилистического характера. Подпись заверителя (Хряпина) автограф фиолетовыми чернилами. Дата вписана рукой неустановленного лица; синий карандаш; Ф. 329. On. 2.Д. 6. Л. 10-12 об., 13. Автограф с правками.

Написано не светостойкими фиолетовыми чернилами на двух сложенных листах писчей бумаги (с оборотом). Опубл.: Военно-исторический журнал. 1989. №2. С. 70-71 (первая публикация);

Источник. 1993. №2. С. 14-15.

Б) К. Е. ВОРОШИЛОВ — Н. И. БУХАРИНУ

3 сентября 1936 г.

Т. Бухарину

Возвращаю твоё письмо, в котором ты позволил себе гнусные выпады в отношении партруководства. Если ты, твоим письмом, хотел убедить меня в твоей полной невиновности, то убедил пока в одном: впредь держаться от тебя подальше, независимо от результатов следствия по твоему делу, а если ты письменно не откажешься от мерзких эпитетов по адресу партруководства, буду считать тебя и негодяем.

К. ВОРОШИЛОВ

3.IX/36

Верно (подпись)

Штампы:

В левом верхнем углу документа оттиски двух штампов фиолетового цвета с учётными обозначениями Технического секретариата ОБ ЦК ВКП(б). Рукой неустановленного лица вписаны фиолетовыми чернилами дата размножения и количество копий документа (7.XII.1936; 150+60 экз.), а также дата рассылки и регистрационный номер

(7.ХII.1936; ПЗЗЗЗ).

РГАСПИ. Ф. 17. Oп. 171. Д. 259. Л. 167. Заверенная машинописная копия. Подпись заверителя (неразборчива) и дата — автограф зелёными чернилами; Ф. 329. On. 2. Д. 6. Л. 14. Чистовой автограф. Написано не светостойкими фиолетовыми чернилами на части листа плотной бумаги для черчения. Опубл.: Военно-исторический журнал. 1989. № 2. С. 71 (первая публикация);

Источник. 1993. № 2. С. 16.

В) Н. И. БУХАРИН — К. Е. ВОРОШИЛОВУ

3 сен. 1936 г.

Тов. ВОРОШИЛОВУ Получил твое ужасное письмо.

Мое письмо кончалось: «обнимаю».

Твое письмо кончается: «негодяем».

После этого, что же писать?

У каждого человека есть или, вернее\ должна быть своя личная гордость.

Но я хотел бы устранить одно политическое недоразумение.

Я писал письмо личного характера (о чём теперь очень сожалею). В тяжком душевном состоянии; затравленный, я писал просто к человеку большом; я сходил с ума по поводу одной только мысли, что может случиться, что кто-то поверит в мою виновность.

И вот, крича, я писал:

«Если вы думаете “неискренне” (что я напр., [“]кировские[”] статьи писал “неискренне”), а оставляете меня на свободе, то вы сами трусы» и т. д.

И далее: А если вы сами не верите в то, что набрехал Кам[енев] и т. д.

Что же, я думаю, по-твоему, что вы трусы или обзываю трусами руководство?

Наоборот, этим я говорю: так как так как всем известно, что вы не трусы, значит, вы не верите в то, что я мог написать неискренние статьи. Ведь это же видно из самого письма!

Но если я так сумбурно написал, что это можно понять, как выпад, то я — не страха ради иудейска, а по существу, — трижды письменно и как угодно беру все эти фразы назад, хотя я совсем не то хотел сказать, что ты подумал.

Партийное руководство я считаю замечательным. И в самом письме к тебе, не исключая возможности ошибки со мной с вашей стороны, я писал: «В истории бывают случаи, когда замечательные люди и превосходные политики делают тоже ошибки частного характера». ...Разве этого не было в письме? Это же и есть моё действительное отношение к руководству. Я это давным-давно признал и не устану это повторять. И смею думать, я доказал это своею деятельностью за все последние годы.

Во всяком случае, это недоразумение прошу снять. Очень извиняюсь за прошлое письмо, впредь отягощать никакими письмами не буду. Я в крайне нервном состоянии. Этим и было вызвано письмо. Между тем, мне необходимо возможно спокойнее ждать конца следствия, которое — уверен — докажет мою полную непричастность к бандитам. И в этом — правда.

Прощай

Бухарин.

Верно (подпись)

Ш т а м п ы:

В левом верхнем углу документа оттиски двух штампов фиолетового цвета с учётными обозначениями Технического секретариата ОБ ЦК ВКП(б). Рукой неустановленного лица вписаны фиолетовыми чернилами дата размножения и количество копий документа (7.XII.1936; 150+60 экз.), а также дата рассылки и регистрационный номер (7.XII. 36; ПЗЗЗЗ).

РГАСПИ. Ф. 17. On. 171. Д. 259. Л. 172-173. Заверенная машинописная копия с правками текста заверителем зелёными чернилами. Подпись заверителя (неразборчива) и дата — автограф зелёными чернилами; Ф. 329. On. 2. Д. 6. Л. 15 об. Черновой автограф.

Написано на половине листа писчей бумаги жёлтого цвета; текст и авторские правки — не светостойкие фиолетовые чернила.

Опубл.: Источник. 1993. №2. С. 16-17.